Она сидела спиной к нему на маленькой скамеечке в дальнем конце комнаты. На ней было темно-синее сари.
Тэк влез на подоконник и откашлялся.
Она быстро обернулась. На ней была вуаль. Она взглянула на Тэка сквозь вуаль, затем встала и перешла в комнату.
Он был в ужасе. Ее фигура, когда-то гибкая, раздалась в талии; когда-то она ходила, легко покачиваясь, а сейчас шла вперевалку, лицо стало округлым, нос и подбородок слишком выдавались вперед - это было заметно даже под вуалью.
Он склонил голову.
- "Итак, ты потянулась за нами, когда мы шли домой, как птицы к своему гнезду на дереве…" - запел он.
Она стояла неподвижно, как статуя в главном зале.
- "Охраняй нас от волка и волчицы, охраняй нас от вора, о Ночь, и мы пройдем спокойно".
Она медленно протянула руку над его головой.
- Я благословляю тебя, маленькое существо, - сказала она. - К несчастью, я могу дать тебе только это. Я не могу предложить защиту или дать красоту, потому что мне самой не хватает этого. Как тебя зовут?
- Тэк.
Она коснулась своего лба.
- Когда-то в далекие дни, в далеком месте я знала Тэка…
- Я и есть тот Тэк, госпожа моя.
Она тоже села на подоконник, и он заметил, что она плачет.
- Не плачь, богиня. Тэк здесь. Помнишь Тэка из Архивов? Блестящее Копье? Он все еще готов выполнить твой приказ.
- Тэк… О, Тэк! Ты тоже?.. Я и не знала. Я ничего не слышала…
- Еще один оборот колеса, госпожа моя… и, кто знает? - все еще может стать даже лучше, чем было.
Ее плечи задрожали. Тэк протянул было руку, но отвел назад. Она повернулась и взяла его руку.
После долгого молчания она сказала:
- Обычный ход событий не вернет нас назад и не уладит дела, Тэк, Блестящее Копье. Мы не должны идти дальше своим собственным путем.
- Что ты хочешь сказать? Значит, Сэм?
Она кивнула.
- Только он. Он - наша надежда против Неба, дорогой Тэк. Если его удастся вызвать, у нас будет шанс жить снова.
- И ты цепляешься за этот шанс и потому сидишь в зубах тигра?
- Почему же еще? Когда нет реальной надежды, приходится придумывать свою. Даже фальшивая монета может пойти в ход.
- Фальшивая? Значит, ты не веришь, что он был Буддой?
Она коротко рассмеялась.
- Сэм был величайшим шарлатаном на памяти богов и людей. И он был также достойнейшим противником Тримурти. Не гляди на меня с таким возмущением, Архивист! Ты знаешь, что он украл суть своего учения, пути и знания, он все похитил из запретных доисторических источников. Это было оружием, и только. Его величайшей силой было лицемерие. Если бы мы смогли вернуть его…
- Госпожа моя, святой он или шарлатан, но он вернулся.
- Не шути со мной так, Тэк.
- Богиня и госпожа, я только что был с господином Ямой, когда он выключил молитвенную машину, недовольный своим успехом.
- Рискованно было выступать против мощных сил. Бог Агни сказал однажды, что подобную вещь сделать невозможно.
Тэк встал.
- Богиня Ратри, кто, будь он бог или человек или нечто среднее, знает об этом больше Ямы?
- Я не могу ответить на этот вопрос, Тэк, потому что ответа нет. Но как ты можешь с уверенностью говорить, что он поймал в сети нашу рыбку?
- Потому что он Яма.
- Тогда возьми мою руку, Тэк, и проведи меня, как бывало. Посмотрим на спящего Бодисатву.
Тэк повел ее за дверь, вниз по лестнице, в нижние комнаты.
Свет, но не от факелов, а от заполнявших помещение генераторов Ямы. Ложе, стоявшее на платформе, было ограждено с трех сторон экранами. Большая часть машин была тоже замаскирована экранами и занавесями.
Обслуживающие монахи в желтом тихо двигались по большой комнате. Яма, мастер-механик, стоял возле ложа.
Когда Ратри и Тэк подошли, несколько хорошо вышколенных монахов тихо ахнули. Тэк повернулся к женщине, стоявшей рядом с ним… и отступил на шаг; у него захватило дух…
Не было больше унылой маленькой матроны, с которой он только что разговаривал: она снова стала бессмертной Ночью, о которой когда-то писали: "Богиня заняла большое пространство, от глубин до высот. Ее сияние вытесняет Тьму".
Он глянул на нее и тут же зажмурился. Вокруг нее все еще был излет отчужденности.
- Богиня, - начал он.
- К спящему! - приказала она. - Он шевелится.
Они подошли к ложу.
Впоследствии на фресках в бесчисленных коридорах, на стенах храмов и потолках многих дворцов было нарисовано или вырезано пробуждение того, кого звали различными именами: Махасаматман, Калкин, Манджурси, Сиддхарта, Тарагахта, Связующий, Митрейя, Просвещенный Будда и Сэм. Слева от него стояла богиня Ночи, справа - Смерть; Тэк, обезьяна, скорчился у подножия постели, как извечный намек на единство животного и божества.
Он был в обычном смуглом теле среднего веса и возраста; черты лица правильные, ничем не выделяющиеся. Когда он открыл глаза, они оказались темными.
- Приветствую тебя, Бог Света! - сказала Ратри.
Глаза заморгали. Они еще не сфокусировались. В комнате никто не шевелился.
- Приветствую тебя, Махасаматман-Будда! - сказал Яма.
Глаза смотрели вдаль, не видя.
- Привет, Сэм! - сказал Тэк.
Лоб слегка сморщился, глаза скосились, упали на Тэка, двинулись к другим.
- Где?.. - спросил он шепотом.
- В моем монастыре, - ответила Ратри.
Он без выражения смотрел на ее красоту. Затем так плотно закрыл глаза, что в углах их образовались морщины. Болезненная улыбка искривила рот, обнажив стиснутые зубы.
- Ты и вправду тот, кого мы вызвали? - спросил Яма.
Он не ответил.
- Ты сражался с Небесной Армией на отмелях Ведры?
Губы ослабли.
- Ты любил богиню Смерти?
Глаза блеснули. Слабая улыбка пробежала по губам.
- Это он, - сказал Яма. - Кто ты, человек?
- Я? Я никто, - ответил тот. - Наверное, лист, попавший в водоворот. Перо на ветру.
- Очень плохо, - сказал Яма. - В мире хватает листьев и перьев, а я работал так долго не для того, чтобы увеличивать их число. Я хотел заиметь человека, который может продолжать войну, прерванную его отсутствием, человека сильного, способного противостоять мощной воле богов. И я думаю, что ты и есть тот человек.
- Я… - человек снова скосил глаза, - Сэм. Я - Сэм. Когда-то, очень давно… я сражался, да? Много раз…
- Ты, Великодушный Сэм, Будда. Ты вспоминаешь?
- Может, я и был…
В его глазах медленно зажегся огонь.
- Да. Я был им. Самый униженный в гордости, самый гордый в унижении. Я сражался. Я изучал Путь. Я снова сражался, снова изучал, пытался использовать политику, магию, яд… Я бился в великом сражении, таком страшном, что само солнце отвернуло свой лик от резни, бился с людьми и богами, с животными и демонами, с духами земли и воздуха, огня и воды, с лошадьми, мечами и колесницами…
- И ты проиграл, - сказал Яма.
- Да, я проиграл. Но зато мы показали им, разве нет? Ты, бог Смерти, вел мою колесницу. Теперь я все вспомнил. Нас взяли в плен, и Боги Кармы были нашими судьями. Ты убежал с помощью энергии смерти и Пути Черного Колеса. Я не смог.
- Правильно. Твое прошлое было выставлено перед нами. Ты был осужден. - Яма взглянул на монахов, которые теперь сидели на полу, склонив головы, и понизил голос: - Уморить тебя реальной смертью означало бы сделать из тебя мученика… Отпустить тебя в мир в каком бы то ни было теле - это оставить дверь открытой для твоего возвращения. И так же, как ты украл свое учение у Готтама в другом месте и времени, они утаили от людей рассказ о конце этого дня. Судьи решили, что ты заслуживаешь Нирваны. Твой а т м а и был проецирован, но не в другое тело, а в великое магнитное облако, окружающее планету. Это было полстолетия назад. Теперь ты официально - воплощение Вишну, чье учение было неверно истолковано некоторыми ревностными его последователями. Ты лично продолжал существовать только в форме самосохраняющихся длинных волн, которые мне удалось захватить.
Он закрыл глаза.
- И ты посмел привести меня обратно?
- Посмел.
- Я все время знал о своем состоянии.
- Я так и думал.
Человек открыл горящие глаза.
- И ты посмел вызвать меня оттуда?.. Правильно тебя называли Богом Смерти, Яма-Дхарма. Ты вырвал меня из небытия. Ты разбил на темном камне своей воли то, что лежит за пределами восприятия и смертной славы. Почему ты не оставил меня там, где я был, в океане небытия?
- Потому что мир нуждается в твоем смирении, в твоей набожности, в твоем великом учении и в твоем беспредельном коварстве.
- Яма, - сказал Сэм, - я стар. Я так же стар, как и человек в этом мире. Я был одним из Первых, ты же знаешь. Один из самых первых, пришедших сюда строить, поселиться здесь. Все остальные теперь или уже мертвы или стали богами. Удача приходила и ко мне, но я упускал ее. Много раз. И никогда не хотел быть богом, Яма. В самом деле. Только позднее, когда я увидел, что они делают, я начал собирать силу, которая могла бы быть моей. Но было уже поздно. Они были слишком сильны. И теперь я действительно хочу уснуть на века, снова познать Великий Покой, вечное блаженство, слышать песни звезд на берегах великого океана.
Ратри наклонилась и посмотрела ему в глаза.
- Ты нужен нам, Сэм.
- Знаю, знаю. Это вечно повторяющаяся история. Если у тебя норовистая лошадь - бей ее кнутом еще с милю.
Он улыбнулся, и она поцеловала его в лоб.
Тэк подпрыгнул в воздухе и приземлился на ложе.
- Человечество веселится, - заметил Будда.
Яма протянул ему мантию, а Ратри подала домашние туфли.