И все-таки нехорошо было на душе, неуютно… Почитать, что ли? Мария потянулась за книгой. Самое время сходить за мудростью к древним философам. Что они там насчет детей думали и насчет любви к себе, разумного эгоизма?
Но тут зазвонил телефон. Это было настоящей неожиданностью. Образ жизни, который выбрала Мария, постепенно отвадил всех ее знакомых. Общение с ней давно сделалось для них тяжким трудом. Действительно, тяжело беседовать с человеком, который почти никак не реагирует на то, что ему говорят. Просто вежливо улыбается и кивает, да еще нет-нет и запоет что-то вполголоса, не разжимая губ. Если же собеседник обижался на ее песнопения, Мария объясняла: "Я как Юлий Цезарь, могу делать несколько дел сразу: вот слушаю вас, вяжу варежку и напеваю. А иначе мне кажется, что я простаиваю понапрасну".
И вот - звонок. Кто же это ее вспомнил? Мария взяла трубку без всякого волнения. Голос женский, незнакомый.
- Вы, вероятно, ошиблись номером.
- Нет, не ошиблась. Я твердо уверена, что мне нужны именно вы.
Мария пожала плечами:
- В таком случае говорите.
Женщина помолчала.
- Нет, не по телефону. Если можно, я зайду.
С некоторых пор Мария не терпела чужих людей в своей квартире. Все, начиная с процедуры приветствия, предлагания тапочек, изображения радушия, наконец, - все это раздражало. А потом неизвестно, на сколько затянется визит. Попробуй избавиться от незванного гостя вежливым способом. Лучше встретиться на нейтральной почве, желательно где-нибудь на сквозняке или под кислотным дождичком, чтобы не надолго.
- Я не знаю, насколько это необходимо… - начала Мария.
- Уверяю вас, - перебила женщина, - это очень важно. В общем, я буду через пять минут.
Мария не успела ничего сказать, там уже положили трубку.
- Сумасшедшая какая-то…
Опыт общения с сумасшедшими у нее уже был. Однажды вечером, возвращаясь с работы, она застала на своей лестничной площадке низенького, полного мужчину, который пытался удерживать на поводке громадного, веселого и очень дружелюбного кобеля. Пальто мужчины на животе было изрядно выпачкано грязью, шляпа помята и тоже очень грязна, щека и нос - в свежих царапинах.
- Милая дева, - напыщенно произнес низенький мужчина. - Ни одна дверь не реагирует на мои настойчивые призывы о помощи, то бишь звонки. Лишь вы можете спасти меня, прекрасная и юная.
- Чего вы хотите? - сдержанно спросила Мария. Она не любила бурных проявлений и высокопарных слов.
- "Чудище обло, огромно, стозевно и лаяй", - указал мужчина на свою собаку.
Чудище жадно зашевелило ноздрями и ткнулось мордой в Мариин плащ, испачкав его слюной.
- Этот негодяй, - весело продолжал мужчина, не чувствуя никакой неловкости, - эта мерзкая тварь, стоящая, заметьте, гораздо ниже меня на эволюционной лестнице, будучи выведена мною гулять, увлеклась пробегающим мимо животным типа хордовых, класса млекопитающих, семейства кошачьих, рода кошек. А проще - котярой. Поводок резко натянулся в моих руках. Не в силах удержать, но и не желая уступить, я перешел в горизонтальное положение, в котором и вынужден был продолжать, хе-хе, прогулку на изрядной скорости.
- Не смешно, - сказала Мария, возясь с замком.
- Чего уж тут смешного, - неожиданно просто согласился мужчина. - Грязен я теперь и жалок. А от смешного до трагичного - один шаг, как, впрочем, и наоборот.
- И что же вам от меня нужно?
- О, юная, - начал было мужчина, но увидев гримасу на лице Марии, перешел с высокопарного на разговорный стиль: - Пустите обмыться?
- Еще чего, - грубовато ответила Мария. - Стану я пускать в квартиру незнакомого мужчину, да еще с грязной собакой.
- Понимаю, понимаю вашу нерешительность, - мужчина быстро сунул руку за пазуху и вынул оттуда паспорт, диплом доктора каких-то наук и справку о прохождении флюорографии, все на имя Пушкина Юрия Павловича.
- Это еще зачем? - удивилась Мария.
- Это, чтобы вы поверили в искренность моего желания, а не ограбить вас. Войдите в положение.
Проникнув в квартиру, Юрий Павлович словно забыл о цели визита. Он наспех сполоснул лицо, помыл шляпу под краном и, сняв мокрые ботинки, прочно уселся на кухне. Пока Мария готовила ужин и размораживала холодильник, неожиданный знакомец пел (именно пел, а не читал) стихи, которые сочинял исключительно для того, чтобы, как он сам пояснил, фамилия не простаивала зря. Стихи были дрянные, пел он очень плохо, но пес, запертый в ванной, пению сопереживал и тоненько подпевал, правда, без слов.
- Ах, как у вас уютно! - восклицал Пушкин в антрактах. - Век бы не уходил!
- Нет, уж вы, пожалуйста, - возражала Мария.
- Ну, что вы, что вы, драгоценнейшая, - пугался гость. - Это же чистой воды риторика. Уйду, скроюсь, подобно мятежному парусу и всю оставшуюся жизнь буду вспоминать вас, такую прекрасную, такую…
"Как бы лапать меня не начал, - переживала Мария. - И как я могла его впустить? Идиотская ситуация".
Просидев на кухне часа полтора и поняв, что знакомство продолжить не удастся, Юрий Павлович театрально изобразил отчаянье, взлохматил редкие волосы, натянул свои грязные ботинки, надел мокрую еще шляпу, застегнул пальто и ухватил пса за поводок.
- Пойдем, Джим, мы засиделись. Дальнейшая задержка вызовет у хозяйки совсем уж негативную реакцию. "Дай, Джим, на счастье лапу мне".
Но Джим лапы не дал. Проскучав больше часа в крошечной ванной, он рванулся с места, словно застоявшийся жеребец. Хозяин еле устоял на ногах и, влекомый Джимом, влетел в комнату, испачкав ботинками паркет и ковер. Пес же неистовствовал. Подобный джинну, выпущенному наконец-то из бутылки, он носился по комнате, натыкаясь на мебель и опрокидывая стулья. Поводок обвился вокруг ног хозяина. Стреноженный, он повалился на пол и пытался хоть как-то затормозить движение развеселого пса.
- Ко мне, Джим, - слабо командовал он. - Фу! Кому сказал, дрянь-собака! Фу!
Дрянь-собака же, волоча за собой Юрия Павловича, ворвалась на кухню и принялась брезгливо нюхать продукты, вынутые Марией из размораживаемого холодильника. Учуяв сыр, она пустила густую слюну и зарылась мордой в упаковочную бумагу.
- Фу! - чуть не плакал Юрий Павлович, пытаясь встать с пола. Поднявшись, он аккуратно примерился и нанес Джиму несильный удар ногой в область хвоста. Джим на секунду прервал пиршество, деловито укусил хозяина за коленку и снова повернулся к Марииным запасам.
Мария, несколько закаменев, наблюдала происходящее.
- Вы должны мне за испорченные продукты двенадцать рублей с копейками, - сказала она на прощанье совершенно уничтоженному Юрию Павловичу. - Но я прощаю вам долг при условии, что вы на пушечный выстрел не приблизитесь больше к моему жилищу. А собачку я вам советую усыпить.
И захлопнула дверь.
VII
Мария ждала визита. Прошло не пять, а двадцать с лишним минут прежде, чем она услышала шаги на лестнице и открыла дверь, не дожидаясь звонка.
- Благодарю вас, - сказала входя незнакомка и нервно пригладила голубоватого тона волосы. - Честно говоря, я не думала, что вы согласитесь на встречу.
- Почему же?
- Сотрудницы "Телефона безмолвия" предпочитают не идти на контакт.
- Вы о чем?
Мария была в замешательстве. Что за наглость такая? Даже если она знает, какое имеет право говорить, об этом? Да и откуда она знает?
Незнакомка же скинула туфельки и прошла в комнату босиком.
- Можно присесть?
- Садитесь. Только я не понимаю…
- Конечно, не понимаете, - гостья уже юркнула в кресло и теперь рассматривала комнату с таким интересом, словно собиралась здесь поселиться. - И не поймете, пока я не объясню.
- Так объясните, - Мария встала посреди комнаты и смотрела на гостью в упор.
- Сядьте, - попросила та.
Мария почему-то послушалась и села на краешек дивана, всем своим видом давая понять, что у нее нет времени на долгую беседу.
- Во-первых, вы очень красивая женщина.
- Я знаю. И что?
- Ничего особенного. Просто трудно поверить, что у вас неустроенная личная жизнь. Ведь именно таких берут на работу на "Телефон безмолвия", а пойти туда - все равно, что в монастырь. Только в монастыре Бог есть, а у нас - что?
- Мне сразу "скорую" вызывать или подождать немножко? Я, видите ли, очень не люблю сумасшедших. Они на меня плохо действуют.
Женщина внимательно посмотрела на Марию.
- Если вы имеете в виду цвет моих волос, то это единственная краска, которой я могу прокрасить седину, а если что-нибудь другое… Курить у вас можно?
- Нет.
- Ладно, Я постараюсь коротко. Вы сидите третьей в седьмом ряду, а я в восьмом, прямо у вас за спиной. Если хотите, я опишу помещение, способ, которым мы попадаем на работу, распорядок дня и вообще массу мелочей. Но зачем это? Я пришла по важному делу, а начать разговор можно лишь добившись вашего доверия и согласия на диалог. Ну, что же вы молчите? На прошлой неделе, вы, кстати, время от времени чесали плечо. Вас что, комары покусали?
- Нет. Что-то кожное. Может быть, нейродермит, - нехотя отозвалась Мария.
- Нейродермит возникает исключительно на нервной почве, - обрадовалась гостья. - А почва у нас, извините за каламбур, действительно нервная.
- Зачем вы пришли? - безо всякого интереса и даже сокрушенно сказала Мария.
- Значит, так. Во-первых, меня зовут Васса.
- "Во-первых" уже было. "Во-первых" - я очень красивая женщина.
- Да. Чертовски. Значит, во-вторых, меня зовут Васса. И, в-третьих, вчера в конце смены я переключила вас на реципиента. Мужчину. Вы слушали его более двух часов. Мне надо знать, что он сказал.