Элинор вытащила вещи небрежно, криво повесила платья на плечики, не глядя бросила брюки в нижний ящик комода с мраморной столешницей, а туфли - в угол большого гардероба. Взятые с собой книги уже не вызывали у нее энтузиазма; наверное, я так и так здесь надолго не задержусь, подумала она, закрывая пустой чемодан и ставя его в угол гардероба; за пять минут можно будет уложиться снова. Элинор поймала себя на том, что пытается поставить чемодан совершенно беззвучно, потом сообразила, что все это время ходит по комнате в одних чулках, боясь произвести хоть малейший шум, как будто тишина - непременное требование Хилл-хауса; ей вспомнилось, что миссис Дадли тоже ступает неслышно. Она замерла посреди комнаты, в давящей тишине, и подумала: я - маленькое существо, проглоченное чудищем, и оно ощущает в себе мое копошение. "Нет!" - сказала Элинор вслух, и слово эхом отразилось от стен и потолка. Она быстро прошла через комнату и раздвинула синие шторы, однако толстое стекло приглушало солнечный свет, а увидеть за ним можно было лишь крышу террасы и полоску газона перед крыльцом. Где-то внизу стоит автомобильчик, на котором можно отсюда уехать. Все пути ведут к свиданью; я здесь по собственному выбору. И тут она поняла, что боится пройти через комнату.
Элинор стояла спиной к окну, переводя взгляд с гардероба на комод, с комода на кровать и убеждая себя, что бояться нечего, когда далеко внизу хлопнула дверца автомобиля, затем послышались быстрые, почти танцующие шаги на веранде и - неожиданный, немыслимый - грохот дверного молотка. Ну вот, кто-то еще приехал, подумала Элинор, я больше не буду здесь одна. Почти со смехом она пробежала по комнате и через коридор, чтобы заглянуть с лестницы в вестибюль.
- Слава богу, вы здесь, - выдохнула она, вглядываясь в полумрак. - Слава богу, хоть одна живая душа!
Элинор без удивления поняла, что говорит так, будто миссис Дадли ее не слышит, хотя миссис Дадли стояла в вестибюле, прямая и бледная.
- Поднимайтесь сюда, - продолжала Элинор. - Вам придется самой нести свой чемодан.
Она запыхалась и говорила без умолку - облегчение прогнало всегдашнюю робость.
- Меня зовут Элинор Венс, и я так рада, что вы здесь!
- Я Теодора. Просто Теодора. И можно на ты. Этот кошмарный дом…
- Наверху не лучше. Идите сюда. Скажите ей, пусть поселит вас рядом со мной.
Теодора вслед за миссис Дадли поднялась по массивной лестнице, недоверчиво разглядывая витраж на площадке, мраморную вазу в нише, узорчатый ковер. Чемодан у нее был куда тяжелее, чем у Элинор, и куда шикарнее; Элинор, выступившая вперед, чтобы помочь новоприбывшей, порадовалась, что ее вещи благополучно убраны с глаз долой.
- Погодите, пока увидите спальни. Моя, думаю, прежде служила бальзамировочной.
- О таком доме я мечтала всю жизнь, - ответила Теодора. - Убежище, где можно остаться наедине со своими мыслями. Особенно если это мысли об убийстве, самоубийстве или…
- Зеленая комната, - холодно произнесла миссис Дадли, и Элинор с внезапной неприязнью почувствовала, что легкомысленные или критические отзывы о доме каким-то образом задевают экономку; может быть, она убеждена, что Хилл-хаус нас слышит, сказала себе Элинор и тут же пожалела о своем предположении. Наверное, она поежилась, потому что в следующий миг Теодора ласково, успокаивающе положила ей руку на плечо. Она прелесть, подумала Элинор, улыбаясь в ответ, ей не место в этом темном, тоскливом доме. Впрочем, мне тоже здесь не место, и вообще никому. И тут она рассмеялась, увидев, с каким выражением Теодора оглядывает зеленую комнату.
- Боже, - выдохнула та, искоса глядя на Элинор, - как очаровательно. Ну просто беседка.
- Обед будет стоять на буфете в столовой к шести часам ровно, - сказала миссис Дадли. - По тарелкам можете раскладывать сами. Посуду я уберу с утра. Завтрак я готовлю к девяти. Таковы мои условия.
- Ты напугана, - заметила Теодора, глядя на Элинор.
- Поддерживать в комнатах такой порядок, как вам хотелось бы, я не могу, а помощницу мне вы все равно не найдете. Я никому не прислуживаю. Я здесь работаю, но это не значит, что я стану кому-нибудь прислуживать.
- Это просто пока я думала, что буду здесь совсем одна, - ответила Элинор.
- После шести я ухожу, - продолжала миссис Дадли. - До того, как начнет смеркаться.
- Теперь я здесь, - сказала Теодора, - так что все хорошо.
- У нас общая ванная, - объявила Элинор невпопад. - Все спальни в точности одинаковые.
В комнате у Теодоры были зеленые репсовые шторы, зеленый плед на постели и такое же одеяло в ногах, обои с зелеными гирляндами, комод с мраморной столешницей и гардероб - в точности как у Элинор.
- В жизни не видела ничего ужаснее, - проговорила Элинор, почти срываясь на крик.
- Все как в лучших гостиницах, - объявила Теодора, - или в приличных летних лагерях для девочек.
- Я не задерживаюсь дотемна, - продолжала миссис Дадли.
- Если ночью будете кричать, никто не услышит, - пояснила Элинор. Поймав на себе вопросительный взгляд Теодоры, она поняла, что мертвой хваткой вцепилась в дверную ручку, поэтому тут же разжала пальцы и уверенно прошла через комнату. - Надо будет придумать, как открыть окна.
- Так что если вам потребуется помощь, тут никого не будет, - сказала миссис Дадли. - Ночью мы вас даже не услышим. Никто не услышит.
- Теперь все нормально? - спросила Теодора.
Элинор кивнула.
- Ближе поселка никто тут не живет. Даже и не подходит.
- Наверное, ты проголодалась, - сказала Теодора. - Я умираю, как хочу есть. - Она поставила чемодан на кровать и сбросила туфли, продолжая говорить: - От голода я просто зверею: рявкаю на людей и разражаюсь слезами.
Она вытащила из чемодана свободного покроя брюки.
- По ночам, - миссис Дадли улыбнулась, - в темноте, - и закрыла за собой дверь.
Через минуту Элинор сказала:
- А еще она ходит совершенно беззвучно.
- Милейшая старушенция. - Теодора оглядела комнату. - Беру назад свои слова насчет лучших гостиниц. Это вылитая школа-пансион, в которой я одно время училась.
- Идем, покажу мою. - Элинор открыла дверь ванной и провела Теодору в синюю комнату. - Когда ты приехала, я только распаковала вещи и уже думала сложить их обратно.
- Бедная крошка. Ты совершенно точно умираешь с голоду. А я, когда увидела этот домище снаружи, только об одном могла думать: вот бы здорово было стоять здесь и смотреть, как он горит. Может, перед отъездом…
- Так ужасно тут совсем одной.
- Видела бы ты мой пансион во время каникул! - Теодора вернулась в свою спальню.
Звук и движение в двух комнатах немного приободрили Элинор. Она поправила одежду на плечиках в гардеробе и поровнее сложила книжки на прикроватном столике.
- А знаешь, - крикнула Теодора через ванную, - это правда похоже на первый день в новой школе: все такое чужое и гадкое, ты никого не знаешь и тебе страшно, что все будут смеяться над твоей одеждой.
Элинор, которая как раз открыла ящик, чтобы вытащить брюки, замерла, потом рассмеялась и бросила брюки на кровать.
- Я правильно поняла, - продолжала Теодора, - что миссис Дадли не придет, если мы ночью будем визжать от страха?
- Таковы ее условия. А ты встретила у ворот милого старичка?
- Мы чудесно побеседовали. Он сказал, что не впустит меня, а я сказала, что впустит. Потом я хотела его задавить, но он отпрыгнул. Слушай, нам обязательно сидеть в комнатах и ждать? Я бы надела что-нибудь поудобнее. Или надо будет нарядиться к обеду?
- Я не стану, если ты не станешь.
- А я не стану, если не станешь ты. Нас двоих им не одолеть. И вообще, пошли гулять - мне не терпится выбраться из-под этой крыши.
- Здесь очень рано темнеет, в холмах, под деревьями…
Элинор снова подошла к окну, однако на лужайке по-прежнему лежал солнечный свет.
- По-настоящему стемнеет не раньше чем через час. Я хочу выйти и покататься по траве.
Элинор выбрала красный свитер, думая, что в этой комнате и в этом доме красный свитер и купленные к нему красные босоножки будут не совпадать по тону, хотя вчера цвета казались достаточно близкими. Ну и поделом мне, подумала она, никогда таких вещей не носила, нечего было и начинать. Однако отражение в большом зеркале на дверце гардероба выглядело на удивление хорошо, почти успокаивающе.
- Ты знаешь, кто еще приедет? - спросила Элинор. - И когда?
- Доктор Монтегю, - ответила Теодора. - Я думала, он приедет первым.
- Ты давно знаешь доктора Монтегю?
- В глаза не видела. А ты?
- И я. Ты заканчиваешь одеваться?
- Я готова.
Теодора прошла через ванную в комнату Элинор. Какая она симпатичная, подумала Элинор, хотела бы я быть такой. На Теодоре была ярко-желтая блузка. Элинор сказала со смехом:
- От тебя в комнате больше света, чем от окон.
Теодора подошла к зеркалу и одобрительно себя оглядела.
- Думаю, в этом унылом месте наш долг - выглядеть как можно ярче. Твой красный свитер - самое то: нас с тобой будет видно через весь Хилл-хаус. - По-прежнему разглядывая себя в зеркале, она спросила: - Как я понимаю, доктор Монтегю тебе написал?
- Да. - Элинор смутилась. - Я сперва подумала, это шутка. Но муж моей сестры навел справки…
- Знаешь, - медленно проговорила Теодора, - до последней минуты… наверное, до ворот… я не верила, что Хилл-хаус и правда есть. Все-таки не ждешь, что такое может быть.
- Однако некоторые надеются, - промолвила Элинор.
Теодора рассмеялась и, круто повернувшись, взяла ее за руку.
- Теперь мы двое детей в лесу, - сказала она. - Идем исследовать окрестности.
- Не стоит уходить далеко от дома…