Texaсский университет он закончил середнячком. Не получил приглашения ни в одно из двадцати лучших медицинских заведений, поэтому обосновался в местном «запасном аэродроме» – Университете имениСэма Хьюстона.Там прославился скорее своим высококлассным гардеробом и безупречными манерами, чем одаренностью в хирургии. Как ни странно, но именно трагедия – похищение дочери – превратила Харпера Стоукса из рядового медика в исключительного врача. Его счастливая семейная жизнь рухнула, и он целиком погрузился в работу. Чем хаотичнее становился мир Стоукса, тем больше времени он проводил в больнице, где у него имелась власть исцелять и воскрешать, и, черт возьми, играть в Господа Бога.
Рассел Ли Холмс, возможно, разрушил семью, но странным образом попутно создал первоклассного хирурга.
В последнее время ФБР получило три телефонных звонка на горячую линию по мошенничествам в здравоохранении об одном и том же бостонском кардиохирурге. Некто считал, что операции Харпера по вшиванию кардиостимуляторов излишни и крайне подозрительны. На данном этапе расследования Дэвид к определенному мнению не пришел. Может, просто стучит ревнивый соперник. Может, доктор действительно придумал способ слегка подзаработать. Господь свидетель, Стоуксы жили достаточно роскошно, чтобы без постоянного притока средств мигом оказаться на мели.
До сих пор Дэвид обнаружил единственное темное пятно в Харпере – склонность к красивым женщинам. Причем не похоже, что тайную. Его частенько видели с различными юными барышнями, а жена отворачивалась в другую сторону. Многие браки существуют подобным образом.
– Но почему Мелани оказалась в парке? – хмуро спросил Харпер, вернув мысли Дэвида в тесную спальню.
– Хотела подышать свежим воздухом, – первой ответила дочь. – Вот и выбежала на минутку.
– Я случайно заметил, как она вышла из дома, – подхватил Дэвид. – Когда она не вернулась через некоторое время, решил посмотреть, все ли в порядке. Услышал непонятный шум в парке через улицу, там ее и нашел.
Харпер, продолжая хмуриться, повернулся к дочери со смесью искренней заботы и упрека в глазах.
– Ты слишком напряженно трудилась, Мелани. Ты же знаешь, какой вред способен причинить тебе стресс. Не стоило забывать отслеживать уровень тревожности. Ради Бога, мы с мамой немедленно пришли бы тебе на помощь, если бы ты просто сказала, что…
– Знаю.
– Ты слишком многое на себя взвалила.
– Знаю.
– Это вредно, барышня.
– Так же, как получать от тебя нагоняй? – криво улыбнулась Мелани.
Харпер хмыкнул, но выглядел искренне смущенным. Он посмотрел на жену, и супруги обменялись взглядами, которые Дэвид не сумел расшифровать.
– Давайте дадим ей отдохнуть, – предложила Патриция. – Дорогая, тебе надо просто немного расслабиться и поспать. Мы сами справимся с вечеринкой.
– Это моя обязанность, – запротестовала Мелани, но таблетки явно подействовали, веки неумолимо смыкались.
Она сделала попытку сесть в постели, но безуспешно. Наконец свернулась калачиком в середине своей огромной кровати. Мелани выглядела более хрупкой, чем когда стояла перед репортером. Она выглядела…
Патриция накрыла дочь одеялом, затем все удалились.
– Значит, совершенно случайно заметили, как Мел вышла из дома? – спросил Уильям Шеффилд, легко коснувшись Дэвида.
– Да, – спокойно ответил тот. – А вы не заметили?
Бывший жених покраснел, искательно взглянул на Харпера за поддержкой, но не получив оной, неслышно удалился.
– Спасибо за помощь нашей дочери, мистер… – тронула хрупкой рукой плечо Дэвида Патриция.
– Риггс. Дэвид Риггс.
– Благодарю вас, мистер Риггс. Мы вам очень обязаны…
– Невелика заслуга.