Прибавится забот социологам и социопсихологам, подумал Жюль. Особенно, если процесс станет тянуть на глобальность. А как будут потирать руки апологеты изначальной природной агрессивности человека!.. Где-то наши умники допустили промашку.
Вспышки и вопли стали действовать ему на нервы. Он выбрался из толпы и свернул в неширокий переулок. По сравнению с залитым огнями проспектом слабо освещенный переулок показался ему черным коридором, и Жюль поневоле прибавил шагу. Впрочем, переулок оказался коротким, и через пару минут он вышел на параллельную проспекту Свободы улицу.
Тишины не было и здесь. По улице неторопливо, как равнинная река, катился поток демонстрантов. Над колонной плескались зелено– голубые знамена Всемирного Союза Пацифистов. Среди демонстрантов были и пожилые люди, и молодежь. Многие катили перед собой коляски с детьми.
Жюль остановился у витрины какого-то кабака. Посетители высыпали наружу и глазели на демонстрантов. Слышались одобрительные и осуждающие возгласы.
– Все ходят! – сказал Жюлю усатый толстяк, держащий в правой руке полную кружку пива. – Не ходить надо, а кишки кригерам выпускать!
– Так уж сразу и кишки? – усомнился Жюль.
Толстяк негодующе взмахнул кружкой. Пиво плеснулось на асфальт.
– Именно кишки! – сказал он. – А то мы их уговариваем… "Не будете ли вы так любезны, мистер, – прогнусавил он, передразнивая кого-то, – продать государству ваш автомат?.. Ах, вы еще не решили, что с ним делать?.. Хорошо, мы подождем, нам спешить некуда, за нами история!" – Он снова взмахнул кружкой. – А когда дожидаемся решения мистера, получаем еще одного вооруженного бандита.
– Ну, это не всегда, – сказал Жюль.
Глаза толстяка сверкнули.
– Не всегда, – согласился он. – Но и имеющихся случаев с избытком! Вы посмотрите, что по миру делается… Разбой, вылазки, демонстрации… Хорошо, у нас еще тихо. Эти, – он кивнул на колонну демонстрантов, – не в счет. Тихо ходят… А на тех молодежь смотрит. Вот уже новые кригеры появились. Которые и армии-то в глаза не видели. Погодите, дождетесь, они еще покажут себя. Не вы, так они вам кишки выпустят. – Он погрозил в пространство кулаком.
– И какой же вы видите выход? – спросил Жюль.
– А выход очень простой! – сказал толстяк. – Нашли у тебя оружие – становись к стенке. И из твоего же оружия!.. А сопляков – в лагерь, на перевоспитание…
– Ну, это не ново, – сказал Жюль. – Это мы уже слышали, и не раз!
Колонна вдруг споткнулась, притормозила, заколыхалась, словно матерчатое полотнище.
– Кригеры! – заорал кто-то истошно.
Жюль увидел, как вынырнула из следующего переулка толпа дюжих молодцев в серебристых комбинезонах и врубилась прямо в стену демонстрантов. Замелькали над головами дубинки, завизжали женщины. Откуда-то возникли полицейские "джамперы", зависли над толпой, понеслись сквозь рев дерущихся малоразборчивые команды. И тут впереди, где разворачивалась битва, отрывисто протатакал автомат. Сейчас же из темного переулка, по которому несколько минут назад проходил Жюль, ширкнуло пламя. Один из "джамперов", висящих над толпой, лопнул и начал разваливаться на куски. Жюль бросился на асфальт и закрыл голову руками. Лежа, он услышал, как ширкнуло еще раз. Грохот взрыва потонул в тысячеголосом вое: по-видимому, граната взорвалась в толпе. Больше выстрелов не было, уши заложило от тоскливого нытья полицейских сирен.
Жюль оторвал голову от асфальта. Перед ним метались обезумевшие от ужаса люди. Прямо на середине улицы полыхали обломки "джампера". Чуть в стороне валялась раздавленная детская коляска. Разговорчивый толстяк сидел на тротуаре, неловко привалившись к стене левым плечом. На полураскрытых губах его надулся и лопнул красный пузырь, и из уголка рта потянулась тонкая струйка крови. Мертвые глаза удивленно смотрели на Жюля. Пивной кружки толстяк из руки так и не выпустил.
И тогда Жюль вскочил и, на всякий случай пригибаясь, в два прыжка достиг угла и бросился в темноту переулка, где скрывался неведомый гранатометчик.
7
Утром ему стало совсем плохо.
Вот и второй день прошел, думал он. А вокруг по-прежнему темнота!.. Хорош диггер, нечего сказать! Вместо того, чтобы заниматься делом, мотается по другому городу, мечется из угла в угол, а уж про конец похождений и вспомнить стыдно. Вместо того, чтобы быстро уйти с места инцидента, взял и ввязался…
Он вспомнил, как хладнокровно, ударом кулака уложил вчерашнего гранатометчика, и содрогнулся от омерзения. И тут же содрогнулся еще раз. От недоумения. Потому что этот гранатометчик был не первым убитым им человеком. Не первым, не вторым и даже не десятым. Жюль давно уже потерял счет кригерам, которых уничтожил собственными руками. Не в бою, не в облаве и не при прочесывании леса, а вот так – один на один – когда либо он тебя, либо ты его. И давно уже угрызения совести настолько ослабели, что воспринимались не более, чем щекоткой для души, а такого омерзения и вообще никогда не было, даже в самом начале, когда он убил первого – молодого арабского террориста, члена одной из экстремистских группировок, не признавших на ту пору решений международной конференции по Ближнему Востоку.
Да что же это такое, сказал он себе. Может быть, я все-таки не долечился?.. Может быть, все это лишь порождения больного воображения?.. И у Артура нет никакого инфразвука, и хвоста вчера не было?.. И надо же, в конце концов, заниматься делом!
Мысль, явившаяся в этот момент, показалась ему любопытной. Он подошел к тейлору и набрал номер, который дал ему позавчера чиновник из мэрии. На экране появилось лицо Пауэра.
– Здравствуйте, господин Карне! – Пауэр приветливо улыбнулся. – Как отдыхается? Чем могу быть полезен?
– Здравствуйте, господин Пауэр! – сказал Жюль. – Отдыхается прекрасно, спасибо… Есть одна просьба.
– Слушаю вас.
– Видите ли, господин Пауэр… У меня есть приятель, тоже космонавт. Его скоро спишут по возрасту, и он хотел бы остановиться в этих местах, в Гринкоусте.
– Все ясно, господин Карне! Ему нужен коттедж.
– Да, но он хотел бы что-нибудь этакое, необычное, с выкрутасами какими-нибудь. Чтобы коттедж был большой и чтобы у него была башенка на крыше.
Пауэр понимающе кивнул.
– Такие коттеджи дорого стоят, господин Карне. Да и хозяева могут не согласиться…
– Это уж не наша забота! Деньги у моего приятеля есть. А хозяев он будет уговаривать лично. Нужна лишь наводка – сами понимаете!..
– Мне все ясно, господин Карне. Список получите через несколько минут.
– Сколько я вам должен?
– О, не беспокойтесь. Такие справки бесплатны. – Чиновник отключился.
Жюль пошел на кухню и, ознакомившись со справочником местной почтовой фирмы, набрал серию кодов. Через несколько минут он достал из рисивера оставленный в Лонгвилле кейс. Информацию о пересылке тут же заблокировал личным кодом. Береженого Бог бережет… Потом полистал каталог сети "Сэплай", заказал радиоприемник фирмы "Фаулер" и кейс и тут же отправил оба предмета в утилизатор. Потом открыл свой кейс, достал свой "Фаулер" и сунул в карман куртки.
Когда он вернулся в гостиную, прострекотал принтер. Пауэр прислал обещанный список. Жюль взял в руки план поселка и наметил маршрут. Потом надел куртку и отправился на прогулку. Дойдя до первого поворота, проверился. Хвоста не было. Это ему не понравилось. Он достал "карандаш", включил. "Карандаш" тут же ожил.
Ай да парни, подумал Жюль. Когда только успели?..
Определив частоту сигнала, он успокоился: "жучок" не должен был помешать.
Гуляющих на улицах было довольно много. Двигались, как и Жюль, неспешным прогулочным шагом, в основном по двое – по трое. Одиночек почти не было. На всякий случай Жюль фиксировал, но никакого интереса – ни скрытого, ни открытого – к нему не проявляли.
Солнце было занавешено плотной пеленой, но ветра почти не ощущалось. Жюль сделал вывод, что дождя вряд ли следует ожидать, и на улицах все время будет многолюдно.
Он шел по тротуару, равнодушно бросая взоры на номера коттеджей и с интересом разглядывая встречных женщин. Когда попадались особенно симпатичные, он позволял себе присвистнуть и, обернувшись, проводить их долгим взглядом. Кавалеры проходили мимо, презрительно отворачиваясь от его лихого посвиста, с физиономиями, излучающими сытое самодовольство. Словно владельцы породистых рысаков на конной выставке… За оградами метались вдоль сеток взмыленные любители тенниса. Со всех сторон доносились многочисленные плотные удары по мячам и сопровождающие их крики любителей кроссбола. Из ресторанов вытягивались навязчивые запахи готовящихся и тут же поглощаемых блюд. Каждый отдыхал как мог и как умел.
А Жюль шел и размышлял, почему Ассоциация выбрала для неизвестной ему цели именно Гринкоуст. Что было в этом курортном местечке особенного, чего не могло быть в больших городах, где можно скрыть целую армию и спокойненько обделывать свои темные делишки?.. Хотя нет, тут он не прав, темными делишками Ассоциация не занимается. Это делают упыри, которые прикрываются ею. Кого-кого, а упырей в такие моменты всегда хватает – почему бы и не пошуровать под шумок!..
Через пять минут он добрался до первого адреса. Домик действительно не был похож на все окружающие. Башенка над его крышей выглядела как-то очень странно. Она была так же уродлива, как уродлива бородавка на лице красивой женщины. Она создавала впечатление чего-то лишнего, постороннего, ненужного. Он прошел мимо коттеджа, слегка замедлив шаги. "Фаулер" молчал. Жюль вздохнул и отправился к следующей архитектурной уродине.