Ровное жужжание послышалось в воздухе. Оно становилось все сильнее и сильнее, и передо мной повис на уровне подоконника огромный золотой жук. Грозно гудя, он бросил в окно какой-то сверток, упавший мне на колени, и улетел. Развернув плотный хрустящий пергамент, я увидел белый шарф, аккуратно сложенный заботливыми руками и заставивший замереть всю мою душу. Сверху лежала записка. Онемевшими руками я торопливо развернул ее.
- Рыцарь! Вам пора уходить. Время не ждет.
Я долго думала и прошу извинить меня за то, что произошло. Мне нельзя было делать это…
Не хочу, чтобы мы расстались так глупо и неловко. Провожать вас я не смогу.
Выходите сразу же, как окончательно рассветет.
Знаешь, пожалуй, "всё к лучшему в этом лучшем из миров"… Может быть, я смогу помочь вам в вашем деле, хотя, ничего нельзя сказать наперед.
Что-то я пишу всё не то. Но пусть уж будет, как будет. Не сердись, а если все-таки сердишься, то…
Впрочем, зачем скрывать?
Ты мне очень нравишься.
Я жалею, что я - не твоя девушка.
Прощай!
Лина
* * *
Весь день мы шагали по степи, раздвигая руками и лапами высокие хмельные травы. Метелки гладили по лицу, словно утешая страдальца, каковым я, безусловно, являлся. В самом деле, не успели мы выйти к воротам замка, как, невыносимо гремя цепями, упал подъемный мост, и волей-неволей мы ступили на его отполированные временем бронзовые плиты обшивки с благородными зелеными пятнами окислов. Пройдя мост и обернувшись, чтобы помахать на прощание рукой, мы увидели позади лишь приземистый холм, на котором стояла покосившаяся древняя каменная баба.
Вот и кончилась светлая сказка…
- Рябчики были умопомрачительны… - тоскливо сказал Стивенс и надолго умолк.
Правда, к полуденному привалу он слегка развеялся, но тут же стал приставать ко мне с требованием - огласить план действий на тот случай, если на спину ему прыгнет из двухметровой травы свирепый дикий леопард.
Я уныло выкатил колесом грудь и против своей воли печальным голосом, в который хотел бы добавить металла, прорычал что-то вроде:
- Р-p-разоррву! - однако, с той поры, стал гораздо внимательнее смотреть по сторонам и прислушиваться.
Ночь прошла тихо, если не считать того, что я долго не мог уснуть и, лежа на спине, глядел в величественное ночное небо и вечный полет переливающихся бриллиантовых звезд заслоняли непокорные белокурые пряди, и серьезные зеленые глаза пристально глядели на меня чуть-чуть исподлобья. Уже засыпая, я подумал: "А все- таки, я еще вернусь, упрямая ты девчонка…"- и кто-то радостно засмеялся рядом, но не было уже сил поглядеть, кто, а только ясным и чистым был подхвативший меня сон.
* * *
А наутро нас ожидал сюрприз. Продрав глаза, мы узрели, что вокруг шумит лес, в десяти-пятнадцати шагах от нас стоит солидный хутор, а лежим мы под замшелым неохватным дубом, как два беспечных желудя.
Почесав затылки ("Скоро мы с Кисом натрем себе лысины", - подумал я), мы решили идти в полуоткрытые ворота и смотреть, что из этого выйдет. Стивенс, правда, предлагал "бросить это сомнительное дело и удалиться в лесную чащу". По его мнению, задерживаться было ни к чему.
- Знаешь. Кис, - возразил я, - держу пари, что из этого выйдет та же история, что и у Заколдованного Замка. Мы будем плутать по бурелому и все время натыкаться на эту избушку без курьих ножек.
Стивенс в очередной раз вздохнул и без энтузиазма молвил:
- Ладно, уломал. А вот выпали бы нам на этот раз приключения без кровопускания и поножовщины, а?
И я полностью с ним согласился!
В состоянии трогательного единства, путаясь ногами в лесной траве-мураве, названия которой я, как истый горожанин, сроду не знал, мы побрели к воротам. Подозрительных звуков не было. Лес шумел своим обычным гулом, знакомым всякому, кто хоть раз смотрел передачу "В мире животных". Стивенс крутил носом и на морде его были написаны удивление, сомнение, усердие и, вообще, черт знает что.
- Никак не пойму, чем это пахнет, - начал было он, но в это время мы вошли в ворота и остановились, как вкопанные. В горле Киса пискнуло недоговоренное слово.
На запущенном, заросшем травой крыльце, покосившемся от времени набок, сидел (сидела, сидело?) некто лохматый, большой, как медведь и очень на вид добродушный. На всклокоченной круглой голове с торчащими в разные стороны сухими травинками, была нахлобучена вязаная, красная шапочка со смешной кисточкой. Это самое существо неторопливо и любовно раскуривало корявую трубку, сопя картофелеобразным носом.
Кис прямо-таки обомлел:
- Тролль! Живой тролль, порази меня чесотка!
- Угу, тролль Юхансон, - густым басом удовлетворенно отозвался лохматый толстяк и поднял на нас огромные светлые глаза.
- Это что же, мы в Лесу гномов, что ли? - недоверчиво пробормотал Кис.
- А где же еще? В других местах тролли да гномы не живут, - назидательно произнес тролль и добавил уже застенчиво. - А зовите меня лучше Юхан. Мы здесь со Сваном уже неделю вас дожидаемся… Пойдемте, я вас грибным супом угощу. Сван-то за орехами ушел. Ну, да я не хуже его вам чайку лесного взбодрю да запарю…
Вот что мы узнали, когда в чисто убранной, но все-таки носящей следы запустения, гостиной, пили горячий, пахнущий мятой чай.
Когда-то, очень давно, в лес пришли первые гномы, потревоженные рудокопами. Что поделаешь, человек потеснил гномов и нелюдимые рудознатцы ушли подальше. Тролли не жаловались на непрошеных гостей. Места хватало…
Некоторые гномы, по примеру троллей, стали строить себе уютные домики в дуплах деревьев-гигантов, хотя большинство из них по-прежнему жило под землей, неустанно пробивая себе все новые и новые ходы и пещеры. Соседи жили тихо, не вмешиваясь в дела друг друга и по большим весенним праздникам собирались вместе.
Гном Сван и тролль Юхан дружили с детства, а поскольку тролли и гномы, естественно, живут гораздо дольше людей, то их дружбу можно смело назвать старинной. Год назад они поселились на старом лесном хуторе, который когда-то построила одна семья, да после смерти дочери оставила…
Юхан налил себе еще одну чашку чая и раскурил свою погасшую трубку, пустив густую струю сиреневого дыма.
Растерзай меня Минздрав, табаком и не пахло! Пахло ванилью, смородиновым листом, чабрецом, горьковатым дымком осеннего костра, желтыми листьями и сосновыми иголками - словом, чем угодно, только не никотином. Узнав, что ЭТОТ "табак" людям курить нельзя, я загрустил…
Мы беседовали довольно долго, - Кис даже стал задремывать, - как скрипнула-стукнула дверь и вошел маленький человечек в таком же красном колпачке, что и тролль. Доброе морщинистое лицо, белая кудрявая борода без усов, курточка с огромными пуговицами; полосатые гетры и мокрые насквозь башмаки с потемневшими серебряными пряжками. В руках он держал корзинку с орехами, прикрытую клетчатым носовым платком, один уголок которого был завязан узлом.
Поставив корзинку у входа, гном церемонно поклонился:
- Здравствуйте, здравствуйте, люди добрые! - задребезжал он с порога.
- И добрые коты, - спросонок довольно громко промяукал Кис и сконфузился.
- На Утином болотце все башмаки промочил, - пожаловался Сван, снимая мокрую обувь и ставя ее у камина. - Вы уж простите меня, гости дорогие, но я ножки погрею… Совсем старенький стал, - хе-хе-хе! - простуды боюсь.
Юхан лохматым неуклюжим колобком суетился около гнома, уговаривая его срочно напиться чаю с малиной, переодеть носки и лечь в постель:
- И не спорь со мной, дружище! Ноги надо держать в тепле. Это мы, тролли, зимой и летом босиком ходим, а где ты видел гнома без сапожек или, скажем, башмачков? Выпей, старина, чаю и не упрямься, ложись…
Кис задышал мне в ухо:
- Учись, невежа, как за друзьями ухаживать надо! Кто мне сегодня ночью на шею ноги норовил пристроить?
- Еще чего! - шепотом возмутился я. - Может быть, мне еще дозором вокруг тебя всю ночь ходить? Драгоценную шкуру твою беречь?
- С веточкой, - нахально ответил Кис, - чтобы комаров отгонять.
Произнеся сие, выходящее за рамки приличия, он встал и важно отправился к креслу-качалке, в котором в это время устроился Сван, укрытый стареньким пледом и прихлебывающий чай из глиняной кружки. Стивенс свернулся клубком рядом с печкой и стал щуриться на огонь. Мы с Юханом попыхивали трубками и глядели на то, как два мышонка заботливо катили каждый по солидному ореху в свою нору, вход в которую смутно темнел в углу.
- Погодите, пострелята, я вам скоро кедровых шишек принесу. Вот зубки-то поточите, это вам не сырные корки уминать, - улыбаясь, гудел тролль, а мышата радостно попискивали, забавно косясь на кота. Видимо, при тролле они его всё-таки не так уж и боялись.
ПРИМЕЧАНИЕ СТИВЕНСА: Ай-я-яй, Кот с университетским дипломом, магистр философии, станет вожделеть каких-то лесных мышей? Фи, какое нелепое подозрение…
Хорошо было! Весело потрескивал огонь, вздыхал и довольно пыхтел гном, по-простецки уютно мурлыкал Кис и ровно гудел Юхан: