Как видим, социально - историческая мысль К. Циолковского на рубеже двух эпох была достаточно оптимистична. И пусть художественные достоинства произведения были "на уровне Чехова в науке", а не в литературе, стало очевидным, что создан прочный мост от стихийной мечты к точным расчетам. А это, в свою очередь, означало, что у фантастики появилась твердая научная основа, опираясь на которую можно и нужно исследовать в художественной форме самые серьезные, самые злободневные естественнонаучные и социальные проблемы.
Герои повести Циолковского действуют в космосе. Они оторваны от событий, происходящих на далекой Земле. Между тем "состояние человечества в 2017 году", как мы понимаем, не изменилось само собой. Единственно возможный путь к этому идеалу, которого не коснулся автор "Вне Земли", - это острейшая социальная борьба, схватка не на жизнь, а на смерть. События в стране со всей очевидностью подтверждали, сколь тернист путь восхождения к мечте. Поэтому не случайно, что фантастика еще смелее вступает в острейшие сражения за идеал.
О будущем прекрасном, справедливом мире Гонгури мечтает юный Гелий - герой повести В. Итина "Открытие Риэля". Он заточен в тюрьме белогвардейцами Колчака вместе с другим "государственным преступником" - старым врачом Митчем. Узников обвинили в большевизме и приговорили к расстрелу.
Врач Митч, участник революции 1905 года, жил в Америке. После Октября вернулся в Россию. Шестнадцатилетний Гелий - солдат Красной Армии. "…Хаос первоначальной власти. Сражения. Коммунистические отряды, скрывшиеся в тайге. Санитарная повозка под шкурой медведя. Ремень винтовки, прилипшей к плечу Гелия… В декабре их окружили. Несколько человек, по обычаю бандитских войн, были доставлены живьем… Это - они…"
Зрелое поколение первой русской революции встречается с юностью Октября в трагической ситуации. Но если Митч уже ничего не ждет от будущего и покорен, то Гелий страстно желает хоть на мгновение оказаться в "стране счастливых", за которую сознательно пойдет на смерть. Он даже говорит об этом стихами Митчу:
"Сердце губит радостная жажда,
Лучше умереть, но взглянуть…"
И просит усыпить его, чтобы побывать хоть во сне "в мире более совершенном". Во сне он перевоплощается в жителя далекой планеты - ученого Риэля. Перед взором проходят картины прекрасного, справедливого мира Гонгури…
Шел "1920 год после революции". В этом мире "вишни величиной с яблоко и персики величиной с арбуз". Он делился на страны по плодам их растений. Эта планета - сад с красивыми городами и совершенной техникой, позволяющей людям путешествовать на другие планеты, даже на последнюю планету перед солнцем - Паон. На ней жили не менее прекрасные люди: Везилет, Марг, Нолла, Пейрироль. Здесь герой встретил "свою Гонгури", девушку с "рубиновым" сердцем, его мечту. Вдохновение толкнуло Риэля на отчаянную мысль - "овладеть мельчайшими лучами энергии, претворить их в подобные им, видимые, световые волны и собственными глазами посмотреть, из чего состоит мир". Он открыл особое вещество - онтэ и тем самым помог людям освободиться от законов тяготения.
Гонгури говорит Риэлю: "Забудь о своем сне, о своей страшной земле, Риэль, - длилась далекая речь. - Утром мы полетим с тобой вместе в поля, где растут лилии долин, и в рощу Лоа. Мы будем смотреть на радугу в брызгах водопада и ловить голубых птиц. Потом мы войдем в мой корабль и улетим на острова Южного океана. Там, я знаю, в пустыне, есть одинокий атолл. Мы будем там одни. Долго…"
Риэль согласен, но когда Гонгури вдруг сообщает, что не может взять его с собой, потому что "он убил себя", сон исчезает. Разум Гелия восстает против мысли о своей напрасно загубленной юной жизни. Он покидает страну Гонгури и лишь жалеет, что "забыл такие простые вещи: как изготовляется онтэит, электрическое оружие? Я мог бы расплавить засовы, уничтожить тюремщиков, освободить человечество".
Заметим - "освободить человечество". Так с оптимизмом думал Гелий в тюрьме за час - другой до расстрела. Он совсем не завидовал Митчу, которого опознал советник американской миссии Мередит и, кажется, спас от гибели. Американцу "обещали показать ту породу существ, что во всех журналах изображается в виде орангутангов…", но он увидел в камере людей, не только назвавших его по имени на родном английском языке, но и с достоинством отнесшихся к предложению об освобождении.
Враги остались верными себе. Они решили "умело вывести красных в расход". Конвойные вели Гелия по красному бору к Красному Яру, среди ирисов, сараны и красных незнакомых цветов и потом, остановившись, "осторожно защелкали затворами и зашептались". Гелий погиб с мыслью о Гонгури, с верой в счастье людей.
Тесное переплетение фантастики с злободневной действительностью закономерно. Судьба Гелия, рядового солдата революции, была характерна для молодежи того времени, особенно комсомольцев. Многие из них искренне верили в восстание против мировой буржуазии буквально завтра, в крайнем случае на следующий день…
Молодой В. Итин, возможно, однополчанин Гелия, относился к поколению революционных романтиков, но в сражениях с белогвардейцами в Сибири писатель начал осознавать, что "последним и решительным боем безногого спрута капитализма" не уничтожить. Надо строить новый мир своими руками. Этим объяснялось стремление В. Итина соотнести философский образ будущего - коммунизма с борьбой за него в настоящем.
Торжество мира славит в своем творчестве другой писатель молодого поколения революции, Андрей Платонов. Солдат Гелий сражается до последней возможности. Герои А. Платонова - фанатики труда. Сам писатель был очень трудолюбивым и разносторонним человеком. Высоко ценил в людях энтузиазм преобразований, способность идти впереди, универсальный интеллект. Обращение А. Платонова к фантастике в начале своего творчества очень понятно. Ему хотелось показать идеал трудолюбивого социалистического человека.
Рассказ "Потомки Солнца" - составная часть фантастической трилогии, в которую вошли также рассказ "Лунная бомба" и повесть "Эфирный тракт".
Инженер Вогулов "был когда - то нежным, печальным ребенком, любящим мать, родные плетни, и поле, и небо над всеми ими". Его влекла "песня звезд", он видел "чистые, голубые, радостные сны", рос и набирался сил.
И ничто, казалось, не нарушало покойного течения жизни, если бы не "великая эпоха электричества" и начавшаяся "перестройка земного шара". Руководителем этой перестройки "мировое совещание рабочих масс" назначило инженера Вогулова, "седого согнутого человека с блестящими всевидящими глазами, того самого нежного мальчика".
Согласно разработанному Вогуловым плану изменили климат на Земле. Затем с помощью специально изобретенного ультрасвета начали менять облик Земли. "Безумие работы охватило человечество", но ее становилось больше, "открывался океан труда". И тогда Вогулов пришел к мысли об изменении не только Земли, но и "миров"… Вогулов решил "родить для себя сатану сознания, дьявола мысли" и убить в себе все человеческое.
Переделав земной шар, он принялся за преодоление "сопротивления Вселенной" для создания с помощью ультрасвета иной Вселенной, заставил человечество "жить как в урагане", и сам погиб от этого. Идеал "новорожденного" социалистического человека оказался весьма далеким от совершенства.
Оказывается несостоятельной и технократическая жизненная позиция Петера Крейцкопфа. Изготовив "лунную бомбу" ценой больших жертв и достигнув Луны, он не видит цели, смысла своей дальнейшей жизни и срывается в неизвестность, в бездну. Безразличие к людям оборачивается забвением самого себя и неминуемой расплатой.
И все же именно романтика, фантазирование на основе реального опыта помогли А. Платонову отойти от наивного противопоставления природы и техники. Он внимательно всматривался в таких энтузиастов науки, как К. Циолковский, А. Богданов, В. Обручев, читал их произведения и убеждался, что считать природу враждебной стихией безнравственно. А. Платонов понял это не сразу.
Несколько лет он работал над повестью "Эфирный тракт". Ее герой - Михаил Кирпичников, очень похожий на самого писателя, случайно познакомился с работами деревенского мастера - самоучки Фаддея Попова. Ему понравилась идея ("как случайную, нечаянную жизнь человека превратить в вечное господство над чудом Вселенной"), высказанная Поповым в неоконченной рукописи. Считая идею верной и вполне осуществимой, Михаил Кирпичников вступил в конфликт с инженером Матисеном, который "явно насиловал природу. И преступление было в том, что ни сам Мати - сен, ни все человечество еще не представляли из себя драгоценностей дороже природы. Напротив, природа все еще была глубже, больше, мудрее и разноцветнее человеков". Так считал и сам автор.
Заявленный с излишней пылкостью романтики "последнего и решительного боя", культ придатка машины рухнул. А. Платонов пришел к единственно верному: "Красота - все дни и все вещи, а не одна подземная и недоступная, гордая… она всегда в душе моей". Он не находился в "мире без происшествий", по выражению Ф. Достоевского. Фантастика помогла писателю найти верные ориентиры в литературе. Трилогия, рожденная "на заре туманной юности", стала прекрасным прологом ко всему творчеству А. Платонова, его "прекрасному и яростному миру".