После разорения Кладбища Коннор и Лев опять в бегах. Они ищут женщину, которая, может стать ключевой фигурой к полному уничтожению практики расплетения. Кэм, составной человек, пытается завоевать любовь Рисы и с этой целью делает всё возможное, чтобы поставить организацию "Граждане за прогресс" на колени.
От переводчиков: для тех, кто не прочитал дополнительную новеллу "Оборванные струны", мы помещаем её в конце книги, в разделе "Дополнение". Эта новелла очень важна для понимания сюжета "Обделённых душой".
Содержание:
БЛАГОДАРНОСТИ 1
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ - НЕЛЕТАЮЩИЕ 1
ЧАСТЬ ВТОРАЯ - ДОСТОЙНЫЕ МОЛОДЫЕ ЛЮДИ 16
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ - УПАВШИЕ С НЕБА 28
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ - АРОМАТ ПАМЯТИ 46
ЧАСТЬ ПЯТАЯ - СТАЯ 61
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ - АКРОН 70
ЭПИЛОГ: ВДОВА РЕЙНШИЛЬД 79
ДОПОЛНЕНИЕ - Нил Шустерман, Мишель Ноулден - • - Оборванные струны - (Вставная новелла из цикла "Обречённые на расплетение" (Unwind)) - Перевод sonate10 80
Примечания 89
Нил Шустерман
Обделённые душой
Перевод sonate10, Linnea,
обложка mila_usha_shak
Джен, Эрику и Робби, Киту и Терезе, Крису, Патриции, Марсии, Андреа, Марку и всем моим друзьям, оказавшихся рядом в минуту, когда я нуждался в них больше всего.
БЛАГОДАРНОСТИ
Эту книгу можно сравнить с Камю Компри - ей, как и другим книгам и сюжетам цикла, дали жизнь многие люди. Прежде всего я хочу поблагодарить моего редактора Дэвида Гэйла, ассоциированного редактора Наву Вулф и издателя Джастина Чанда за их поддержку, а также за то, что разрешили мне сначала превратить дилогию в трилогию, а теперь и в состоящую из четырёх книг "дистологию" . Множество благодарностей всем в издательстве Simon & Schuster, включая Джона Андерсона, Анну Зафьян, Пола Крайтона, Лидию Флинн, Мишель Фадлалла, Ванессу Карсон, Катрину Грувер и Чаву Воулин. Огромное спасибо Хлое Фолья, создательнице необычайно жуткой обложки!
Хотел бы сказать спасибо всем, кто поддержал меня в этом насыщенном событиями году, особенно моим детям: Брендану, Джарроду, Джоэль и Эрин, их маме Элейн Джонс, моей "старшей сестре" Патрисии Макфолл, моей ассистентке Марсии Бланко и моему хорошему другу Кристин Наташе Гитхалс.
Спасибо чудесным людям, помогающим в развитии моей писательской карьеры: моему агенту Андреа Браун, агентам по индустрии развлечений Стиву Фишеру и Дебби Дьюбл-Хилл, менеджеру Тревору Энгельсону и адвокатам Шепу Роузману и Ли Розенбауму.
Я в неоплатном долгу перед Марком Бернаду, Кэтрин Киммел, Джулианом Стоуном, Шарлоттой Стаут и Фабером Дьюаром, чьи неустанные усилия и вера в мою работу привели к заключению договора на создание фильма для всего цикла книг; чего также не могло бы произойти без представителей Constantin Films Роберта Калцера и Марго Клюванс и их страстной любви к этим книгам.
Благодарность Мишель Ноулден за её сотрудничество при работе над новеллой "Оборванные струны" и в примыкающих к циклу рассказах, которые ещё готовятся увидеть свет. Благодарю Мэтью Диркера и Венди Дойл за их заботу о моём вебсайте; Симону Пауэлл, Тайлера Хольтцмана, Анни Уилсон, Миару Макнитт. Мэтью Сетцекорна и Натали Сомморс, начавших в качестве "фанов", а теперь администрирующих страницы в Фейсбуке и Твиттере, посвящённые циклу и его персонажам!
Спасибо Людовике Фьюртенде, Мишель и Арти Шайкевичу за перевод русских фраз, а также Стефани Сандре Браун за её экспертизу в португальском.
И наконец, я в неоплатном долгу благодарности перед учителям и библиотекарями, доносящими эти книги до детей и взрослых, а также у читателей и почитателей. Народная молва - это самый большой знак признательности!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
НЕЛЕТАЮЩИЕ
"Осмелюсь утверждать, что новая медицинская технология скорее освободит нас, чем поработит; ибо я убеждён, что человеческое сострадание превосходит человеческую же алчность. С верой в это я и учредил общество "Граждане за прогресс", которое должно стать на страже этических принципов нейропрививки. Я не сомневаюсь, что злоупотребление этими принципами будет исключением, а не правилом".
- Дженсон Рейншильд
"Я стал самой смертью, разрушителем миров".
- Дж. Роберт Оппенгеймер
Рейншильды
- Они подписали его. Глубинная война закончена.
Дженсон Рейншильд закрывает входную дверь, бросает пальто на диван и обессиленно падает в кресло, словно части его тела потеряли связь между собой. Как будто что-то расплело его изнутри.
- Шутишь? - отзывается Соня. - Никто в здравом уме не подпишет это ужасное "Соглашение о расплетении"!
Он с горечью смотрит на неё. Эта горечь направлена не на жену, но ему больше не на кого её обратить.
- Ты можешь назвать мне хотя бы одного человека, который бы в последние девять лет оставался в здравом уме? - спрашивает он.
Соня присаживается на подлокотник дивана, поближе к мужу, и берёт его за руку. Он с отчаянием хватается за её пальцы, как будто они - единственное, что удерживает его от падения в пропасть.
- Новый председатель "Граждан за прогресс", этот нарцисс, этот хорёк Дандрих, позвонил мне до официального объявления и поставил перед фактом, что соглашение подписано. Сказал, мол, "из уважения" ко мне он посчитал нужным дать мне знать первому из всех. Но ты знаешь так же хорошо, как и я, что он просто издевался!
- Бессмысленно мучить себя, Дженсон. Это не твоя вина, и ты ничего не в состоянии с этим поделать.
Он забирает у неё свою руку и гневно смотрит на жену.
- Ты права - это не моя вина. Это наша с тобой вина. Мы сделали это вместе, Соня, - ты и я.
Она реагирует на эти слова так, будто получила пощёчину. Не просто отворачивается от него, а встаёт и отходит подальше, а потом начинает мерять комнату шагами. "Вот и хорошо, - думает Дженсон. - Пусть почувствует хотя бы крошечную часть того, что чувствую я!"
- Я ничего плохого не совершала! - упрямится Соня. - И ты тоже!
- Мы сделали это возможным! Расплетение основано на нашей технологии! На наших исследованиях!
- Которые у нас украли!
Дженсон вскакивает на ноги, не в силах больше сидеть ни единой секунды. Он чувствует, что если останется в кресле, это будет равносильно признанию поражения. Дальше всё покатится по наклонной. Он представляет себе, как горбится в этом кресле с бокалом в руке, помешивает лёд, вслушивается в его позвякивание, ощущает, как алкоголь притупляет сознание... Нет, этого они от Дженсона Рейншильда не дождутся! Он никогда не сдастся!
С улицы доносятся вопли. Дженсон выглядывает в окно гостиной - поселковые ребята устроили разборку. "Дикари" - таким имечком наградили уличных подростков в СМИ. Неуправляемые подростки. "Необходимо что-то делать с этими порождениями войны - с неуправляемыми подростками", - блеют политики со своих высоких трибун в законодательных собраниях. А чего они, собственно, ожидали?! Средства, предназначенные для воспитания подрастающего поколения, ушли на войну. Неужто политиканы не подозревали, что это смертный приговор системе образования? Без школ, без работы, зато с избытком свободного времени - куда этим детям податься? Ясное дело - на улицу, дебоширить.
Хулиганы - их всего-то человека четыре-пять - проходят мимо, не причинив жилищу Рейншильдов вреда. Странное дело - их дом никогда не трогают, хотя он единственный на улице, у которого нет ни решёток на окнах, ни усиленных ворот. Хотя с другой стороны, железные ворота только провоцируют "дикарей" на акты вандализма - их здесь случилось уже несколько. Эти ребята вовсе не дураки, несмотря на недостаток воспитания и образования, неудивительного при отсутствии школ; они просто видят: всё вокруг свидетельствует о недоверии к ним, и это разжигает их злобу ещё больше. Их насилие кричит: "Как ты смеешь не доверять мне?! Ты же меня не знаешь!" Но люди слишком погрязли в страхе, они заботятся только о собственной безопасности и не слышат голосов детей.
Соня подходит к мужу сзади, обнимает. Ему хочется забыться в её объятии, но он не может себе этого позволить. Не найти ему ни покоя, ни утешения, пока он не устранит ужасные последствия своих открытий.
- Может быть, - предполагает Соня, - получится как во времена "холодной войны"?
- Ты о чём?
- У них есть новое, мощное оружие - расплетение, - поясняет она. - Может статься, что будет достаточно одной только угрозы. Может, его никогда не применят на деле...
- Холодная война подразумевает равновесие сил. А что эти дети смогут противопоставить властям, если те начнут их расплетать?
Соня вздыхает, поняв наконец, что он имеет в виду.
- Ничего. У них не будет ни единого шанса.