Послышались шипение, короткое булькающее урчание. Пальцы клау отпустили Барча и сжались в кулаки, четырехконечные красные зрачки разгорелись, потускнели, сжались и потухли.
Комейтк-Лелианр распрямилась, отпустив кинжал, торчавший в черной груди.
"Пойдем, нужно уходить! - задыхаясь, выпалила она. - Он не один!"
Девушка побежала к выходу. Барч задержался, чтобы выдернуть кинжал. Он услышал приглушенный писк, поднял голову и успел заметить надвигавшуюся черную пелену. Его обволокло что-то тяжелое и мохнатое. Его свалили с ног и куда-то понесли, как завернутого в пеленки младенца.
Крепко державшие Барча руки раскачали его, подбросили и отпустили. Он падал, головокружительно падал - секунду за секундой, минуту, километр за километром…
Лихорадочно изворачиваясь и пинаясь, Барч сумел освободиться от ворсистой пелены. Свободное падение продолжалось… Странное дело! В ушах не шумел ветер, напор воздуха не чувствовался. Барч замер - руки и ноги неподвижно повисли. Да, он висел во мраке, в наполненном воздухом пространстве. Иллюзию падения создавало отсутствие силы притяжения. Теперь глаза начинали приспосабливаться к темноте. Он различил стены, тускло озаренные красновато-коричневым свечением - так, словно они раскалились докрасна. Но воздух был холоден, лицо не ощущало тепла.
У него над головой безмятежно парила Комейтк-Лелианр. Он поймал ее за лодыжку и притянул к себе. Глаза девушки были закрыты.
Барч расслабился, как усталый пловец, выбравшийся на берег. События происходили слишком быстро. Барч даже усомнился: может быть, он спит и видит дурной сон? Действительность просто не могла быть настолько фантастической. Он больно ущипнул себя, но это ни к чему не привело. Нет, он не спал.
Озираясь по сторонам, Барч понял, что плавает в воздухе посреди яйцевидной камеры со сплошными стенами, без каких-либо признаков выхода. Он скорее чувствовал, нежели слышал, дрожь какого-то монотонного звука - настолько высокого, что его почти нельзя было уловить.
Барч закрыл глаза. Он хотел заснуть, обо всем забыть, ничего не замечать… Рядом что-то пошевелилось. Комейтк-Лелианр очнулась. Лектванка сразу стала вести себя так, словно окружающее ее нисколько не удивляло. Она ощупала голову, облизала губы, посмотрела вокруг. Взгляд ее безразлично остановился на Барче.
Он спросил, стараясь изображать спокойствие: "Где мы?"
"В звездолете клау".
"Куда нас везут? Почему нас не убили?"
Комейтк-Лелианр пожала плечами: "Трупы бесполезны. Скорее всего, нас везут на Магарак".
"Магарак?"
"Это их промышленный центр".
"Но…"
"Теперь мы - рабы".
"А!" - перед глазами Барча, подобно цветным слайдам, пронеслись земные сцены и пейзажи. Все, что он потерял. Все, что он уже никогда не увидит. Больше не пытаясь скрывать тревогу, он поинтересовался: "И как там живут, на Магараке?"
"Там темно, сыро и холодно".
Барча охватил приступ ярости - он винил в случившемся Комейтк-Лелианр и всех лектванов. Почему он должен быть жертвой их раздоров с другой инопланетной расой?
"Почему лектваны не сделают что-нибудь, чтобы избавиться от клау?"
Комейтк-Лелианр полупрезрительно улыбнулась: "Лектваны живут на трех планетах, а клау владеют сорока двумя. В характере войны между нашими расами вам, скорее всего, было бы трудно разобраться досконально - это многовековой конфликт, от него зависит сохранение нашей нравственной жизнеспособности. В конечном счете мы, конечно, победим. Тем временем люди гибнут и страдают". Она пожала плечами: "Вселенная несовершенна".
"Это очевидно", - отозвался Барч. Земля внезапно представилась ему маленькой и ничтожной, буколической провинциальной глубинкой на окраине космических империй: "Так что же? Нам предстоит провести остаток жизни на Магараке?"
Девушка не ответила. Барч отчаянно разглядывал тускло светящиеся стены: "Нас не выкупят? Мы не можем убежать?"
Комейтк-Лелианр произнесла с расстановкой - так, будто говорила с ребенком: "Выкуп невозможен - между лектванами и клау нет никаких структур обмена. Клау располагают энергетическими мощностями, сырьевыми материалами, техническими навыками. Но для них самый ценный товар во Вселенной - трудовые ресурсы. Клау оценивают благосостояние в зависимости от количества рабов".
"А побег?"
Лектванка пожала плечами: "Недавно двенадцать рабов-ленапи спрятались в поддельной полости грузового звездолета и добрались до Маха-Триады. Если им удастся вернуться домой, на Лено, репутации клау будет нанесен ущерб. Если же их сумеют поймать, клау продемонстрируют другим рабам на примере беглецов, насколько нежелательны последствия неподчинения".
"Таким образом, покинуть планету рабов почти невозможно".
"Совершенно верно".
Прошло, наверное, не меньше двух суток. Три раза на стенах камеры вздувались пузыри - пузыри лопались, впрыскивая в камеру порции серой каши.
Комейтк-Лелианр полностью замкнулась в себе. Она не говорила с Барчем, не обращала внимания на еду. Наконец Барч приблизился к ней, оттолкнувшись от стены: "Если ты не будешь есть, ты ослабеешь. Ты можешь заболеть".
Она сонно взглянула на него: "Ну и что?"
Барч раздраженно нахмурился: "Что с тобой? Ты уже сдаешься?"
"А что еще остается?"
"Нужно сохранять уверенность в себе".
"Мы - рабы, - тихо сказала девушка. - Рабам ни к чему самоуверенность".
"Я - не раб, пока не почувствую себя рабом".
Внутри лектванки словно порвалась сдерживающая нить. Ее голос стал резким, торопливым: "У вас нет никакого представления о том, что вас ждет на Магараке. Вы отказываетесь думать, руководствуясь предварительно сфабрикованными эмоциональными шаблонами, заменяющими мыслительный процесс. И, что еще хуже, вы пытаетесь искажать реальность в соответствии со своими предрассудками".
"Все это я уже слышал, - бесцветным тоном отозвался Барч. - Время от времени "эмоциональные шаблоны" позволяют изменять реальность в свою пользу. И знаешь, почему?"
"Почему?"
"Потому что ни ты, ни я на самом деле не понимаем реальность целиком и полностью. Мы не знаем, какой именно "эмоциональный шаблон" точно ей соответствует. Так или иначе, возможно это или невозможно, если существует какой-нибудь способ сбежать из концентрационного лагеря на Магараке, я постараюсь им воспользоваться - и, если получится, возьму тебя с собой".
Она устало ответила: "Ваши планы сформулированы слишком расплывчато. Вы не можете сбежать с Магарака только потому, что хотите сбежать".
Барч мрачно рассмеялся: "Без желания сбежать невозможен никакой побег, это бесспорно. Двенадцать ленапи сбежали, не правда ли?"
"Вы недооцениваете разницу: ленапи - высокоразвитая раса. Они хорошо понимают, как организовано производство на Магараке. Кроме того, порученные им функции позволяли им контролировать выращивание звездолета, на котором они улетели".
"Выращивание?"
"Конечно. Звездолеты выращивают - так же, как на Земле выращивают капусту. Ленапи - специалисты во всем, что касается прогрессирующего синтеза материалов. У себя на Лено они выращивают жилища, морские суда, воздушные корабли. На Лектве, кстати, многие машины и транспортные средства тоже изготовляют методом органического роста".
Барч усмехнулся: "Что и говорить, наши подходы принципиально несовместимы. На Земле мы выращиваем пищу и собираем звездолеты из компонентов. Вы выращиваете звездолеты и собираете из компонентов пищу".
Комейтк-Лелианр апатично возразила: "Выращивать корабли проще, чем строить. Если бы вы разбирались в проектировании звездолетов, вы осознали бы преимущества нашего подхода".
"К черту звездолеты, ленапи и капусту! Найдется еще какой-нибудь способ сбежать с Магарака".
"Какой? - лектванка отозвалась скорбным смешком. - Вы ничего не знаете о Магараке. Вы не можете даже вообразить себе Магарак. Неужели вы думаете, что незаметно улететь с планеты так же легко, как убить охранника и перепрыгнуть через ограду?"
"Я не утверждаю, что добьюсь успеха. Но я попытаюсь".
Она улыбнулась: "Ах, да. Раскрепощенная изобретательность молодой расы".
Барч покосился на нее почти неприязненно: "Называй это как хочешь. Может быть, когда раса становится слишком древней, как лектваны, она дряхлеет, киснет и теряет волю к жизни".
"Все может быть", - лектванка потянулась, разминая руки и ноги. Помолчав, она обернулась и взглянула на него с новым интересом: "В любом случае, ваш оптимизм заразителен".
Барч усмехнулся. Когда-то - уже, казалось, давным-давно - Клод Дарран придерживался совсем другого мнения о способности Барча выражать оптимизм.
Словно угадав его мысли, Комейтк-Лелианр пробормотала: "Как странно ветвятся и переплетаются волокна судьбы в суспензии времени-пространства! Всего лишь три дня тому назад…"
Барч впервые увидел, как на ее глаза навернулись слезы.
Шло время.
Без всякого предупреждения непроницаемая скорлупа яйцевидной камеры раскололась. Хлынул слепящий белый свет, сопровождаемый волной шума и неразберихой темных фигур. Свет погас, стены снова сомкнулись. Камера тут же наполнилась неприятным запахом преющей живой плоти.
Барч прижался спиной к стене. Прибавились восемь узников - шестеро мужчин и две женщины: сутулые бледнокожие существа с влажными и сморщенными в складки, как у бульдогов, лицами. На них были поношенные темно-серые рубахи и штаны до колен, длинные кожаные чулки и обувь, напоминавшая сгустки желтоватой резины.
Комейтк-Лелианр произнесла без всякого выражения: "Модоки. Мне казалось странным, что в трюме нас оставили одних".