- Все это очень остроумно, - заметила старая дева, - но я не понимаю, какая польза из того, что в смешном виде будет представлена вещь, про святость которой нам говорит сердце?
- Напрасно вы думаете, что я стараюсь представить вопрос в смешном свете, - оправдывался поэт. - Любовь - чудная статуя, изваянная собственноручно божеством и поставленная им давным-давно в саду жизни. И человек, не зная греха, поклонялся ей, видя ее красоту. До тех пор пока не познал зло. Тогда он увидел, что статуя нагая, и устыдился этого. С тех пор он старался прикрыть ее наготу, по моде то одного, то другого времени. Мы надевали ей на ноги изящные ботинки, сожалея, что у нее так малы ноги. Мы поручали лучшим художникам рисовать замысловатые платья, которые должны скрывать ее формы. С каждым временем года мы украшаем свежим убором ее голову. Мы обвешиваем ее нарядами из сотканных слов. Только ее роскошного бюста мы не можем скрыть, к нашему великому смущению; только он напоминает нам, что под пестрыми тканями все еще сохраняется неизменная статуя, изваянная собственными руками божества.
- Я больше люблю, когда вы говорите так, - сказала старая дева, - но я никогда не бываю вполне уверена в вас. Я хотела только сказать, что деньги не должны стоять на первом плане. Замужество из-за денег - не брак; тут о нем не может быть и речи. Конечно, надо быть благоразумным…
- То есть, вы хотите сказать, что девушка должна также подумать и об обеде, и о платье, и обо всем необходимом ей, и о своих прихотях.
- Не только о "своих", - ответила старая дева.
- О чьих же? - спросил поэт.
Белые руки старой девы сильно задрожали на коленях, указывая на ее смущение.
- Моя давняя подруга принадлежит еще к старой школе, - заметила хозяйка.
- Надо принять во внимание детей, - объяснил я. - Женщина чувствует это бессознательно, это ее инстинкт.
Старая дева поблагодарила меня улыбкой.
- Вот к чему и я все вел, - сказал поэт. - Природа поручила женщине заботу о детях. Ее обязанность думать о них и их будущем. Если, выходя замуж, она не примет во внимание будущего, она изменяет вверенной ей обязанности.
- Прежде чем вы станете продолжать, надо рассмотреть один важный пункт. Лучше или хуже для детей, если их постоянно опекают? Не бывает ли бедность иногда лучшей школой?
- Вот я повторяю то же самое Джорджу, - заметила светская дама, - когда он ворчит на книжки поставщиков. Если бы папа мог видеть его желание разыгрывать бедняка, я уверена, что была бы лучшей женой.
- Не касайтесь, прошу вас, возможностей, - попросил я светскую даму. - Такая мысль слишком необычайна.
- У вас воображение никогда не было сильно развито, - ответила светская дама.
- Не было развито до такой степени, - согласился я.
- Лучшие матери воспитывают худших детей, - высказала свое мнение студентка. - Этого не следует забывать.
- Ваша мать была чудная женщина, одна из прекраснейших, каких я знала, - заметила старая дева.
- В ваших словах есть доля правды, - сказал поэт, обращаясь к студентке, - но только потому, что тут исключение, а природа употребляет постоянно все свои усилия, чтобы противодействовать отклонениям от ее законов. Где же правило, что дурная мать должна воспитывать хороших детей, а хорошая мать - дурных? И, кроме того…
- Прошу вас прекратить разговор; я вчера легла очень поздно, - сказала светская дама.
- Я только хотел доказать, что все пути ведут к закону, что хорошая мать бывает лучшей матерью. Ее обязанность заботиться о детях, охранять их детство, подумать об их нуждах.
- Вы серьезно хотите заставить нас поверить, что женщина, вышедшая замуж из-за денег, когда-нибудь, хотя на минуту, подумает о чьем-либо благе, кроме собственного?
- Может быть, не сознательно, - согласился поэт. - В нас нарочно вселены эгоистичные инстинкты, чтобы мы тем легче руководились ими. Цветок выделяет мед на собственную потребу, вовсе не имея в виду благодетельствовать пчел. Мужчина работает, как он думает, для пива и сладкой еды; в действительности же - на пользу еще не родившихся поколений. Женщина, поступая эгоистично, способствует планам природы. В древности она избирала себе товарища за его силу. Она, очень может быть, думала при этом только о себе; он мог лучше заботиться о ее несложных в то время потребностях, лучше охранять от опасностей кочевой жизни. Но природа, невидимо направляя ее, заботилась о будущем потомстве, нуждавшемся еще больше в сильном защитнике. Теперь богатство заменило собой силу. Богатый человек - сильный человек. Сердце женщины бессознательно стремится к нему.
- Разве мужчины никогда не женятся из-за денег? - спросила студентка. - Я спрашиваю это так, ради интереса. Может быть, я плохо осведомлена, но я слыхала о странах, где приданое считается почти важнее невесты.
- Германские офицеры положительно покупаются с аукциона, - отважился я пошутить. - Молодые поручики ценятся очень дорого, да и пожилой полковник стоит девушке добрую сотню тысяч.
- То есть, вы хотите сказать - стоит ее отцу, - поправил поэт. - Муж с континента требует за своей женой приданое и употребляет все меры получить его. И ему, в свою очередь, приходится всю жизнь экономить и урезывать себя, чтобы со временем приготовить необходимое приданое своим дочерям. Выходит совершенно то на то. Ваш аргумент был бы приложим только в случае, если бы женщина была производительницей наравне с мужем. При теперешнем же положении богатство жены есть результат замужества ее собственного или какой-либо из ее прабабушек. А что касается титулованной наследницы, то принцип купли и продажи - простите за употребление расхожего термина - применяется с еще большей последовательностью. Ее редко отдают в чужие страны; крадут - иногда, к великому негодованию лорда канцлера и прочих охранителей подобной собственности. Вора наказывают, если нужно, сажают в тюрьму. Если она передается на законном основании, то ее цена определена в точности, не всегда в деньгах, которых у нее может быть в достаточном количестве. В последнем случае она получает возможность торговаться за другие преимущества, не менее полезные для ее детей, - за титул, место, положение… Таким же образом женщина доисторическая - сама необыкновенной силы и свирепости - получала возможность думать о красоте своего дикого претендента и его привлекательности в доисторическом смысле, и тем в другом направлении помогала развитию расы.
- Не могу согласиться с вами, - сказала старая дева. - Я знаю один случай. Оба были бедны. Для нее это представлялось безразличным, но для него нет. Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, - как говорите и вы, - что наши инстинкты даны нам, чтобы руководить нами. Не знаю… Будущее не в наших руках; оно не принадлежит нам. Может быть, было бы благоразумнее прислушиваться к голосам, ниспосылаемым нам.
- И я тоже помню один случай, - сказала светская дама. Она встала и, занявшись приготовлением чая, повернулась к нам спиной. - И моя героиня была также бедна; но представляла из себя милейшее создание. Не могу не думать, что мир выиграл бы, если бы она сделалась матерью.
- Вы пришли ко мне на помощь, дорогая леди! - воскликнул поэт.
- Я всегда это делаю по отношению к вам, - со смехом ответила светская дама. - Я, кажется, играю роль мячика, брошенного мальчуганом в высокую яблоню после того, как он весь день напрасно старался влезть на нее.
- Очень любезно с вашей стороны, - сказал поэт. - Мое мнение, что женщина смотрит на замужество как на конец своего существования, а мужчина только как на средство для жизни. Женщина, о которой вы говорите, поступила эгоистично, отказавшись от венца женственности потому, что он был протянут ей не той рукой, которую она избрала.
- Вы желали бы, чтоб мы выходили замуж без любви? - спросила студентка.
- Если возможно, с любовью, - отвечал поэт. - Но лучше без любви, чем совсем не выходить. Это - выполнение женщиной ее долга.
- Вы желали бы приравнять нас к товарам и скоту! - воскликнула студентка.
- Это сделало бы из вас то, что вы есть, - возразил ей поэт, - то есть жриц в храме Природы, ведущих мужчину к поклонению перед ее тайнами. Один американский юморист определил брак как стремление молодого человека платить за содержание какой-либо молодой женщине. От этого определения не уйдешь; признаем же его. Оно прекрасно в том, что касается молодого человека. Он жертвует собою, налагает на себя лишения, чтобы давать. Это любовь. Но с точки зрения женщины? Если она соглашается, имея в виду только заботу о себе, то с ее стороны это презренная сделка. Чтобы понять ее, быть к ней справедливыми, мы должны заглянуть глубже. Ее царство - материнская любовь. Она отдается не мужу, но через него великой богине, охраняющей своим крылом жизнь от протянутой руки смерти.
- Может быть, такая девушка и привлекательна с точки зрения Природы, но я никогда не полюблю ее, - сказала старая дева.