Дела у мальчиков и девочек были нехитрые. Одни копались в аппаратуре, якобы ища неисправность, другие перекладывали одежду или переписывали какие-то бумажки, третьи беседовали со знакомыми, мало чем отличаясь в этом случае от стоявших на улице. Всё было окутано какой-то деловитой таинственностью, чувствовалось, что любой посетитель мешает нормальной работе.
У Вартаняна невольно сложилось впечатление, что этот магазин работал бы куда лучше, если бы его входные двери закрыть на замок и никогда не открывать, а всех, кто торчит на тротуаре, запустить сюда через чёрный ход.
Он подошёл к одному из продавцов и спросил, где может видеть Тревильяна. Продавец долго изучал его, а потом кивнул в сторону входа в служебное помещение. Вартанян направился туда, но, когда уже пересёк весь магазин и открыл дверь, продавец, стоявший ближе всех, лениво заметил:
- Только его сейчас нет.
Вартанян остановился и спросил:
- А где он?
- Ещё рано, - ответил продавец.
Вартанян посмотрел на часы. Было полпервого пополудни. Он решил подождать, причём здесь, а не среди толпы на улице.
Пока было время, Вартанян решил приготовить письмо и хотел уже вынуть его из кармана, но оказалось, что его там нет. Он с нарастающим беспокойством ощупал остальные карманы, в лёгкой панике побежал к машине, обшарил её всю и понял, что письмо потерял. Он вспомнил даже, где оно лежало - вместе с документами.
"Значит, если я его выронил, - думал Вартанян, - то там, в N, около машины. А значит, когда я садился в машину, то обязательно увидел бы этот конверт. А пока я ходил с инспектором в будку, незнакомец оставался один возле машины. Значит, он. Но зачем? Какой ему толк от этого письма? Загадка. Лучше всего, конечно, отыскать его и спросить: он ведь сказал, что едет в Москву".
Но где его найдёшь, этого пронырливого типа, который даже инспектора объегорил! Занятый такими мыслями, Вартанян вернулся в магазин.
- Вам, как я понял, гражданин Тревильян нужен? - услышал он наигранно услужливый голос того же продавца.
- Нужен! - воскликнул Вартанян. - Где он?
- Он на месте, - смиренно ответил продавец.
Когда Вартанян подошёл к двери с надписью "Замдиректора", она вдруг резко открылась, оттуда быстро выглянул толстый, хорошо одетый человек, мягко выражаясь, небольшого роста и громко сказал:
- Атасова, Порточенко и Арамича - ко мне!
После чего дверь закрылась. Вартаняна он, похоже, не заметил. Тогда Вартанян сам толкнул дверь, приоткрыл её и затем уже постучал.
- Войдите! - раздался голос Тревильяна. - Что вы хотите мне сказать?
Глава 3
Аудиенция
Было заметно, что Тревильян пребывает существенно не в духе. Тем не менее он терпеливо слушал в течение пяти минут витиеватые речевые хитросплетения Вартаняна, сложенные, как из кирпичей, из простых с виду выражений типа "видите ли", "я в общем-то", "как бы это объяснить", "так получилось", "э-э-э".
- Я вас понял, - объявил вдруг Вартаняну Тревильян, когда тот совсем запутался.
Вартанян замолчал и стал ждать, когда его выставят из кабинета, чтобы вернуться домой с чистой совестью и чтобы рассказ отцу имел правдоподобную концовку. Но этого не произошло. То ли внешность его напомнила Тревильяну собственную юность, то ли он сумел разглядеть в Вартаняне всю недюжинность его натуры, что, конечно, юноша предположил более охотно.
А Тревильян продолжил:
- Скажите мне прежде всего, кто вы?
- Вартанян, - ответил юноша.
- Стоп, стоп. Так уж не сын ли ты того самого Вартаняна, который одно время был соседом двоюродного брата моего отца?
- Сын, - сказал Вартанян и даже немного смутился.
- Вот ты какой стал! - обрадовался Тревильян, хотя Вартанян точно знал, что Тревильян его до этого ни разу не видел. - Да, летит время. А ведь мы с твоим отцом дружили. Бывало, так дружили…
И Тревильян задумался, предавшись на минутку приятным воспоминаниям о родных местах.
- Ну ладно, парень. Ты извини, но придётся тебе подождать чуть-чуть. Сам понимаешь, работа. Да нет, ты здесь посиди, - остановил Тревильян юношу, когда тот двинулся к выходу. Затем подошёл к окну, приоткрыл его и сказал: - Атасов! Порточенко! Арамич!
На этот зов поспешили явиться двое с тротуара. Одного из них Вартанян успел запомнить во время дискуссии возле своей машины - массивный, высокого роста парень. Другого Вартанян видел впервые - стройный молодой человек с тонкими чертами лица. Они вошли и неподвижно встали перед столом Тревильяна. А тот сел в своё кресло и начал что-то быстро писать.
Продержав их минут десять, Тревильян наконец откинулся на спинку кресла и спросил:
- Где Атасов, сколько можно его ждать?
- Атасов болен, - грустно ответил один из пошедших.
- Жалко Атасова, - дрожащим голосом подхватил другой.
- Что с ним? - спросил Тревильян привычным тоном, из которого стало ясно, что Атасов болеет минимум два раза в день.
- У него эта… - наморщил лоб тот, который был выше ростом.
- Да-да, она самая. Двусторонняя дикотосомия срединных сосудов на почве ишемического катара плеврального анабиоза, - подхватил стройный.
Чувствовалось, что Тревильян уважает людей, способных пересказать медицинскую энциклопедию если не наизусть, то хотя бы своими словами. Поэтому он сказал только:
- О! Надеюсь, лицо не повреждено?
- В том числе, - ответил стройный.
- А знаете, уважаемые, что мне сказал Король?
- Нет, - выпалили оба поспешно, да так, что тут же выдали себя.
- Так что вы можете сказать по этому поводу?
- Это всё он, Атасов, - начал канючить тот, что был выше ростом.
- Ладно, ладно, Порточенко. Вы всегда ни при чём, если за это не платят. Говорите вы, Арамич, вам легче даются причастные обороты.
- Дело было так. Атасов заскучал. И уж так заскучал, так заскучал, что стало скучно мне, а потом даже Порточенко. И вот заскучали мы, так заскучали…
- Давайте ближе к делу, Арамич, - перебил его Тревильян, - это я слышал в прошлый раз.
- Нет, в этот раз мы ещё больше заскучали. Так вот, Атасов говорит: "А не пойти ли нам повеселиться?" Но вы же знаете, мы не можем веселиться где-нибудь в подъезде или на сквере, даже если погода приличная. Решили пойти в кафе. А денег - в самый обрез.
- У вас - в обрез? - значительно спросил Тревильян.
- Наличных - в обрез. Так, извините, получилось. Атасов и говорит: "Ничего страшного, толкнём что-нибудь по-скорому. Прямо в кафе толкнём". Потому он и пошёл в магазин, взял несколько паркеровских наборов, и мы поехали.
- Как то есть взял? - возмутился Тревильян. - Вы говорите об этом так, словно магазин принадлежит лично вам, а не Королю и государству. И словно вы уже не раз всё это проделывали!
Арамич понял, что сказал лишнее. Но было видно, как быстро он собрался с мыслями.
- Нет, это в первый раз, клянусь честью маминой подруги. И потом, мы ведь заплатили номинал с верхом, поскольку нас интересовала разница.
- Ну, давайте дальше, - нетерпеливо перебил его Тревильян.
- Ну, дальше сперва всё шло как по писаному. Пришли в ресторан…
- Вы же ехали в кафе, - снова перебил Тревильян.
- Мы передумали по дороге. Так вот, пришли в ресторан. Атасов знал, куда ехать.
- Опять, конечно, в "Звёздный"? - язвительно уточнил Тревильян.
- Ну да, в "Звёздный", куда же ещё? Атасов сразу нашёл там каких-то командированных…
- Что значит "каких-то"?
- То есть не каких-то, конечно, а каких надо. Один, как сейчас помню, был командирован на Центральный рынок, другой - на Тишинский, а вот третий…
- Что третий?
- С третьим как раз и вышла накладка. Он с виду уже косым был, но, когда мы подсунули ему вместо паркеровского набора наш малаховский, он вдруг протрезвел и начал базарить. Атасов ему несколько раз пытался объяснить, что он не прав, но мужик оказался здоровый и тоже начал что-то объяснять Атасову, пока не подоспела милиция.
- Ну вот, уже опять милиция, - недовольно вырвалось у Тревильяна.
- Да, - продолжал Арамич, а Порточенко стоял рядом и только кивал головой. - Но такие несговорчивые оказались фрайера, что потащили нас в участок. А у Ата-сова ещё два набора было. Ну и привязались, хоть стреляйся: откуда да зачем. Мы им говорим: "Так ведь нас трое", - ну и всякая такая штука. Короче, составлять протокол начали. А тут ещё чек из комиссионки. Стали Ришельенко звонить, а тот - Королю. Дальше дело ясное. Погуляли, короче.
Тревильян вскочил и забегал по кабинету. История эта возмутила его, и Вартаняну было понятно это возмущение. Но когда Тревильян заговорил, Вартанян понял, что возмущён он не тем, чем, по мнению юноши, следовало бы.
- Король сказал почти то же самое, - начал Тревильян, причём было хорошо заметно, что он с трудом сдерживает себя. - Но я не понимаю, - вдруг закричал он, - мы с вами где находимся? Мы что, в школьном кружке "Умелые руки" или, может быть, и вовсе в добровольной народной дружине? Нас волокут в участок, нас обыскивают с протоколом, а мы стоим, подняв лапки? Мало того что мы не можем толкнуть какой-то жалкий фарц, так мы ещё не можем вовремя смыться! Сколько раз говорил не пить, когда работаете, и не работать, когда пьёте! И чек, чек из магазина! Вы бы ещё адреса с собой носили и расписки! Нет, я точно пишу заявление об уходе и устраиваюсь работать инженером. И вам советую. Таким недоумкам, как вы, можно работать только с ЭВМ, но никак не с милицией. И опять этот ресторан, где вас знают как облупленных!
И тут не сдержался Порточенко. Он долго размахивал руками, а затем сказал: