Декан будет категорически против любого увеличения числа студентов, а благовидный предлог найдется. Это якобы разрушит христианскую общину, которой Покерхаус-де является. Точнее говоря, будет трудно насаждать дисциплину. Сэр Богдер поставил Декана на одну чашу весов. С этой стороны помощи ждать не приходится, разве что косвенной. Дело в том, что замшелый консерватизм Декана раздражал ученых мужей. А Старший Тьютор? Тут случай посложнее. В свое время он был заядлым гребцом. Может, он и согласится увеличить прием в колледж, ведь это усилит команду гребцов и увеличит шансы на победу в регате. Но кухню он трогать ни за что не позволит: а то еще не дай Бог членов гребного клуба перестанут кормить вдоволь. Ректор решил пойти на компромисс. Он даст стопроцентную гарантию: что бы там на кухне ни сокращали, гребной клуб всегда получит свой бифштекс. Итак, Старшего Тьютора можно-таки переманить на свою сторону. Сэр Богдер поставил его на другую чашу весов и обратился мыслями к Казначею. "Вот он-то мне и нужен", - подумал Ректор. Если заручиться поддержкой Казначея, тот окажет делу перемен неоценимую услугу. Экономность в кухонных делах и увеличение студенческих пожертвований несомненно улучшат финансовое положение колледжа. Казначей будет обеими руками "за", и с его мнением им придется считаться. Чутье сэра Богдера - краеугольный камень его успеха - подсказывало ему: кто-кто, а Казначей будет держать нос по ветру. Он несомненно честолюбив. Вряд ли его удовлетворяет скромная жизнь и не менее скромная должность в колледже. А тут как раз должны создать несколько королевских комиссий (у сэра Богдера были точные сведения: он ушел в отставку не так давно). Чем не место для Казначея? Пусть это ничтожество принесет хоть какую-то пользу людям и получит признание, которое вознаградит наконец его за отсутствие достижений. Сэр Богдер был на все сто уверен, что сможет пристроить Казначея. В королевских комиссиях всегда найдется местечко для людей подобного рода. Итак, он сосредоточит все внимание на Казначее. Довольный своим планом. Ректор повернулся на бочок и уснул.
В семь часов сэра Богдера разбудила жена. У нее была идея фикс: кто рано ложится и рано встает, здоровье, богатство и ум наживет. От этого он страдал всю жизнь. Жена шумно возилась в спальне, особой чуткостью она не отличалась, даже когда занималась благотворительностью. А сэр Богдер еще раз задумался о характерных чертах жены, которые всегда пришпоривали его политическое честолюбие. Леди Мэри нельзя было назвать привлекательной. У нее была угловатая нескладная фигура - под стать уму.
- Пора вставать, - сказала она, заметив, что сэр Богдер приоткрыл глаз.
"Приказы станешь обсуждать - ты не у дел, умри, но выполни - вот твой удел", - подумал сэр Богдер и протянул ноги, пытаясь нашарить тапочки.
- Как банкет? - спросила леди Мэри и принялась так лихо засупонивать хирургический корсет, что сэр Богдер невольно вспомнил о скачках.
- Так, терпимо, - зевнул он. - Подавали лебедя, фаршированного чем-то вроде утки. Мой бедный желудок! Я полночи не спал.
- Ты уж поосторожней, не ешь что попало. - Леди Мэри закинула ногу на ногу: так было удобней натягивать чулки. - Еще чего доброго удар хватит.
Сэр Богдер поспешил оторвать взгляд от ног жены.
- Вот-вот, - быстро заговорил он, - это фирменная болезнь Покерхауса. Апоплексический удар, вызванный обжорством. Старая традиция колледжа. Ничего, я ее с корнем вырву.
- Давно пора, - согласилась леди Мэри. - Какой позор: в наше время изводить столько хороших продуктов на каких-то прожорливых старикашек. При одной мысли об этом у меня…
Сэр Богдер заперся в ванной и открыл кран. Но ни дверь, ни шум воды не смогли заглушить сетования жены по поводу голодающих детей Индии. Он посмотрелся в зеркало и тяжко вздохнул. Опять она ни свет ни заря завела свою волынку. С самого утра устроила панихиду. Что бы она делала, не будь в мире голода, ураганов, эпидемий тифа?
Он побрился, оделся и вышел к завтраку. Леди Мэри с такой жадностью читала "Гардиан", что стало ясно: речь идет о стихийном бедствии невиданных масштабов. Сэр Богдер поостерегся спрашивать, что там случилось, а только пробежал пару счетов.
- Дорогая, - выдавил он наконец, - я сегодня встречаюсь с Казначеем. Может, пригласим его отобедать с нами? Скажем, в среду.
Леди Мэри оторвалась от газеты.
- Только не в среду. У меня собрание. Лучше в четверг. Хочешь, я еще кого-нибудь приглашу? А то ваш Казначей, кажется, довольно серенькая личность.
- У него есть и хорошие стороны, - ответил Ректор. - Ладно, договорюсь с ним на четверг.
Он взял "Тайме" и пошел в кабинет. Порой лихорадочная общественная деятельность жены омрачала его существование. Интересно, что за собрание будет в среду. Может, речь пойдет о жестоком обращении с детьми? Ректора передернуло.
***
В кабинете Казначея зазвонил телефон.
- А, господин Ректор. Да-да, конечно. Нет-нет, что вы. Хорошо, через пять минут. - Он положил трубку и довольно улыбнулся. Кажется, Ректор вот-вот начнет его вербовать. И приглашает он только его одного.
Окна кабинета смотрели в сад, на буковую аллейку, что вела к апартаментам сэра Богдера. Ни души. Казначей вышел на улицу и побрел по лужайке. Ночью он обдумал план действий, но теперь решил пересмотреть его. Как было бы соблазнительно возглавлять оппозицию переменам в Ученом совете. В семидесятые годы выгодно занимать твердую консервативную позицию. И в случае отставки или кончины Ректора, преисполненные благодарности ученые мужи могли бы избрать его главой колледжа. Хотя навряд ли. Нет у него того плотоядного добродушия, которое было присуще всем ректорам Покерхауса. Взять хотя бы лорда Вурфорда, на которого Кухмистер только что не молится. А каноник Брюх, который каким-то зловещим образом сочетал азарт болельщика регби с нежной страстью к лимбургскому сыру? Нет, Казначей даже представить себя не мог рядом с такими людьми. Пристать к лагерю сэра Богдера будет куда мудрее. Он постучал в дверь Ректора. Дверь открыла служанка-француженка.
- Очень рад вас видеть, - приветствовал гостя Ректор. Он сидел перед камином за большим столом из черного дуба и при появлении Казначея поднялся ему навстречу. - Хотите мадеры? Или чего-нибудь более современного? - Ректор довольно хихикнул. - Кампари, например. Прекрасное средство от холода.
В батареях тихо булькало. Казначей подумал и ответил:
- Пожалуй, что-нибудь современное будет очень кстати.
- Вот-вот, и я того же мнения, - обрадовался Ректор и налил по бокалу. Он подождал, пока Казначей поудобней устроится в кресле, и сказал:
- Ну что ж, за дело.
- За дело, - поднял бокал Казначей, приняв слова сэра Богдера за тост. Ректор удивленно покосился на него.
- Так. Ну хорошо, - сказал он. - Я пригласил вас обсудить финансовые дела колледжа. Как я понял из слов Прелектора, мы с вами разделяем ответственность за них. Я правильно понял?
- Совершенно верно, - отозвался Казначей.
- Естественно, как и положено Казначею, вы в этом деле полноправный хозяин. Я уважаю такой подход, - продолжал Ректор, - и позвольте вас заверить, я не собираюсь посягать на ваше право решать эти вопросы. - Сэр Богдер добродушно улыбнулся. - Я попросил вас прийти, чтобы уверить: перемены, о которых я вчера говорил, будут носить чисто общий характер. Все формы администрации останутся без изменений.
- Да-да, - закивал Казначей. - Полностью с вами согласен.
- Приятно слышать. Я и вышел с банкета под впечатлением, что мой маленький демарш вызвал неоднозначную реакцию у наиболее… мм… консервативных старших членов совета.
- Наш колледж крепко держится за свои традиции, - ответил Казначей.
- Ну, кто-то крепко, а кто-то, может, и не очень. А, Казначей?
- Верно подмечено, господин Ректор, - согласился Казначей. Как две старые собаки, кружили они друг подле друга: едва в голосе одного проскальзывала неуверенность, как другой тут же делал стойку: не пахнет ли компромиссом? Перемены неизбежны. Несомненно, несомненно. Нынешние порядки давно устарели. Так и есть, так и есть. И мы облечены властью… О да, о да. Шло время. Тикали алебастровые часы на камине. Пристрелка затянулась на целый час.
Снова разлили кампари, на этот раз порция была куда больше, и сэр Богдер отбросил церемонии.
- Многие наши студенты - форменные дикари. Вот что мне не нравится, - признался он.
- Да, впечатлительные натуры в колледж принимают неохотно, - согласился Казначей и довольно запыхал сигарой.
- А успехи в учебе? Это же ужас! Когда мы в последний раз присваивали степень бакалавра с отличием?
- В 1956-м, - ответил Казначей.
Ректор всплеснул руками.
- По географии, - добавил Казначей, подсыпав соль на рану.
- По географии. Ну конечно. По чему же еще. - Ректор подошел к окну. Сад стоял, весь покрытый снегом. - Пора все менять. Надо возвращаться к истокам. Основатель колледжа завещал "прилежно заниматься познанием наук". Мы должны принимать людей с хорошей академической подготовкой, а не тех неучей, которых мы вынуждены пестовать сейчас.
- Да, но существует одно-два препятствия, - вздохнул Казначей.
- Знаю. Первое - Старший Тьютор. Ведь это он отвечает за прием в колледж.
- Я, собственно, не о нем. Мы как бы зависим от подписных пожертвований.
- Подписные пожертвования? Впервые слышу.
- Об этом мало кто знает, кроме, конечно, родителей самых никудышных студентов.
Сэр Богдер хмуро уставился на Казначея.
- То есть вы хотите сказать, что колледж принимает кандидатов, не обладающих нужными данными? При условии, что их родители отчисляют деньги в фонд пожертвований на нужды колледжа?