Обеими руками - чтобы не тряслись - Чарли оперся о стойку, после чего заговорил медленно и подчеркнуто. Будто беседовал с человеком, для которого английский - неродной:
- Лили, у меня как бы очень плохой месяц, и я ценю, что ты жертвуешь своим образованием ради того, чтобы приходить сюда и отчуждать от меня клиентов, но если ты не сядешь и не проявишь ко мне, блядь, немножко человеческого сочувствия, придется тебя уволить.
Лили села на хромово-виниловый табурет из закусочной, стоявший за кассой, и отвела от глаз лавандовую челку.
- Значит, ты хочешь, чтобы я внимательно выслушала твое признание в убийстве? Все записала, может, даже достала с полки старый кассетник и зафиксировала на пленке? Ты утверждаешь, будто, пытаясь не обращать внимания на твое очевидное расстройство от горя, о чем впоследствии я вынуждена буду сообщить полиции и таким образом понести личную ответственность за отправку тебя в газовую камеру, - я тем самым проявляю черствость?
Чарли содрогнулся.
- Господи, Лили. - Ее зловещие скорострельность и прицельность неизменно его изумляли.
Во всем зловещем она была чем-то вроде вундеркинда. Но имелась и светлая сторона: крайняя мрачность ее мировосприятия подсказывала Чарли, что в газовую камеру он, вероятно, все-таки не отправится.
- Это было не такое убийство. За мной что-то следило, и…
- Молчанье! - Лили простерла руку.
- Мне лучше не являть корпоративный дух через посредство предания своей фотографической памяти всех подробностей твоего отвратительного преступления, дабы не пришлось вспоминать потом в суде. Давай я просто скажу, что видела тебя, но для человека, у которого шарики за ролики заехали, ты выглядел вполне нормально.
- У тебя нет фотографической памяти.
- А вот и есть, и это мое проклятье. Никак не могу забыть тщеты…
- За последний месяц ты минимум восемь раз забыла вынести мусор.
- Я не забыла.
Чарли поглубже вдохнул: привычность спора с Лили как-то даже успокаивала.
- Тогда ладно. Чур, не подглядывать - какая на тебе сегодня рубашка? - Он воздел бровь, словно тут-то Лили и поймал.
Девушка улыбнулась, и на какую-то секунду Чарли разглядел, что она - просто мелкая пацанка, довольно хорошенькая и оттяжная под всем этим своим злобным гримом и прихватами.
- Черная.
- Удачное совпадение.
- Ты же знаешь, я ношу только черное. - Она ухмыльнулась.
- Хорошо, что про цвет волос не спросил. Я только сегодня утром поменяла.
- Знаешь, это вредно. В краске токсины.
Лили приподняла на голове лавандовый парик, под которым обнажился коротко обрезанный свекольный ежик, затем опустила на место.
- Я вся натуральная. - Она встала и похлопала по сиденью табурета.
- Сядь, Ашер. Исповедуйся. Наскучь мне.
Лили облокотилась на стойку и со всем вниманием склонила голову набок, однако с темной подводкой глаз и лавандовой прической больше смахивала на марионетку с порванными нитями. Чарли обошел стойку и сел на табурет.
- В общем, стою просто в очереди за этим парнем, Уильямом Криком, и вижу, что зонтик у него рдеет…
И Чарли изложил ей всю историю - и про зонтик, и про автобус, и про руку в ливнестоке, и про бег домой наперегонки с темной тенью над крышами домов, - а когда закончил, Лили спросила:
- Так откуда ты знаешь, как его звали?
- А? - сказал Чарли.
Столько ужасного произошло, столько неописуемо фантастического - и почему, почему нужно спрашивать именно об этом?
- Откуда ты знаешь, как его звали? - повторила Лили.
- Ты же с ним даже словом не перебросился перед тем, как он кони двинул. Подсмотрел на чеке?
- Нет, я… - Он понятия не имел, откуда знает, как звали парня, только вот имя вдруг само написалось прямо у него в голове здоровенными печатными буквами.
Он соскочил с табурета.
- Мне надо идти, Лили.
И он ускакал на склад и запрыгал вверх по ступеням.
- Мне все равно записка для школы нужна, - крикнула ему вслед Лили, но Чарли уже несся по кухне, мимо обширной русской женщины, которая подкидывала на руках его малютку Софи, - прямо в спальню; а там схватил с тумбочки блокнот, который всегда лежал у телефона.
Его собственным угловатым почерком в блокноте значилось имя Уильяма Крика, а под ним - цифра 12. Чарли грузно опустился на кровать, держа блокнот в руке, словно пробирку со взрывчаткой.
У него за спиной раздалась тяжелая поступь миссис Корьевой - она зашла за ним следом в спальню.
- Мистер Ашер, что не такой? Вы бежил, как подпаленный медведь.
И Чарли - будучи бета-самцом, а за миллионы лет у них развился стандартный бета-ответ на все необъяснимое, - ответил:
- Они хотят моей смерти.
Когда в лавку вошел почтальон Стефан, Лили подправляла колер ногтей черным "Волшебным маркером".
- Ну как оно, Мгля? - спросил он, извлекая из сумки пачку корреспонденции.
Сорокот, низенький, мускулистый и черный. Носил темные очки-обод - но почти неизменно сдвигал их к макушке, поверх волос, заплетенных в тугие початки. Лили к нему относилась неоднозначно. Он ей нравился, потому что называл ее Мгля - сокращение от Мглива Эльфокусс: под таким именем она получала в лавке всю почту; но поскольку Стефан был жизнерадостен, да и люди ему, похоже, нравились, Лили ему очень не доверяла.
- Надо расписаться, - сказал он, протягивая электронный планшет, на котором она выцарапала "Шарль Бодлер" - с изысканным росчерком и даже не глянув.
Стефан шлепнул корреспонденцию на стойку.
- Опять одна работаешь? А где все?
- Рэй на Филиппинах, у Чарли травма. - Она вздохнула.
- Все бремя мира на моих плечах…
- Бедный Чарли, - сказал Стефан.
- Говорят, хуже нет, чем вот так супружницу потерять.
- Ага, и это тоже. Сегодня у него травма, потому что он увидел, как на Коламбусе парня задавило автобусом.
- Слыхал. Выкарабкается?
- Блядь, да откуда, Стефан, его же автобусом задавило. - Лили впервые оторвала взгляд от ногтей.
- Я в смысле - Чарли. - Стефан подмигнул, хотя посмотрели на него сурово.
- Ох, ну он же Чарли.
- Как мелкая?
- Очевидно, протекает вредоносными веществами. - Лили помахала у себя под носом "Волшебным маркером", словно тот мог заглушить аромат дозревшего младенца.
- Значит, все хорошо, - улыбнулся Стефан.
- На сегодня все. У тебя мне чего-нибудь есть?
- Вчера приняла красные виниловые платформы. Мужские, десятый размер.
Стефан коллекционировал винтажную одежду сутенеров семидесятых. И Лили полагалось отслеживать, что поступает в лавку.
- Высота?
- Четыре дюйма.
- Низковысотные, - произнес Стефан, как будто это все объясняло.
- Ну бывай, Мгля.
Лили помахала ему на прощанье "Волшебным маркером" и принялась сортировать корреспонденцию.
В основном счета, пара флаеров… а вот один толстый черный конверт - похоже, книга или каталог. Адресован Чарли Ашеру "попечением" магазина "Ашеровское старье", а штемпель гласил, что отправлено это с Плутонова Брега Нощи, который, очевидно, располагался в каком-то штате на букву П.
(Лили полагала географию не только смертельно скучной для ума, но и - в век Интернета - совершенно излишней.)
Разве не вверено сие попечению "Ашеровского старья"? - рассуждала Лили.
И разве она, Лили Мглива Эльфокусс, не сидит за стойкой, единственный работник - о нет, фактически управляющий вышеозначенного заведения, торгующего подержанным товаром?
И разве не вправе она - нет-нет, разве не обязана она вскрыть конверт и избавить Чарли от раздражения при выполнении сей задачи? Вперед же, Эльфокусс! Судьба твоя предрешена, ну а если и не судьба, то уж наверняка отыщется благовидная отмазка, что на языке политики одно и то же.
Из-под прилавка она вытащила усыпанный драгоценностями кинжал (камни оценены в сумму, превышающую семьдесят три цента), взрезала конверт, вытащила книгу - и влюбилась.
Обложка была блестящей, как у детской книжки с картинками, а иллюстрация на ней изображала ухмыляющегося скелета с крохотными людишками, нанизанными ему на пальцы: все они, похоже, веселились как никогда в жизни, будто наслаждались каким-нибудь аттракционом на карнавале, только в программу поездочки в данном случае входило пробитие зияющей дыры в груди. Праздник, а не картинка: много цветочков и леденцов, яркие краски, в духе мексиканских народных умельцев. Название - "Великая большая книга Смерти" - значилось поверху жизнерадостными буквами, сложенными из человеческих бедренных костей.
Лили открыла книгу на первой странице, к которой скрепкой была прицеплена записка:
Это должно все объяснить. Простите меня. - МС.
Лили отстегнула листик и раскрыла книгу на первой главе:
"Итак, теперь вы Смерть: вот что вам потребуется".
Ей же больше не потребовалось ничего. Это, весьма вероятно, наиклевейшая книжка, что вообще ей попадалась. И, разумеется, боссу такое ни за что не оценить - особенно в его нынешнем состоянии обострившегося невроза. Лили сунула книжку в свой рюкзак, затем порвала записку и конверт на мелкие клочки и захоронила их на самом дне мусорной корзины.