Мустанг оторопело смотрел на него. Потом скривил губы:
- Прошу прощения за то, что сомневался… великий алхимик. Демонстрация удалась.
- Ты чего? - не понял юноша. - Издеваешься, да? Это не демонстрация была, это просто… - он осекся. - Да, - сказал Эдвард потерянным тоном. - Выходит, здесь и в самом деле совсем плохо с алхимией.
8
День прошел вяло.
Несколько раз у Роя просто-напросто выпадали из памяти отрезки времени: должно быть, он терял сознание. Всякий раз его приводил в себя юный алхимик.
Он вообще оказался на диво полезным: поддерживал костер, насобирал в лесу каких-то грибов, которые объявил съедобными и даже целебными, нажарил и заставил Роя съесть - самое удивительное, что ему потом действительно полегчало: в голове поселился прозрачный легкий туман, но мучительная, дергающая боль в глазнице отошла на задний план. Еще мальчик что-то сделал с ранениями Лизы: они не исцелились, но кровоточащие царапины как по-волшебству превратились в ровные шрамы - самолучший придворный хирург не зашил бы аккуратнее. Женщина наконец-то перестала метаться и уснула спокойно.
Вот только с лошадьми алхимик ничего поделать не мог: как ни удивительно, оказалось, что он, по всей видимости, толком не умел с ними обращаться. Он не смог даже уговорить их подпустить его к себе настолько, чтобы они позволили отвязать поводья и перевести их чуть подальше, где они еще не объели всю траву, и уж тем более - отвести к речке напиться. Это пришлось сделать Рою, причем одному: Эдварда он оставил у костра, охранять. Почему-то к этому моменту Рой доверился ему целиком и полностью, не только своей жизнью, но и жизнями друзей. Ему даже казалось, что он уже откуда-то знает этого мальчишку… может быть, что они были знакомы давно, еще в детстве, или он был дальним родственником Мустанга, да тот забыл.
До вечера они даже успели два или три раза поругаться… Рой не помнил, о чем.
Для человека, который не ел несколько тысяч лет, аппетит у Эдварда оказался совсем неважный. Он довольно вяло поковырял жареного на вертеле кролика (зверек попался в расставленную Хьюзом еще вчера ловушку, а разделать его предложил сам великий алхимик - и превосходно справился с задачей).
К вечеру эффект от грибов прошел, боль возобновилась. Но усталость была так сильна, что Рой повалился спать еще засветло, не опасаясь даже диких зверей: Эдвард обещал поддерживать огонь.
Спать алхимик не пошел: просыпаясь урывками, Рой видел его ссутулившуюся фигуру у догорающего костра. Рыжие сполохи пламени высвечивали рывками желтые волосы.
Что с ним все-таки делать… он алхимик, да, но он же совсем ребенок. С лошадьми управляться не умеет… хотя в седле сидит… странно, странно. Придется глаз да глаз… Да еще и Лиза с Маэсом больны.
Когда Рой все-таки засыпал, он проваливался в диковинные кошмары, и детальные до боли, и сумбурные, как миска лапши по-западному, с острой подливкой и черт знает какими приправами. Казалось ему: вокруг воздвигается каменный город, страннее и причудливее Столицы. И все же во сне город ему был хорошо знаком, как хорошо знакомы были диковинные механизмы, с грохотом несущиеся по мощеным улицам, и люди в синих мундирах, окружавшие его со всех сторон. Многие лепестки пламени цвели вокруг него диковинным букетом, воздвигались корабельными соснами. Он сеял огненный лес щелчками пальцев, прорываясь сквозь горечь и радость битвы. Алые стрелы пролетали мимо его лица, не опаляя. Ад рушился вокруг, жар вскипал внутри и снаружи, оставляя от всех бесконечных вариантов прошлого и будущего один-единственный миг, и он безжалостно подминал его подошвами сапог, под аккомпанемент торжествующего, радостного танца ликования души… жига, да, самая веселая жига, которую он только мог вообразить, но жига, вдруг присоединившая к себе торжественность паваны и бесшабашность народных плясок…
Потом он вываливался, хватая пересохшим ртом воздух, в прохладу северной ночи - и безумно цеплялся за бодрствование. Но кошмар не желал отпускать - и вскоре Рой снова оказывался внутри.
…Лихорадка от ранения, не иначе. Усилием воли он сумел отсрочить ее, отложить - но не отменить совершенно. В забытьи Рою казалось, что кто-то прикладывает ему ко лбу мокрую тряпку и заставляет что-то там выпить, вроде бы, кислое, но он не был уверен, что это ему не привидилось. Это могло быть и частью сна: там, во сне, один раз он встретил Лизу, которая кормила его яблоками.
Наконец рыцарь Мустанг проснулся уже окончательно.
Было серое утро, росистое, туманное и унылое. В этом тумане едва ли угадывалось кострище и чей-то темный силуэт возле него, скрючившийся над котелком с чаем. Не алхимик…
- Ты кто? - спросил Рой, и сам подивился: слова вышли кашлем, вороньим граем.
- Дожили, - ответил темный силуэт голосом Хьюза. - Ты как, про цвет неба в курсе?.. Или тоже запамятовал?
- Какое небо? - ответил Рой, выбираясь из-под одеяла, но не расставаясь с ним: его знобило, так что рыцарь по-старушечьи укутался в шерстяную ткань. - Нет неба и не было никогда. Как там Лиза?
- Нормально, - ответил непривычно слабый, но твердый голос Лизы. Доковыляв к костру, Рой обнаружил, что и она тоже сидит там: на седле, которое кто-то бросил на землю, и привалившись спиною к притащенному ими позавчера - боже, только позавчера! - бревну. Стянутое рубцами лицо уже не походило на кровавую маску, но красные, воспалившиеся царапины выглядели ужасно. Рой поймал себя на том, что он с какой-то болезненной пристальностью вглядывается в знакомые черты - и не находит сил отвести от них взгляд даже из вежливости.
Лиза в глаза ему не смотрела.
Вот уж действительно, три калеки.
- Что будем делать, сэр предводитель? - спросил Маэс слегка насмешливо.
- А где… мальчик? - спросил Рой. Мысли ворочались в голове туго: он не сразу даже сообразил, как называть их "приобретение".
- Пошел в озере плавать, - сказал Маэс.
- И ты его пустил?.. А если утонет?!
- Черт возьми, а что я должен был делать?! Идти на него глазеть и вас оставить на произвол судьбы? Я тут единственный более или менее здоровый…
- Ты таким не выглядишь.
Маэс действительно выглядел даже не бледным, а землисто-серым, под глазами - мешки, как у покойника. Сразу понятно, что вчера он провалялся весь день не просто так. Но разве поймешь, что…
Рой не успел додумать мысль: в следующую секунду он неведомо каким образом оказался сидящим на бревне, поодаль от Лизы, и в руках у него остывала горячая деревянная кружка с маэсовской травяной отравой. Ага, разрывы. Как вчера, он помнил… Ну что ж, оставалось надеяться, что это не навсегда.
- Так ты серьезно? - Маэс смотрел на него со странной смесью недоверия и восхищения. - Ты считаешь, что мы так и должны продолжать?
Рой хотел было спросить "что - продолжать?" - но раздумал. К чему пугать старого друга состоянием своего разума?.. Он просто кивнул. "Продолжать" - в этом слове было что-то ясное, четкое и знакомое, чуть ли не из того сна. Как пить дать, он будет продолжать, пока… пока не кончится вообще абсолютно все. Он "продолжал" всю сознательную жизнь.
- Что - продолжать? - вместо Мустанга спросил сердитый ломающийся голос.
Они обернулись. Эдвард, с полной бадьей в руках, с мокрыми после купания волосами, голый по пояс (до пояса ему приладили запасные штаны Лизы, которые оказались чуть широковаты, но хотя бы почти подошли по длине), с переброшенной по плечи рубахой, стоял по колено в высокой траве. Туман лежал на его голове и плечах пуховой периной, точно и в самом деле не был алхимик настоящим человеком, а призраком, духом, явившимся из отдаленных времен.
- Мой ненормальный друг, - Маэс ткнул в Роя рукоятью ножа, коим пытался откромсать полоску поменьше от куска вяленого мяса, - считает, что тебя надо посадить на трон. Вместо Крысиного Короля. Мол, только такая легендарная фигура сможет всех вокруг себя объединить.
Эдвард, кажется, поперхнулся смешком. Потом сказал:
- Тьфу на вас.
Подошел, поставил бадью у костра - вода плеснула, - потом сел рядом с Мустангом на бревно, задел плечом. Утренняя прохлада его, кажется, несколько не беспокоила.
- Глупости это, - сказал он. - Во-первых, хрена с два мне становится королем? Зануднее дела не придумаешь. Во-вторых, вы чего с церковью собрались делать?.. Я так понял, она алхимию запрещает. Вот так возьмет и за здорово живешь примирится с алхимиком на троне! В-третьих… - он задумался. - В-третьих, всякие там заговоры на свержение власти - дело долгое. А я с вами недолго буду. Помогу только-только, раз уж вы меня так… - он недобро покосился на Роя, - выдернули. А потом домой. Как только выясню, как это - домой. И куда.
- Слушай, мальчик! - это взорвался уже не Рой, а Маэс, да взорвался так, что у него аж губы побелели. - Если в этом все дело - ступай своей дорогой хоть сейчас! Нам тут твоя благотворительность…
- Оставь, сэр Хьюз, - устало бросил Рой. - Он прав. Это не его война и не его дело. И мы ему никто. Но он нам нужен - и он любезно соглашается помочь. Просто так. Это невероятно много, Маэс.
- О как, - мрачно скривился Эдвард. - Очень умно с твоей стороны.
Так же резко, как и сел, он встал и отошел прочь, потерявшись в тумане. С поляны не уходил: треска сучьев они не слышали. Видимо, стоял рядом и думал о чем-то. Как будто… обиделся?.. Но на что он обижался? Разве Рой не обрисовал истинное положение дел?.. И разве не об этом они говорили вчера?..
Они, трое взрослых у костра, молчали. Рой пил настойку - Хьюз превзошел самого себя, взвар был еще противней, чем обычно. Лиза, морщась, ощупывала лицо, и Рой боролся сам с собой, чтобы не велеть ей прекратить. Лиза сама не девочка - знает, что такое шрамы. Если щупает, значит, надо ей.