- О, Творец! - я вскинула руки к небу, - Верни мне его! Я хочу быть с ним, даже если он никогда не полюбит меня, я все равно хочу быть подле него!
Редкие прохожие с удивлением смотрели на меня, но никто не останавливался. Видно в этом городе было принято лояльно относится к подобным проявлениям чувств.
Я стояла на мосту и смотрела на темную речную гладь. Там, далеко внизу, в водах реки отражались маленькими колышущимися светлячками сотни огней, освещающих мост. Слез не было, было чувство неизбывной тоски и непреодолимого желания любить и быть любимой. Изредка я поднимала голову и бросала взгляд на стоящую вдалеке Феррари, ловя себя на мысли, что я одновременно боюсь ее не увидеть на этом месте и хочу, чтобы она уехала поскорее… Если бы она уже уехала, возможно, напрасные ожидания перестали бы терзать мне душу. Ведь я все равно никогда не осмелюсь подойти и что-то еще спросить или сказать… потому что это бессмысленно и кроме унижения я не испытаю ничего… А может, мне сейчас не хватает именно унижений, чтоб он мне грубо сказал, что-то типа: "отвали, уродина", может, тогда боль от обиды заглушит в моей душе это чувство ожидания неизвестно чего, которое терзает мое сердце иллюзорной надеждой…
Сколько же может продолжаться эта пытка? Почему я не могу уйти… сама уйти в суету ярких огней этого города? Почему стою и жду, чтобы первым уехал он? Что я жду? Что он вспомнит обо мне и найдет меня здесь? Что мне вообще нужно от него и на что я надеюсь? - туча подобных мыслей роилась в моей голове, побуждая взять и уйти, но я упорно стояла и смотрела вниз, пытаясь в каждом проходящем за моей спиной угадать его.
Людей проходило мало. Судя по темному небосклону, было около трех часов ночи.
С реки дул холодный ветер, и я порядком замерзла в своих тонких, расшитых золотом шелковых одеяниях, которые здесь у всех вызывали улыбку.
Каждый, кто проходил мимо меня, непременно улыбался, разглядывая мой наряд, кто-то по-доброму, кто-то с иронией, но никто не остановился и ни о чем не спросил.
Через некоторое время, замерзнув окончательно, я сдалась, решив, что не смогу до утра простоять на мосту под порывами этого пронизывающего ветра. Я развернулась, чтобы определиться, куда мне пойти, чтобы хоть немного согреться, и тут увидела на другой стороне моста фигуру парня, смотрящего, как и я минуту назад, в темные речные воды, причем очень знакомо одетую. Мое сердце учащенно забилось и меня моментально бросило в жар. Ну конечно: эта светлая легкая куртка и брюки из плотной, я бы даже сказала грубой ткани синего цвета, и волосы цвета спелой ржи… Только что-то все равно было не так. И через секунду я поняла что. Плечи ссутулены, голова опущена, фигура ростом казалась намного ниже, чем мой знакомый незнакомец. Неужели не он? Или все же он?
В это время парень, взявшись рукой за опору моста, легко вспрыгнул на перила.
Мой крик заполнил все окружающее пространство, и я через дорогу, проходившую по центру моста, бросилась к нему. Я не знала точно он это или не он, но в любом случае я не могла ему позволить прыгнуть вниз.
Метнувшись стрелой на другую сторону моста под визг колес останавливающихся лодок, я не переставая вопить: "неет!", вцепилась в ноги уже развернувшегося в мою сторону парня, который оказался именно тем, кого я так долго ждала.
- Ты что так орешь? Хочешь, чтоб нас в милицию забрали? - тихо спросил он, пытаясь осторожным движением высвободить хотя бы одну ногу из моего крепкого захвата.
Но любовь придала мне сил, и это у него не получилось.
Однако орать я перестала и, переведя дыхание, тихо сообщила ему: - Даже не вздумай, все равно не дам.
- Что не дашь? - медленно присаживаясь на корточки, осведомился он.
Тем времени из остановившихся из-за моей пробежки через мост лодок, высунулось несколько человек.
- Девка, ты что совсем очумела? Дура чокнутая! - услышала я, - Так ведь и под машину попасть недолго!
- Так вот как называются, эти лодки - "машины" - сообразила я, - надо будет учесть на будущее, - и не обращая внимания на крики, едва слышно прошептала, - я не дам тебе спрыгнуть вниз.
- С чего ты решила, что я хочу спрыгнуть? И вообще что ты тут делаешь?
- Я… я… я любовалась рекой, а потом вижу ты на перила влез, ну и подумала…
- Неправильно ты подумала, - парень аккуратным движением разжал мне руки и сел на перила.
Машины на мосту, видя, что мы на них не реагируем, начали разъезжаться.
- Но тебе же плохо! Я вижу, что плохо! Что случилось? - спросила я, пристально вглядываясь в такие красивые, но теперь такие печальные глаза.
Парень помолчал немного, а потом, глядя куда-то мимо меня, тихо проговорил, - Катя сказала, что если я не пообещаю ей, что мой отец организует ей фотосессию в Лондоне, то встречаться со мной она больше не будет…
- А твой отец может это сделать?
- Может… Легко может.
- Тогда в чем проблема? - удивилась я.
- Да не буду я его просить об этом, ни за что не буду! Я могу ей дать, то, что я могу, а не то, что может мой папочка. А это ее, видите ли не устраивает… Вот причем тут мой отец, спрашивается, если она со мной строит свои взаимоотношения, а никак не с ним? Я же не купить ее хочу на его деньги… Я люблю ее и думал, что она меня любит… А выходит, она лишь ради отцовских денег и связей… Гадко… - парень брезгливо передернул плечами, - До чего же гадко… Получается, она врала, что любит… Все врала.
- Возможно и так, - согласно кивнула я, - но ты ведь сам говорил, что людям на то жизнь и дается, чтобы искать, пробовать, находить, потом разочаровываться и снова искать… Может, ты просто еще не нашел свою любовь.
Парень спрыгнул с перил и встал напротив меня, взяв руками за плечи, - А ведь ты чертовски права. Не зря я тебя встретил сегодня… Явно не зря! - он долгим взглядом посмотрел на меня, а потом на одном дыхании выпалил, - Слушай! А ты не хочешь стать моей девчонкой? Тебе ведь все равно некуда идти, а так поживешь у меня. Я, правда, с предками обитаю, но квартира большая, и меня ни в чем не ограничивают. Соглашайся!
Кровь прилила к моим щекам, от избытка нахлынувших на меня чувств. Я, конечно, отчетливо понимала, что предлагает он мне это сгоряча, в надежде заглушить сердечную боль, но ведь именно об этом я молила несколько часов назад, поэтому ни секунды не раздумывая, кивнула, - Конечно согласна, кто ж отказывается от предложения такого парня.
- Вот и замечательно, - он решительно обнял меня за плечо и повел к машине, - поехали с предками тебя познакомлю.
Мы вошли в высокий дом, намного выше даже нашего дворца, но гораздо скромнее украшенный. Ни тебе резных колонн, ни мраморных балюстрад. У входа мой спутник обратился к заспанной привратнице:
- Роза, это моя девушка, запомни и сменщице передай, чтоб без проблем в любое время пускала.
- Да, да, конечно, обязательно и запомню, и передам, что в двадцать восьмой теперь новая жиличка, - закивала ему та из-за стеклянной перегородки, после чего нажала на что-то у себя на столе, и дверь перед нами распахнулась.
Удовлетворенно кивнув ей в ответ, он прошел через большой холл и, остановившись перед двумя сомкнутыми дверьми, нажал большую черную кнопку, бросив мне через плечо:
- Если как-нибудь без меня вернешься, скажешь: "в двадцать восьмую", тебя пропустят.
Идя следом за ним, я старалась запоминать все, что он делает, потому что вещи этого мира были очень странными и необычными для меня.
В эту время створки одной из дверей разъехались в стороны и мы вошли в маленькую комнатку, там на стене было много кнопочек, мой спутник нажал на одну из них, с цифрой семь. Двери комнатки сомкнулись, она задрожала и по моим ощущениям стала подниматься вверх. Я старалась ничем не выдать своего удивления, и усиленно делала вид, что стоять в маленьких комнатках, ползущих куда-то вверх для меня дело обыденное. Хотя по-честному мне даже страшно не было. Рядом с теперь уже моим парнем меня не пугало ничто. Внутри у меня все ликовало и пело… Хотя я немного лукавлю. Кое-что меня все же страшило. Страшило предстоящее знакомство с его, как он сказал, предками. Из контекста нашей беседы я поняла, что так в их мире называют родителей, а не давно умерших родственников.
"Вдруг я им не понравлюсь, и они выгонят меня?" эта мысль беспокойной кошкой царапала меня всю дорогу, но я не осмелилась озвучить ее вслух, доверившись произволу судьбы.
- Ну что ты стоишь, выходи из лифта, не трусь, все будет хорошо, - услышала я и вздрогнула.
Задумавшись, я не заметила, как комнатка остановилась, и ее двери вновь расползлись в стороны.
"Ага, комнатка лифтом называется" - мелькнуло в голове, и я вышла из нее, оказавшись в большом холле, в дальнем конце которого виднелись четыре двери. Не зная, куда идти дальше, я замерла в нерешительности, я обернулась.
- Да не трусь, не трусь… Раз говорю, что все хорошо будет, значит будет. Предки у меня нормальные и все понимают, пошли, - убежденно проговорил мой спутник и, обняв меня одной рукой за талию, повел к самой дальней из дверей, над которой я увидела цифры 28.
Несмотря на убежденность его тона, мне показалось, что говорил он это скорее для себя, чем для меня.
- Тебе не кажется, что столь позднее время, не самый лучший выбор для представления меня им? - стоя перед дверью и наблюдая, как он, достав из кармана ключ, открывает ее, тихо спросила я.
- Мать все равно не спит. Она не ложится, пока я не вернусь, а отец в командировке, прилетит лишь завтра вечером, вернее уже сегодня, - повернув ключ в замке, он распахнул передо мной дверь, - Заходи.
Я вошла и замерла посреди большого холла, расходящегося коридорами в три стороны.