Древние боги чем-то похожи на политиков.
Во времена, когда всё спокойно и стабильно, о них забывают, казалось бы, напрочь, и сами имена их стираются из памяти… но стоит только пошатнуться устоявшемуся миропорядку, как Великие Древние, забытые, но никуда не исчезнувшие, вновь являются, чтобы вербовать новых сторонников…
Лавкрафтианская мифология неисчерпаема, и нет ничего удивительного в том, что продолжатели традиции Лавкрафта поныне обращаются к ней.
В этой книге представлены рассказы Алексея Лебедева из сборников "Возвращение в Аркхэм" и "Легенды Сумерек"…
А. Лебедев бережно относится к творчеству Г. Ф. Лавкрафта, скрупулёзно следуя стилю Мастера, но при этом во многих рассказах привносит в канон лавкрафтианской прозы элементы, свойственные НАУЧНОЙ фантастике в традиционном её понимании, и этот симбиоз, надо признать, смотрится достаточно свежо и оригинально на фоне сонма опусов, в которых нет ничего, кроме изрядно надоевших "ужасов", не пугающих уже ввиду заезженности, а навевающих скуку…
Произведения из цикла "Легенды Аркхэма" объединены общим местом действия. Однако при этом каждый рассказ имеет своё собственное настроение и интонацию. Точно так же каждый элемент, из которого складывается единая мозаика, непохож на другие.
Содержание:
Алексей Лебедев - Легенды Аркхэма 1
Свет на чердаке 1
Тайна Рэндольфа Картера 2
Призраки ущелья Олдувай 6
Заххак 7
Данвич навсегда 8
Галерея ужаса 9
Время черной козы 10
Дар темной луны 11
Змеебор 12
Пробуждение 13
Проклятие Неффалима 14
Путешествие Говарда Карвера 14
Распятый в янтаре 16
Рафаил 17
Тесная клетка 18
Узник Ка-Шаргата 19
Феникс 20
Финал Карпатского 24
Флейта Азатота 25
Шкатулка с секретом 26
Примечания 27
Алексей Лебедев
Легенды Аркхэма
Свет на чердаке
Я встретил его в Хэллоуин на развилке дорог у пика Эйлсбери.
Собственно, сначала я просто увидел машину, одиноко стоящую на обочине, и остановился спросить, не нужна ли помощь.
В этом немолодом и грузном человеке мне сразу почудилось что-то необъяснимо знакомое. Но согласитесь, странно было видеть товарища студенческих лет постаревшим .
- Рэй, это действительно ты? - меланхолично спросил он.
- Элайя? - в свою очередь, удивился я. - Элайя Новак? Сколько лет, сколько зим… Что случилось?
- Ничего, - ответил он, вновь уставившись куда-то вдаль. - Просто задумался.
- Ага, - сказал я. Новак всегда был необычным человеком, и с этим нужно было смириться.
- Ты никуда не торопишься? - вдруг спросил он.
- Да нет!
Я решил, что он хочет предложить пойти куда-нибудь опрокинуть стаканчик за встречу и вспомнить старые времена, но у Элайи оказалось на уме нечто другое:
- Я был бы очень признателен тебе, Рэй, если бы ты согласился поехать со мной в одно место… Это старый дом, милях в пяти отсюда. С этим местом связаны детские воспоминания… и ночные кошмары, которые мучат меня теперь. Порой я уже не знаю, Рэй, где сон, а где реальность. Я хочу, чтобы ты пошел туда со мной и сказал - видишь ли ты то же, что вижу я? Для меня это очень важно.
Всю эту странную тираду он произнес в своей обычной манере - тихим монотонным голосом и как по-писанному. В пору учебы в университете Элайе сулили блестящее будущее, но эксцентричность характера и трудности в общении с людьми помешали ему сделать карьеру. Друзей у него всегда было немного, и я когда-то входил в их число, но с тех пор минуло четверть века - чем и как он жил эти годы, мне было неведомо.
Наверное, следовало бы отказаться и не лезть в это темное дело. Но я не мог оставить старого друга в таком состоянии - если бы с ним что-нибудь случилось, я не простил бы себе этого.
- Хорошо, - согласился я. - Поехали.
Мы проехали несколько миль в сторону Данвича, этой самой гиблой дыры в Массачусетсе, и притормозили около большого замшелого камня, бог весть с каких пор стоящего у дороги. Должно быть, когда-то он скатился с горы, чью вершину от нас скрывал дремучий лес.
- Здесь, - сказал Элайя дрогнувшим голосом. И замолчал надолго.
- А где же дом? - попытался я вывести его из комы.
- Дом… - повторил он. - Дом там, выше… Ладно, пошли.
Мы стали подниматься вверх по склону, причем Элайя не проявлял особой прыти, поминутно оглядываясь по сторонам, а мне приходилось тащиться следом. Лесная тропа, по которой мы шли, совсем заросла - должно быть, ей не пользовались много лет. Ветки деревьев задевали за лицо и одежду. И честно говоря, чем дальше, тем больше я злился на старого друга за это непредвиденное путешествие. Когда я уже хотел открыто заявить ему об этом, мы наконец пришли.
Дом на поляне действительно выглядел довольно старым и зловещим - впрочем, в округе много таких домов, и некоторые даже с обитателями…
Увидев этот мрачный призрак прошлого, Элайя охнул и остановился.
- Что, сердце? - испугался я.
- Ничего, ничего… - прошептал мой друг. - Просто он совсем такой же, как в моих снах. Ты тоже видишь его, Рэй? Тут нет ничего необычного?
- Дом как дом, - пожал плечами я. - Здесь что, когда-то жил твой дедушка?
- Дедушка ? - нервная гримаса перекосила лицо Элайи. - Н-нет… Слушай, прежде чем мы войдем внутрь, я должен поведать тебе одну историю. Это история моего детства. Она, наверное, покажется тебе безумной, но ты можешь потом проверить ее в полиции штата. Впрочем, всех подробностей я не рассказал даже им…
Ты знаешь меня как Элайю Новака, но моя настоящая фамилия - Лэмб. Мои родители, Питер и Джессика Лэмб, были родом из Бостона. Они погибли в автокатастрофе на горной дороге близ Данвича. Мне было тогда шесть лет, и я выжил. Меня нашел и забрал к себе человек в черном балахоне. Я никогда не видел его лица. Впрочем, может, и видел, но теперь не могу вспомнить… Он учил меня какому-то колдовству, Рэй, и часто запирал на чердаке - видишь, под двускатной крышей, где забито досками окно? Человек в черном сажал меня на маленький коврик с узорами - вроде тех, которыми пользуются арабы, - и зажигал старинную масляную лампу с багровым пламенем, источавшую терпкий аромат. Багровый свет озарял бревенчатые стены чердака, кругом шевелились тени… А потом эти стены исчезали, открывая безграничную тьму. Там гулял ветер и слышалась музыка, Рэй. И оттуда приходили чудовища .
Я не могу вспомнить, как они выглядят. Каждый раз, когда я вижу это во сне, то просыпаюсь с криком ужаса, в холодном поту. И в памяти остается только ощущение чего-то изменчивого, извивающегося, бесконечно чуждого разуму человека. Иногда мне кажется, если я приму то, что вижу, Рэй, то уже не буду таким, как прежде… Как ты думаешь, можно сойти с ума во сне?
Но что интересно, Рэй, в детстве я совсем их не боялся! Мне кажется, мы проводили вместе немало времени и даже играли, хотя теперь и представить страшно, во что . Потом я сбежал оттуда и, добравшись до человеческого жилья, рассказал обо всем. Только о чудовищах умолчал. Должно быть, я был умен не по годам, и смекнул, что к чему. Иначе, как пить дать, загремел бы в психушку, и никогда не завел бы таких приятных знакомств, как с тобой, Рэй!
Я видел, что Элайя пытается шутить - как всегда, неудачно. Но мне было совсем не смешно слушать эту безумную, но почему-то убедительную в устах моего друга историю посреди дремучего леса, тревожно шумящего на ветру, в двух шагах от зловещего старого дома, под хмурым осенним небом.
- Потом я попал в приют, - продолжил свое повествование Элайя. - Не очень-то веселое было время… Но скоро меня усыновили Новаки, и с тех пор я живу под этой фамилией. Я никому не рассказывал свою историю, даже самым близким друзьям. Ты - первый!
Наверное, я должен был гордиться такой честью, но мне было как-то не до того. Однако теперь я начинал понимать многие странности в поведении Элайи - очевидно, они были вызваны душевной травмой, полученной в детстве. Если бы тогда с ним поработал психолог, все могло сложиться иначе… Хотя нет, какие в те годы были психологи!
- Теперь ты понимаешь меня, Рэй? - обратился ко мне друг. - Я хочу пройти этот путь до конца, вернуться к истоку моих страданий. Ты видишь - я старею, и меня начали мучить кошмары из детства. Сорок лет прошло, а этот проклятый дом стоит и ничуть не изменился!
- Чего же ты хочешь? - нетерпеливо спросил я. - Спалить его?
- Может, и спалить… - задумчиво протянул Элайя. - Но прежде я поднимусь на чердак и посмотрю, что там. Пошли!
Я видел, как ему страшно, это чувство передавалось и мне, но вместе с тем я ощущал его решимость покончить с томящей неопределенностью, которая иногда бывает похуже любых чудовищ.
- У тебя есть какое-нибудь оружие? - на всякий случай спросил я.