- Они, - подтвердил Юлиан. - В одной мы живём, в другой можете разместиться вы все. Всем караваном. Лошадям будет покойнее, чем на вольном выпасе: в темноте приходят волкопсы. Людей почти не трогают, а животин гоняют.
"Типично вертдомская идиллия. Почти не. Гоняют. Как тогда давно - хищная рысомаха того мальчика".
- Огня волкопсы боятся? Кто это такие, Юлиан?
- Жара опасаются, но могут лечь рядом с покинутым кострищем и помочиться на угли, если те ещё тлеют. По виду - огромные пегие собаки ростом с бернскую овчарку, но не так ухожены. В стаю сбиваются во время зимней охоты, правда зима тут длится месяца полтора, оголодать и озлиться не успевают. Живут супружескими парами в глиняных норах примерно в морской миле отсюда. В половине фарсаха, по-твоему.
В его словах чувствовалось неподдельное уважение. Как ни хорошо Галина понимала вертдомскую фауну, но удивилась:
- Ты ведь из Рутена. Москвы. С планеты Земля.
- Все мы в детстве читали "Книгу Джунглей", некоторые - даже в неадаптированном варианте, - ответил он. - Здесь я убедился, что это не сказка… Ну, вот мы и прибыли. Сходите с седла, вяжите пока лошадей к кольям - сами выберете место для ночёвки.
Грот, что выбрали сами друзья, показался Галине даже более изящным, чем дворцовые и кардинальские покои. Шероховатости стен задрапированы циновками из водорослей и почти полностью скрыты многоярусными стеллажами из морёного дуба, на пол поверх широких досок из просоленного океаном дубового плавника брошены циновки из морской травы и камыша, переплетённые весьма хитроумно, и нарядные валики, число которых приближается к бесконечности. Очаг в виде загородки из дикого камня, сложенной всухую, отягощён бокастым бронзовым котлом, из-под крышки которого тянется духовитый пар.
- Чаудер как раз доспел, - деловито комментировал Юлиан, - вот только приборы отыскать надо. Но вы не тревожьтесь, мы мигом.
Он мельком обозрел полки, приподняв половину крышки, глянул в плоский двуспальный ларь (А ведь это супружеское ложе, догадалась Галина) и, наконец, извлёк из некоего тёмного угла стопку тарелок, искусно выточенных из перламутровых раковин, и связку костяных ложек с вилками.
- Скорее буйабесс, - поправил Фрейр. - Рыбу туда тоже крошат, если попадётся. А если совсем точно - похлёбка бахсшоу, или метафорически - "Последняя в жизни отрава".
- Ложки для супа круглые, а морянские вилки больше на спицы похожи и работают в паре, - пояснил Юлиан. - Немного похоже на японский ресторан. Справитесь?
- Не вопрос, была бы еда, - вежливо ответил за всех Торкель.
Как усесться на подушки или прямо на пол, никого наставлять не понадобилось. Некоторое время слышалось аппетитное хлюпанье и чавканье, перемежающееся досадливыми возгласами, когда кусок срывался со скользкой вилки и жирно плюхался назад в тарелку. На этом фоне Галина работала почти бесшумно. И Мейнхарт тоже, мельком заметила она. Мейнхарт - Моё Сердце. Нет, всего-навсего народная этимология, кажется.
Наконец, кость прозвонила в перламутр, тарелки - о камень. Легли прежней стопкой, пока не сполоснутой - непонятно, как хозяева справляются. Может, в море полощут, может - волки им вылизывают. Эти… волкопсы.
Воины как-то особенно дружно поблагодарили, разошлись по коням - выбирать пещеру, заводить их туда и вообще устраиваться. Мейнхарт помедлил, тоже вышел за порог - не слишком охотно.
- А теперь я спрошу у главы отряда, - проговорил Фрейр совершенно тем же тоном, каким объяснял насчёт похлёбки. - Вряд ли ты путешествуешь ради своего удовольствия. И не похоже, что ищешь одного из нас или обоих - никому нет до нас дела, пока мы сами того не захотим. Кого ты ищешь и от чьего имени?
Нередко признаться в своей глупости труднее, чем в шпионаже.
- Говоря по правде - авантюр на свою неприкаянную голову, что слабовато привинчена к плечам, - чуть помедлив, ответила Галина. - Поэтому когда меня попросили увидеться с королевским побратимом - имею в виду личный живой меч твоего батюшки, - ухватилась за идею. И лично за этого красавца-недоросля: видел мельком? Проводник в неведомые земли. На вас обоих вышла случайно.
- Не думаю, - ответил Фрейр с очень серьёзной миной. - Отец и Бьярни последнее время кочуют вдоль побережья, от одной морянской общины до другой. Последнее увлечение брата Каринтия - содержательные беседы с хэархами. Дня два назад один из их слуг принёс весточку: милая такая инсанка верхом на миэди. Решили укорениться в одном из соседних фьордов.
Галина еле удержалась, чтобы не ответить: "Бинго! Завтра же направляемся туда". Но в ту же секунду поняла, что до крайности невежливо посвящать тех, кого видишь в первый раз, в явно чуждые им тайны. И вообще стоило бы, по крайней мере, разобраться, что за умелец такой Мейнхарт, что с одного удара загоняет шар в лузу.
Кажется, Фрейр прочёл на её лице всю гамму эмоциональных иероглифов и даже расшифровал - наловчился на разумных дельфинах, что ли. Потому что вдруг спросил:
- Ты догадываешься, инья Гали, что твой парень - ведьмак? Не в рутенском смысле ловца и охотника, а просто как мужская ипостась белой ведьмы?
- С какой ему стати? Рыжий? - ляпнула она с неожиданности.
И только сейчас сообразила, что выдала проводника. Более того - что он занимает в мозгу слишком много места.
- Все мы тут рыжие, - в подтверждение Фрейр подёргал себя за косицу блёклого червонного золота. - Даже мой Юлиан.
Тот усмехнулся, пригладил белокурые, чуть вьющиеся на концах пряди небольшой, почти женской рукой. Будто это он с его неземным изяществом и мягкой речью - пришелец ниоткуда, в отличие от такого земного Фрейра, плоть от плоти вертской земли.
"Путаюсь, - добродушно укорила себя. - Это носатый с другой стороны, чем я. А эльфийский персонаж - мало того что мой соплеменник, так и вообще в одном мегаполисе родились".
- Фрейри немного знает Мейна, - пояснил Юлиан. - В смысле дружим домами. Или дворцами. Раз в году каждый из причастных хельмутовой закваске непременно едет полюбоваться на уникальную флору вокруг и за забором Вольной Обители. И на не менее уникальные характеры.
Кажется, он нарочно слегка повысил голос, потому что Мейнхарт отозвался:
- Вы рискуете, гостя бок о бок с земным правосудием, я - отдаляясь от него. Невелика разница.
- Так ты нарочно сюда привёл высокую инью, братец? - вежливо отозвался Юлиан. - В смысле знал куда?
- Положился на судьбу и мост над пропастью.
- Виртуальный, - Юлиан кивнул. - От старинного слова "Виртдом", нынче-то всё больше "Верт" говорят. Да, такое они умеют. Каждый - важная карта в боговой колоде. Трикстер… то есть джокер. Временами шут, временами туз.
Мейнхарт на удивление мало изменился в лице, слушая эту инвективу. Словно…словно что-то привычное, подумалось Галине.
- Ладно, заговорилась я с вами, а там мои люди ждут, никак уже вечер, - пробормотала она невнятной скороговоркой. - Пойти проверить, как там устроились… в пещере.
И с лёгким содроганием положила руку на плечо своему вожатаю.
- Погоди, высокая инья, - остановил её русский, доставая из жилетного кармашка и протягивая ей пакетик с завязками. - Вряд ли тебе будет легко уснуть сегодня после таких разговоров - это реально поможет. Слово биолога. Привезено с Земли, приручено на месте. Лечит душевные раны, дарит умные сны. Бери, не думай плохого.
- Я и не думаю. "Врёшь, успела подумать, но всё-таки схапала на автомате". Кстати, Юл, а почему тамошние флора с фауной так… извратились, что ли?
- Коротко не объяснишь, - он улыбнулся. - В общем, они там было начали спасать выросшее человечество от голода. Скороспелые виды животных, очень легко заболевающие и нуждающиеся в охране. Интенсивное земледелие на распаханной целине. Культурные злаки с корнеплодами, в том числе на месте пустыни Гоби и вдоль русла Амазонки. Инья Гали, ты знаешь, что в тропических лесах почва не минеральная, в смысле толчёный камень, а сплошь органическая? Трупы растений и животных. Почти мистика, но это передалось через продукты и видоизменило геном.
- Генно-модифицированные… Как там…
- Не думаю. Слишком рано начала и слишком далеко распространилась беда, - он покачал головой. - Вся жизнь на планете за последние пятьдесят лет как бы потускнела, истощилась. Я там бываю наездами, тут не до особенного анализа, лишь бы ассимилироваться на скорую руку. Всё новые и новые запреты и налоги: на строительство новых зданий, ибо старые разрушаются без человека внутри, на однополые браки и безбрачие, отсутствие кровных и утробных детей, даже на "некультивируемые сельскохозяйственные территории". И чем крепче жмут, тем больше оказывается того, на что надо жать. Какой-то бюрократический абсурд по нарастающей.
- Я всё ему говорю: оставайся у нас навсегда, есть кому тебе опытный материал доставлять, - заметил Фрейр. - Чёрную мантию и шапочку о четырёх углах ведь уже имеешь?
- Кажется, он - это я. Материал для опытов и подопытный кролик, - Галина показала обоим зажатую в кулаке ладанку: через двойной слой суровой ткани прощупывалось нечто вроде пыльцы или спор.
- Сомневаетесь - не надо, - Юлиан снова протянул к ней руку, но она отдёрнула свою:
- Нет. Весь интерес моей жизни - в риске.
- Поверь - минимальном, - ответил он. - Только запей хорошенько. И далеко не спиртным.
Расставшись с любовниками, Галина и Мейнхарт зашагали по следам отряда, что отлично рисовались на белом ракушечном песке.
"Какие-то слипшиеся термитники с виду. Гигантские, - думала она, озираясь. - Только отчего-то парадоксально красивы".