Франц подскочил в кресле:
- Вы уже видели такие машины? Где? В газете? В книге?
- Вовсе нет… Во сне.
Каждые двенадцать часов машинист расписывался в журнале: поездные бригады западного и восточного направлений менялись местами и возвращались домой.
125 центов.
8 х 1033 долларов.
День 4‑й - Запад, 270° - 1225‑я федерация.
- Доллар за кубический фут. Вы торгуете недвижимостью?
- Только начинаю, - небрежно ответил Франц. - Собираюсь открыть собственную контору.
Он играл в карты, покупал в автомате кофе с булочкой, смотрел на приборную панель и прислушивался к разговорам.
- Поверьте, настанет день, когда каждый союз, каждый сектор, едва ли не каждая улица обретут независимость. У них будут собственные энергостанции, аэраторы, резервуары, гидропонические фермы…
Поезд летел вперед.
6 х 1073 долларов.
День 5‑й - Запад, 270° - 17‑я Великая федерация.
В киоске на станции Франц купил пачку лезвий и заглянул в брошюру, выпущенную местной торговой палатой:
"12 000 уровней… 98 центов за кубический фут… уникальная Вязовая аллея, пожарная безопасность не имеет себе равных…"
Он вернулся в вагон, побрился и пересчитал оставшиеся 30 долларов. От станции на 984‑й улице его отделяло 95 миллионов больших километров, и он понимал, что пора подумывать о возвращении. В следующий раз он постарается скопить пару тысяч.
7 х 10127 долларов.
День 7‑й - Запад, 270°–121‑я Центральная империя.
Франц взглянул на приборную панель.
- Разве здесь нет остановки? - спросил он у сидевшего в другом ряду мужчины. - Я хотел узнать, какие здесь средние цены.
- По‑разному - от пятидесяти центов и до…
- Пятьдесят центов! - Франц вскочил с места. - Когда следующая остановка? Мне надо выходить!
- Только не здесь, сынок, - мужчина предостерегающе поднял руку. - Это же Ночной Город. Ты что, торгуешь недвижимостью?
Франц кивнул и попытался взять себя з руки.
- Я думал…
- Успокойся. - Мужчина встал со своего места и уселся напротив. - Это огромная трущоба. Мертвая зона. Кое‑где здесь продают пространство по 5 центов. Ни электричества, ни воды…
Два дня они ехали без единой остановки.
- Городские власти уже начали ликвидировать трущобы. Огромными блоками. Ничего другого не остается. Страшно подумать, что при этом происходит с их обитателями. - Он откусил большой кусок от бутерброда. - Странно, но такие мертвые зоны есть повсюду. О них умалчивают, а они все ширятся и ширятся. Все начинается в каком‑нибудь закоулке в обычном районе доллар за фут; засорился где‑то мусоропровод, не хватает урн - и не успеешь оглянуться, как миллион кубических километров превращается в хаос. Власти приходят на помощь, закачивают цианистый газ и затем… замуровывают выходы и входы. Если район замурован, это уже навсегда.
Франц кивнул, прислушиваясь к глухому гудению экспресса.
- В конце концов ничего не останется, кроме мертвых зон. Весь Город превратится в огромное кладбище.
День 10‑й - Восток, 90° - 755‑я Великая метрополия.
- Стойте! - Франц вскочил и удивленно уставился на приборную панель.
- В чем дело? - удивился сосед напротив.
- Восток! - закричал Франц. Он постучал рукой по панели, но ничего не изменилось. - Разве поезд повернул назад?
- Нет, это Восточный экспресс, - отозвался второй пассажир, - вы что, сели не в тот поезд?
- Но поезд идет на запад, - настаивал Франц, - он идет на запад уже десять дней.
- Десять дней! - воскликнул пассажир. - Неужели вы провели в поезде целых десять дней?
Франц прошел вперед и обратился к проводнику:
- Куда идет этот поезд? На запад?
Проводник отрицательно покачал головой:
- На восток, сэр. Он всегда шел на восток.
- Вы все с ума посходили! - закричал Франц. - Покажите мне поездной журнал.
- Сожалею, сэр, но это не разрешается. Могу ли я взглянуть на ваш билет, сэр?
- Послушайте, - тихо проговорил Франц, изнемогая от накопившегося в нем за двадцать лет чувства безысходности, - я еду в этом поезде…
Он замолчал и вернулся на свое место.
Пятеро пассажиров настороженно следили за ним.
- Десять дней, - потрясенно повторил один из пассажиров.
Две минуты спустя в вагон вошел охранник и потребовал у Франца его билет.
- И билет, разумеется, оказался в полном порядке, - проговорил врач. - Да, как ни странно, но нет закона, который бы запрещал такие поездки. Когда я был помоложе, я сам любил прокатиться бесплатно, хотя мне, конечно, такие выходки в голову не приходили.
Врач снова сел за стол.
- Мы снимаем обвинение. Вы не бродяга в том смысле, в каком это определяет закон, и транспортные власти тоже не могут предъявить вам никаких претензий. Кстати, они не в состоянии объяснить, каким образом эта кривизна оказалась заложенной в транспортную систему; похоже, это исконная особенность Города. Теперь перейдем к вам. Вы собираетесь продолжить свои поиски?
- Я хочу построить летательный аппарат, - осторожно сказал М. - Где‑то же должно быть Свободное пространство. Не знаю… может быть, на нижних уровнях…
Врач встал:
- Я попрошу сержанта передать вас нашему психиатру, который поможет вам избавиться от кошмаров.
Врач подошел к дверям, но вдруг остановился.
- Послушайте, - принялся он объяснять, - возьмите, к примеру, время, у него ведь не существует границ. Субъективно оно может протекать быстрее или медленнее, но что бы вы ни делали, вам не остановить эти часы. - Он показал на часы на столе. - Или же заставить повернуть их вспять. Точно так же нельзя выйти за пределы Города.
- Ваша аналогия неверна, - ответил М. - Все это, - он показал рукой на стены комнаты, на огни за окном, - построено нами. Но никто не в состоянии ответить на вопрос: что здесь было прежде?
- Город был всегда, - сказал врач. - Разумеется, не эти самые кирпичи и балки, а другие. Вы же согласны, что время не имеет ни начала, ни конца. Город так же стар, как время, и он существует вместе с ним.
- Но ведь кто‑то же положил самый первый кирпич? - настаивал М. - Было Основание.
- Это миф. В него верят только ученые, да и то больше на словах. В частных беседах они признают, что Первый камень - просто суеверие. Мы отдаем ему дань из чувства традиции, но ведь ясно, что самого первого кирпича не было никогда. В противном случае необходимо объяснить, кто его положил и, что еще труднее, откуда взялись те, кто его положил.
- Где‑то должно существовать Свободное пространство, - упрямо повторил М., - у Города должны быть границы.
- Почему? - переспросил врач. - Не может же Город плавать в центре пустоты? Или вы хотите доказать именно это?
- Нет, - устало отозвался М.
Врач молча разглядывал его несколько минут и затем вернулся назад, к столу.
- Ваша навязчивая идея начинает меня тревожить. Как говорят психиатры, вы зациклились на парадоксе. Может быть, вы слышали про Стену и сделали из этого ложные выводы.
- Про какую стену? - поинтересовался М.
- Некоторые ученые мужи полагают, будто Город окружен Стеной, за которую невозможно проникнуть. Я даже и не пытаюсь понять эту теорию - настолько она абстрактна и заумна. Подозреваю, что они приняли за Стену те замурованные черные зоны, сквозь которые вы проезжали на Суперэкспрессе. Лично я предпочитаю общепринятую точку зрения, что Город простирается во всех направлениях беспредельно.
Он снова направился к двери.
- Подождите здесь; я попробую договориться, чтобы вас освободили условно. Не волнуйтесь, психиатры мигом приведут вас в порядок.
Когда врач вышел, М. продолжал сидеть уставясь в пол. Он так устал, что не испытывал даже чувства облегчения. Потом он встал, потянулся и на подкашивающихся ногах медленно прошелся по комнате.
За окном уже погасли последние уличные огни, и патрульный на переходном мостике зажег фонарик. На поперечной улице по рельсам прогрохотала полицейская дрезина. На улице зажглись три огонька и затем погасли один за другим.
М. задумался над тем, почему Грегсон не встретил его на станции. Внезапно его внимание привлек календарь на стене: 12 августа! Тот самый день, когда он начал свое путешествие ровно три недели назад.
Сегодня!
Поехать по Зеленой линии в западном направлении до 298‑й улицы, пересесть на Красный лифт и подняться на 237‑й уровень. Оттуда - пешком по 175‑му маршруту до пересадки на 438‑й пригородный и сойти на 795‑й улице. Затем на голубом экспрессе до Плаза‑терминал и на углу 4‑й и 275‑й повернуть налево и…
Оказаться снова в той точке, откуда начал путь.
Ад х 108 долларов.
Перевод Ю. Эстрина