"…Вы даёте им скверные имена. Азатот. Кракен. Ктулху… Древние владыки планеты".
Содержание:
Приёмыш Древнего 1
Особняк в горах 2
Объяли меня воды… 4
В пустыне безводной… 6
Ветер из внешних пределов 10
Сатиресса дождевых лесов 12
Бастион Южного Креста 14
Обретение Атлантиды 18
Татьяна Алексеевна Мудрая
Дети Древних
Прими, Господи, этот хлеб и вино,
Смотри, Господи, - вот мы уходим на дно;
Научи нас дышать под водой…Борис Гребенщиков
Приёмыш Древнего
Ему крупно повезло 28 ноября 1979 года, когда экскурсионный самолет DC 10–30 авиакомпании Air New Zealand, врезался в склон вулкана Эребус, имея на борту его несостоявшуюся мать. Хотя прочие 256 человек, и пассажиры, и экипаж, были уничтожены полностью, полусгоревшие останки юной женщины, бывшие на пятом акушерском месяце беременности, отнесло внезапно поднявшимся вихрем к озеру Мак-Мердо, погрузило в воду и неведомыми глубоководными дорогами доставило на русскую территорию - четыре километра вглубь и примерно тридцать метров вокруг станции "Восток".
Вода гигантского подземного озера была пресной, мощное - почти 300 атмосфер - давление ледового купола на низлежащий воздух и слои льда, тяжело погруженные в незамерзающую воду насыщали обе стихии кислородом, в глубинах били горячие ключи, нагревая средние слои до плюс 18 градусов Цельсия, и бурлила всевозможная органическая жизнь.
В некотором смысле то была идеальная природная матка для зародыша, исторгнутого из хрупкой, ныне состоящей почти из одного углерода скорлупы. Для плода, которого никто не научил, что можно и что нельзя человеку. Матка, перенасыщенная информацией, которая насчитывала около полумиллиона лет и которую пополняло каждое термофильное создание, распущенное в животворном кипятке, всякая снежинка, прилепившаяся к вечному ледяному щиту снаружи. И которая отдавала эту информацию так же охотно, как родильница - молоко.
Ей крупно повезло 28 ноября 2013 года, когда по выходе из детдома она получила законную "однушку" эконом-класса и догадалась не продать, а с выгодой обменять её на старый дом с небольшим участком прибрежной земли в Поморянском крае.
Дом, от которого романтически наносило креозотом, достиг той степени дряхлости, когда время уже потеряло над его шпальными железнодорожными костями всякую власть. В запущенном саду внутри подгнившего плетня росли кедры, роняя наземь спелые шишки. Море не переставая выбрасывало к ногам водоросли и плавник, нарядные гальки и куски янтаря, сезонные пляжники оставляли стеклотару и пивные банки, а нередко - и что побогаче.
Нет-нет, это вовсе не было её основным промыслом. Обязательное среднее - не та печка, танцуя от которой можно стать успешным офисным менеджером или классной проституткой, но для того, чтобы понять компьютер, в нынешнее время достаточно владеть школьной грамотностью и выписывать соответствующие журналы.
И ещё - обладать быстрой умственной реакцией и недюжинным упорством.
Эти два бесценных качества однажды переменили её судьбу.
Можно сказать также, что сошлись накоротке два везения: её и чужое.
Проходя летним вечером сквозь выброшенную на взморье полуголую толпу, девушка сразу увидела кучку заинтересованного народа.
Как говорили в толпе, береговая охрана извлекла утопленника, заплывшего за волнорез: шторм только снаружи казался несильным. Очевидно, самый драматический момент уже прошёл, теперь спасатели и все прочие наблюдали, как совершенно голый, бледнокожий и длинноволосый субъект, извиваясь наподобие червя, в судороге извергает из себя невероятную массу бурой жидкости, одновременно пытаясь наполнить лёгкие воздухом.
Люди тихо переговаривались:
- Минут двадцать под водой, а то и все полчаса, пока подняли и откачали. Это уж полный дебил.
- Спрашивал у тех?
- Они и сказали.
- Граждане, не каркайте, он вполне ещё бодренький.
Тем временем человек крупно, с болью и надрывом, задышал и перевернулся на спину. Волосы раскинулись на гальке бурыми водорослями, кожа стала не синюшной, как раньше, а почти багровой, глаза сузились так, что не видно, какого они цвета, широкий лоб, губы стиснуты в нитку, нос расплющен - урод. И что самое странное - мужской орган как у подростка лет десяти, не больше.
Или у античной статуи в императорском парке, пришло девушке в голову. Как странно. Как страшно, что всем наплевать.
- Эй ты, мэн, говорить можешь? - спросил тот, что сидел рядом на корточках.
Человек приподнялся, открыл бессмысленные, как кляксы на пергаменте, глаза, обвёл ими всех по кругу.
- Ну чего вы его дрочите, - внезапно ответила девушка. - Квартирант это мой. Первый день живёт. Документы у меня остались, вещи тоже. Забросил и купаться ушёл, больше ничего не знаю. Имя - Марина Валдисовна Балк. Врача сами вызовем, если понадобится. Одеяло на него накиньте, одолжите, что ли: нам близко идти, но всё-таки.
Она подала руку, тот вцепился, буквально влип. И поковылял за Мариной на полужидких ногах - туда, где его ждала постель, еда и кое-какая одежда: пояс девичьих брюк был ему даже узок, а рубашка-поло широка в плечах.
Нет, кем-кем, а дебилом он не был. Разве что первые две недели, пока не наладилось зрение и не размякли голосовые связки. Себя, похоже, и не вспомнил, но всё прочее восстанавливалось с быстротой поистине феерической - стоило Марине хоть раз продемонстрировать ему назначение и применение.
- Ты меня понимаешь? - спросила на второй же день.
Мужчина неуверенно помотал головой, потом кивнул.
- Как мне тебя звать, такого прыткого? Тыкать неприлично, и нельзя выходить на улицу безымянному, - сказала дней через пять, когда его внешность стала вполне цивилизованной: приятный молодой человек, индиец или коренной американец. Смуглая кожа, огромные черные глаза, губы распустились, как цветок; жаль, бровей почти не видно и ресниц.
- Мелузио нельзя? Или Мариан? - спросил в ответ, перекидывая через плечо жгут, скрученный из волос. Подкоротить его отказывался наотрез.
- Что за имена непонятные?
- Тогда придумай сама. Тебе виднее.
- Пускай будет Марк, Марик.
Паспорт, который он ей предъявил на следующий день, выглядел совершенно натуральным. Правда, слегка подмоченным, но уж не снятым вот прямо сейчас с домашнего принтера. Компьютером Марк овладел походя - быстрей, чем вилкой. Некоторые вещи любезно сообщали ему о своем происхождении: чем сложней устроены, тем охотнее.
Через месяц Марк перестал быть обузой Марине, так что она и не подумала прогонять его из дома и постели. Он оказался чудесным любовником, просто невиданным: предугадывал самые тайные желания, которых обыкновенно смущаешься, был сдержанно страстен и полон детской искренности. Когда загорался, даже волосы его наполнялись бытием, одухотворялись и тяжелели от прилива крови наравне с членом, который вздымался, подобно царственному скипетру гигантского цветка. Одно проникало в потаённые глубины, другое обволакивало чужой тайной. Чертило в ней и на ней загадочные письмена.
Когда Марина пыталась объяснить это Марку, тот легко и радостно соглашался.
- Так и должно быть в любви, - говорил он. - Понимаешь, весь мир полон знаков. Беда человечества, что оно не умеет их заметить. А кто может прочесть - тому всё ложится под ноги. Тот - поистине князь этого мира.
Месяца через три Марк завязал знакомства и наладил контакты. Память к нему, по всей видимости, полностью возвратилась - или не думала никуда исчезать. Марина не думала спрашивать: нечто говорило со всей определенностью, что ей не лгут. Тем более что к обустройству он подходил как истинный хозяин: денег на продукты давал, правда, немного, зато отремонтировал и накрепко узаконил дом, привёз кое-какую мебель, старомодную, но даже на взгляд Марины, стильную, и полностью реконструировал кормящий компьютер. Ему, по его словам, дали выгодный приработок: оцифровывать программы освоения океанов.
- Вполне логично, что таким заинтересовались вплотную, - философствовал он вечером за чашкой травяного чая. - Земля - планета водных просторов и глубин, миллионы морских и океанских видов против тысяч сухопутных. Один из самых перспективных видов - крошечная медуза Turritopsis Nutricula. Она, оказывается, бессмертна. Достигнув зрелости и спаривания, превращается в ювенильную, то есть молодую особь: клетки изменяют свой тип. И так до бесконечности, как на качелях: пока эту крошку не убьют. Вот.
- Я слышала. Очередной учёный бум. Но вроде как надувательство. Положим, зачем умирать после родов - человек ведь живёт. Только как они всю воду не забьют собой, эти твои бессмертники.
- Они умирают. Это Океан вечен и дарит изменения. А человечество выкарабкалось из него на сушу и сидит на кочке, как зайцы этого…Дед-Мазая. И гадит ещё кругом себя. Портит, не умея толком воспользоваться никаким богатством.
- Так в глубинах всё спрессовано, - возражала Марина. - Сверхдавления, всякое такое… Человеку не вынести, а тамошних жутких обитателей на клочки разорвёт, если подтащить ближе к берегу.