- Уверен, - ответил М. Желтый луч прожектора бил ему прямо в лицо. Зажмурившись от нестерпимого блеска, он терпеливо ждал, когда сержант дойдет до своего стола, постучит по краю костяшками пальцев и снова вернется к нему.
- Вы обсуждали эти идеи с друзьями?
- Только первую, - пояснил М. - О возможности полета.
- Но, по вашим же словам, вторая куда важнее. Зачем было ее скрывать?
М. замялся. Внизу на улице у вагона надземки соскочила штанга и звонко ударилась об эстакаду.
- Я боялся, что меня не поймут.
- Иными словами, боялись, что вас сочтут психом? - ухмыльнулся сержант.
М. беспокойно заерзал на стуле. От сиденья до пола было не больше пятнадцати сантиметров, и ему начинало казаться, что вместо ног у него раскаленные резиновые отливки. За три часа допроса он почти утратил способность к логическому мышлению.
- Вторая идея была довольно абстрактной. Я был не в состоянии описать ее словами.
Сержант кивнул:
- Рад слышать, что вы сами в этом признаетесь.
Он уселся на стол, молча разглядывая М., затем встал и снова подошел вплотную.
- Послушайте‑ка, что я вам скажу, - доверительно начал он. - Мы уже и так засиделись. Вы что, и впрямь верите, что в ваших идеях есть хоть капля здравого мысла?
М. поднял голову:
- А разве нет?
Сержант повернулся к врачу, сидевшему в темном углу:
- Мы попусту теряем время. Я передаю его психиатрам. Картина вам ясна, доктор?
Врач молча уставился на свои руки. В течение всего допроса он с брезгливым видом не проронил ни слова, как будто ему претили грубые манеры сержанта.
- Мне надо уточнить кое‑какие детали. Оставьте нас вдвоем на полчасика.
После ухода сержанта врач сел на его место и повернулся к окну, прислушиваясь к завыванию воздуха снаружи в вентиляционной шахте. Над крышами кое‑где еще горели фонари, а по узкому мостику, перекинутому через улицу, прохаживался полицейский: гулкое эхо его шагов далеко разносилось в вечерней тишине.
М. сидел, зажав руки между коленями и пытаясь вернуть чувствительность занемевшим ногам.
После долгого молчания психиатр отвернулся от окна и посмотрел на протокол.
Имя: Франц М.
Фамилия –
Возраст: 20 лет
Род занятий: студент
Адрес: округ КНИ, уровень 549‑7705‑45,
Западная 3 599 719‑я улица
(местный житель)
Обвинение: бродяжничество
- Расскажите еще раз про свой сон, - попросил врач, глядя Францу в лицо и рассеянно сгибая в руках металлическую линейку.
- По‑моему, вы все слышали, - ответил М.
- Со всеми деталями.
М. с трудом повернулся к нему:
- Я уже не слишком хорошо их помню.
Врач зевнул. М. помолчал и затем чуть ли не в двадцатый раз принялся рассказывать.
- Я висел в воздухе над плоским открытым пространством, вроде как над гигантской ареной стадиона, и глядел вниз, тихонько скользя вперед с распростертыми руками.
- Постойте, - прервал его врач, - а может быть, вам снилось, что вы плывете?
- Нет, я не плыл, в этом я вполне уверен, - ответил М. - Со всех сторон меня окружала пустота. Это самое важное в моем сне. Вокруг не было стен. Только пустота. Вот и все, что я помню.
Врач провел пальцем по краю линейки.
- Ну а потом?
- Это все. После этого сна у меня возникла идея летательного аппарата. Один из моих друзей помог мне изготовить модель.
Врач небрежным движением скомкал протокол и бросил его в корзину.
- Не мели чепухи, Франц, - увещевал его Грегсон. Они стояли в очереди у стойки кафетерия химического факультета. - Это противоречит законам гидродинамики. Откуда возьмется поддерживающая сила?
- Представь себе обтянутую материей раму метра три в поперечине, вроде жесткого крыла большого вентилятора. Или что‑то вроде передвижной стенки со скобами для рук. Что будет, если, держась за скобы, прыгнуть с верхнего яруса стадиона "Колизей"?
- Дыра в полу.
- А серьезно?
- Если плоскость будет достаточно велика и рама не развалится на куски, то ты сможешь соскользнуть вниз наподобие бумажного голубя.
- Вот именно. Это называется "планировать". Вдоль улицы на высоте тридцатого этажа прогромыхал городской экспресс. В кафетерии задребезжала посуда. Франц молчал, пока они не уселись за свободный столик. О еде он забыл.
- Теперь представь, что к этому крылу прикреплена двигательная установка, например, вентилятор на батарейках или ракета вроде тех, что разгоняют Спальный экспресс. Допустим, тяга уравновесит падение. Что тогда?
Грегсон задумчиво пожал плечами.
- Если тебе удастся управлять этой штукой, тогда она… как это слово?.. ты еще несколько раз его повторил?
- Тогда она полетит.
- В сущности, с точки зрения науки, Мэтисон, в вашей машине нет ничего хитрого. Элементарное приложение на практике принципа Вентури, - рассуждал профессор физики Сэнгер, входя вместе с Францем в библиотеку. - Но только какой в этом прок? Цирковая трапеция позволяет выполнить подобный трюк столь же успешно и с меньшим риском. Для начала попробуйте представить, какой огромный пустырь потребуется для испытаний. Не думаю, чтобы Транспортное управление пришло в восторг от этой идеи.
- Я понимаю, что в условиях города от нее мало проку, но на большом открытом пространстве ей можно будет отыскать применение.
- Пусть так. Обратитесь, не мешкая, в дирекцию стадиона "Арена‑гарден" на 347‑м уровне. Там это может иметь успех.
- Боюсь только, что стадион окажется недостаточно велик, - вежливо улыбнулся Франц. - Я имел в виду совершенно пустое пространство. Свободное по всем трем измерениям.
- Свободное пространство? - Сангер удивленно поглядел на Франца. - Разве вы не слышите, как в самом слове скрыто внутреннее противоречие? Пространство - это доллары за кубический фут… - Профессор задумчиво потер кончик носа. - Вы уже принялись ее строить?
- Нет еще, - ответил Франц.
- В таком случае я советую оставить эту затею. Помните, Мэтисон, что наука призвана хранить имеющиеся знания, систематизировать и заново интерпретировать прошлые открытия, а не гоняться за бредовыми фантазиями, устремленными в будущее.
Сэнгер дружелюбно кивнул Францу и скрылся за пыльными стеллажами.
Грегсон ждал на ступеньках у входа в библиотеку.
- Ну как? - спросил он.
- Я предлагаю провести эксперимент сегодня же, - ответил Франц. - Давай сачканем с фармакологии. Сегодня текст № 5. Эти лекции Флеминга я уже наизусть знаю. Я попрошу у доктора МакГи два пропуска на стадион.
Они вышли из библиотеки и зашагали по узкой, плохо освещенной аллее, огибавшей сзади новый лабораторный корпус инженерно‑строительного факультета. Архитектура и строительство - на эти две специальности приходилось почти три четверти всех студентов университета, тогда как в чистую науку шли какие‑то жалкие два процента. Вот почему физическая и химическая библиотеки ютились в старых, обреченных на слом зданиях барачного типа из оцинкованного железа, в которых прежде размещался ликвидированный ныне философский факультет.
Аллея вывела их на университетский двор, и они начали подъем по железной лестнице на следующий уровень. На полпути полицейский из пожарной охраны наскоро проверил их детектором на окись углерода и, махнув рукой, пропустил наверх.
- А что думает по этому поводу Сэнгер? - спросил Грегсон, когда они вышли наконец на 637‑ю улицу и направились к остановке пригородных лифтов.
- Этот думать не умеет, - ответил Франц. - Он даже не понял, о чем я говорю.
- Боюсь, что я с ним в одной компании, - кисло усмехнулся Грегсон.
Франц купил в автомате билет и встал на посадочную платформу с указателем "вниз". Сверху раздались звонки, и на платформу медленно опустился лифт. Франц обернулся:
- Потерпи до вечера - увидишь своими глазами.
У входа в "Колизей" администратор отметил их пропуска.
- А, студенты? Проходите. А это у вас что? - Он указал на длинный сверток, который они несли вдвоем.
- Это прибор, который измеряет скорость потоков воздуха, - ответил Франц.
Администратор что‑то пробурчал и открыл турникет.
В самом центре пустой арены Франц распаковал сверток, и вдвоем они быстро собрали модель. К узкому решетчатому фюзеляжу сверху были прикреплены широкие крылья, сделанные из бумаги на проволочном каркасе, похожие на лопасти вентилятора, и высоко задранный хвост.
Франц поднял модель над головой и запустил ее вверх. Она плавно пролетела метров шесть и опустилась на ковер из опилок.
- Планирует вроде бы устойчиво, - проговорил Франц, - теперь попробуем на буксире.
Он вытащил из кармана моток бечевки и привязал один конец к носу модели. Когда молодые люди побежали, модель грациозно взмыла в воздух и полетела за ними метрах в трех над ареной.
- А теперь попробуем с ракетами, - сказал Франц. Он расправил крылья и хвост и вложил в проволочный кронштейн на крыле три пиротехнические ракеты.
Диаметр арены был сто двадцать метров, высота - семьдесят пять; они отнесли модель к самому дальнему краю, и Франц поджег фитиль. Модель медленно поднялась на полметра и заскользила вперед, покачивая крыльями и оставляя за собой ярко окрашенную струю дыма. Внезапно вспыхнуло яркое пламя. Модель круто взлетела к потолку, где на мгновенье зависла, затем стукнулась об осветительный плафон и рухнула вниз на опилки.
Подбежав к месту ее падения, Франц и Грегсон принялись затаптывать тлеющие искорки.