- Надеюсь, что меня вы узнаете и без визитной карточки, - ответил мне с другого конца провода осторожный Фридман. - Вы очень везучий молодой человек. Не прошло и суток после нашего с вами разговора, а я уже могу порадовать вас хорошими известиями. Где мы можем встретиться?
- Если дело срочное, говорите напрямую. Эти излишние осторожности ни к чему. Не думаю, что телефоны уголовного розыска прослушиваются.
- Не знаю, не знаю, - сомневался осторожный антиквар. - Что-то мне подсказывает… Впрочем, как вам угодно. Я разговаривал с одним моим знакомым, изредка уведомляющим меня о некоторых интересных предметах, попадающих на Кленовую аллею, и он порадовал меня упоминанием о коллекции серебряных монет… Вы понимаете, о какой коллекции идёт речь?
- Продавец ещё там? - вскочил я со стула. - Давно это было?
- Утром, - сказал Фридман. - Продавец давно продал монеты и ушел домой. Но ваше счастье в том, что человек, продававший эту коллекцию, - личность довольно известная на рынке. Причем "известная" достаточно печально. Мелкий пакостник и рвач. Когда-то начинал с фарцовки, выканючивая у иностранцев значки, жвачки и предлагая им флаги и фуражки. С тех пор ничуть не изменился. С огромным удовольствием вручаю вам этого господина. В "своих кругах" он известен под гордым псевдонимом "Жвачка". Такой же прилипчивый и тягучий. Адрес, по понятным при чинам, мне неизвестен, но, полагаю, вы сумеете установить это сами… Да, и вот что еще… Монеты у него купил как раз мой знакомый, он их вам отдаст, но прошу вас отнестись к нему с пониманием - это очень сообразительный и деловой господин…
- Исаак Минеевич, я у вас в долгу. Если я когда-нибудь решу заняться антиквариатом, обещаю, что вам буду делать десятипроцентную скидку в память о вашей услуге.
- Беда в том, что если вы решите заняться антиквариатом, то тут же забудете о своём обещании, - вздохнул Фридман. - Поэтому будем считать, что я делаю это безвозмездно… Ох, какое счастье, что меня сейчас не слышит моя покойная жена, она решила бы, что я нездоров… И отчасти была бы права.
- И тем не менее - спасибо, - рассмеялся я. - Удачи вам, Исаак Минеевич, - я повесил трубку и повернулся к ожидающему Калинкину: - Всплыли вещи с квартиры Ватюшенко. Получается, что это всё же было "типичное" ограбление? Известна кличка продавца. Работает на Кленовой аллее. Мелкий перекупщик.
- Везучий ты, Русаков. Я бы сказал - халявщик… Ну что ж, везению помогать надо. Даю тебе в помощь Сашу Бирюкова. Поезжайте с ним к местным операм, курирующим Кленовую аллею, выясните полные данные этого парня - и к нему. Раскроете это дело - будет вам премия. Только бумаги оформляйте аккуратно. Дело серьёзное, отпираться будут до последнего. Прошли те времена, когда преступники, задержанные с поличным, давали полный расклад. Теперь стоят "в отказе" до конца, вопреки логике и здравому смыслу. Так что здесь "на халяву" не рассчитывай. Предстоит работа. И, вероятно, долгая…
* * *
- Зеленкин Олег, Самохин Стас, Борисов Костя, - залпом выпалил Павел Ануфриев по кличке "Жвачка", едва войдя в мой кабинет.
- Что - "Зеленкин"? - не понял я.
- Вы же меня из-за монет и шкатулок сюда приволокли? - спросил Ануфриев. - Вот я и перечисляю тех, кто мне их дал.
- А… А зачем? - туповато осведомился я, усаживаясь на своё место за столом.
- Как зачем? Я с ними особых дел не имею. Дружки мы давние, со школы, но сейчас нас уже ничего не связывает. У них своя жизнь, у меня - своя, чего это я буду за них отвечать? Они эти шмотки где-то надыбали, вот сами пусть и разбираются. Моё дело маленькое.
- Значит, это именно они дали тебе для реализации коллекцию серебряных монет?
- И монеты, и шкатулку, и игольницу, и керамические ножницы. Вещи старинные, сами они их продать не могут, вот меня и попросили.
- Халявщик, - обиженно сказал мне Калинкин и кивнул Бирюкову: - Бери их адреса, Саша, и поехали "снимать". Не могу я спокойно сидеть и смотреть, как пародируются правила ведения допроса… Не будет тебе премии, Русаков, не работа это… Не следствие, а сплошная "халява".
- Что же ты, - обиженно спросил я Ануфриева, когда дверь за начальником закрылась, - загубил мою премию… Я уже подсчитывал, на что её потрачу, а ты…
- А что я? Я все, как было, рассказал…
- Поломаться не мог для приличия?.. Ты фильмы смотришь? Детективы читаешь? Нужно было сигарету стрельнуть, ногу на ногу забросить и выдать что-нибудь типа: "Знать ничего не знаю, ведать не ведаю, видеть не видел, а если б и видел, то не сказал". Мы бы с тобой часик поборолись, как кролик с удавом, начальство бы оценило, и премия была бы у меня в кармане… А ты?! Эх, ты…
- Чего это я буду за них отдуваться? Не-е, пусть они сами себя спасают…
- Да не им, а мне-то ты мог приятное сделать?.. Ну да ладно, прошедшего не вернешь. Продолжим разговор о монетах. Когда они тебе их принесли?
- Сегодня утром. Монеты я продал, шкатулку тоже, а ножницы и игольницу не успел. А камешек себе решил оставить.
- Какой "камешек"?
- Кровавик. Такой маленький камешек тёмно-красного цвета овальной формы. На нём ещё какие-то маленькие значки нарисованы.
- Все это ты оставил дома?
- Камень у меня с собой. Я хотел отнести его ювелиру, чтоб вставить в печатку. Красивый камешек… Сейчас, сейчас… Где-то в кармане завалялся… Ага, вот…
Он протянул мне на ладони небольшой камешек размером с ноготь большого пальца. Буроватого цвета, с металлическим отливом, он не вызывал обычного для драгоценных камней интереса. Скорее отталкивал. На выпуклой стороне виднелись полустертые закорючки.
Недоуменно пожав плечами, я положил камень на стол.
- Сейчас составим протокол добровольной выдачи и поедем за остальными вещами, - сказал я, доставая ручку и бумагу.
- Позволь взглянуть? - послышался от дверей голос. Я посмотрел на бесшумно вошедшего в кабинет Петрова и нахмурился.
- Я работаю, - сказал я неприязненно. - И очень не люблю, когда мне в такие моменты мешают…
Не обращая внимания на мои слова, Петров подошел к столу и взял камень.
- Кровавик, - сказал он, вглядываясь в полированную поверхность. - Со знаком воздуха в центре и какими-то значками по краям…
Перегнувшись через стол, я выхватил камень у него из рук, шмякнул об стол и вызывающе посмотрел на надоедливого уполномоченного.
- Я работаю, - повторил я. - И не трогай вещдоки.
- Я должен задать ему несколько вопросов, - сказал Петров. - И прямо сейчас.
- Только после того, как я закончу свою работу. Потом можешь хоть жениться на нём.
- Как скажешь, - неожиданно легко согласился Петров и сел в углу кабинета на диване.
Я ещё раз посмотрел на камень, и воспоминание о чем-то знакомом, слышанном об этом камне, промелькнуло у меня в памяти. Я прищурился, вспоминая, и повернулся к Ануфриеву:
- А где сама чаша?
- Какая чаша? Я не видел никакой чаши…
- Эти камни были расположены по четырем сторонам чаши, украденной вместе с остальными вещами из квартиры Ватюшенко. Где она?
- Про чашу они ничего не говорили. Принесли только то, что я вам перечислил… А камней действительно было четыре. Три, которые получше, они оставили себе, чтоб вставить в печатки, а четвертый отдали мне на продажу. Но я тоже решил…
- Ладно, изымем и камни, и чашу, и прочее. Теперь они никуда не денутся…
- Простите, а вы разбираетесь в камнях? - вновь подал голос Петров, обращаясь к Ануфриеву.
- Знаешь, что?! - вскипел я. - Я тебе несколько раз говорил: хочешь что-то выяснить, занимайся этим параллельно, а не врывайся посреди допроса!
- Сергей, для меня это очень важно, - попросил Петров. - Мне очень нужно это знать… Пожалуйста.
Я устало махнул рукой, и Петров повторил свой вопрос.
- Немножко, - ответил Ануфриев. - Я всё же связан со всем этим. По работе приходится уметь отличать агат от оникса. Я не специалист, но на любительском уровне кое-что могу.
- Ты видел эти камни? Те, которые остались у них? Как они выглядели? Что за камни? Какие рисунки на них?
- Что за камни, я знаю, они просили меня объяснить, что это такое… А вот рисунки я не понял. Палочки, закорючечки…
Петров придвинул к себе лист чистой бумаги и быстро набросал на нём какие-то знаки:
- Так они выглядели?
Ануфриев долго всматривался в рисунок, вертя его во все стороны, потом кивнул:
- Примерно так… Только более диковинно, с украшениями, как на этом камешке… Вот этот знак был изображен на опале. Опал остался у Самохина.
- Знак земли, - прокомментировал Петров.
- Вот этот, - ткнул в рисунок пальцем Ануфриев, - был изображен на… сейчас вспомню… Да, точно, он был на гелиотропе и остался у Борисова.
- Знак воды.
- А вот этот остался у Зеленкина и был нацарапан на агате.
- Знак огня, - вздохнул Петров. - Все правильно…
- Так… Подожди-ка меня здесь, - не выдержал я, взял под локоть Ануфриева, отвел его в дежурную часть и, вернувшись в кабинет, потребовал: - А теперь - рассказывай. Мне надоели все эти "тайны бургундского двора". Ты что-то знаешь, но "крутишь". А эта информация может мне пригодиться… Мы их все равно поймаем, с тобой или без тебя, это уже решенное дело и исчисляется в считанных часах. Но если ты хочешь здесь ходить и совать свой нос, куда не просят, то… То будь любезен и помогать. Терпеть не могу, когда "тень на плетень наводят".
- Так ты же все равно мне не поверишь, - блеснул он на меня стеклами очков.