- Остроумно! - заметил он, когда Коглен закончил. - Как, по-твоему, они это сделали и что им нужно?
Аполлоний утер губы и самый верхний из своих подбородков.
- Мне это не нравится, - сказал он серьезно. - Совсем не нравится. О, книга, отпечатки пальцев и надпись - все это можно подделать. Помню, как-то раз в Мадриде я… впрочем, это неважно. Они любители и потому могут быть опасны.
- Думаю, Томми раскусил бы грубую подделку, - заявила Лори. - И мне кажется, он рассказал нам не все. Я давно его знаю. Он что-то недоговаривает.
Коглен вспыхнул. Способность Лори читать его мысли была просто сверхъестественной.
- Там была еще одна строчка, о которой я не рассказал, - признался он. - Она не имеет смысла ни для кого, кроме меня, - и я никогда никому об этом не говорил.
Аполлоний вздохнул.
- Ах, какие только сокровенные вещи я не читал зачастую! Каждый считает свои мысли неповторимыми! Но все равно мне это не нравится!
Лори склонилась к Коглену.
- То, о чем ты не рассказал… это было обо мне? - спросила она вполголоса.
Коглен смущенно взглянул на нее и кивнул.
- Как мило! - сказала Лори и озорно улыбнулась ему. Аполлоний вдруг встряхнулся. Он взял бокал с водой и поднял его на уровень глаз.
- Я покажу вам принцип магии, - сказал он твердо. - Я держу в руках бокал, наполненный только водой. Вы видите, что там больше ничего нет!
Мэннерд подозрительно посмотрел на бокал. Вода была совершенно прозрачной. Аполлоний провел бокалом над столом на уровне глаз сидящих.
- Видите? А теперь, мистер Коглен, возьмите бокал в ладони. Так, чтобы они окружили чашу. Вы-то уж точно не мой сообщник. А теперь…
Толстенький человечек впился в бокал пристальным взглядом. Коглен ощутимо чувствовал себя дураком.
- Абракадабра семьсот пятьдесят Фатима мисс Мэннерд очень красивая! - проговорил он театральным тоном. - Любые другие слова подействовали бы ничуть не хуже, - добавил он безмятежно. - Поставьте бокал, мистер Коглен, и посмотрите на него.
Коглен опустил бокал и убрал руки. В воде блестел золотой. Монета бьша старинная, десять дирхемов Османской империи.
- Я не могу создать иллюзию, - сказал Аполлоний, - но в заблуждение вас ввел, верно?
- Как вы это сделали? - с любопытством спросил Мэннерд.
- Когда бокал с водой находится на уровне глаз, - пояснил Аполлоний, - его дна не видно. Мешает преломление света. Я бросил в воду монетку и поднял бокал на уровень ваших глаз. Пока его не поставили на стол, он казался пустым. Вот и весь секрет.
Мэннерд хмыкнул.
- Здесь важен принцип! - продолжал Аполлоний. - Я сделал такое, что вы не могли себе представить. Вы сами ввели себя в заблуждение, так как думали, что я должен сотворить какой-нибудь фокус. А я сделал его раньше. Вот в чем секрет магии.
Он выудил золотой из бокала и спрятал в карман жилета. Коглен мрачно подумал, что этот фокус выглядит куда менее убедительно, чем его собственный почерк, отпечатки пальцев и самые сокровенные мысли, записанные несколько столетий назад.
- Гм. Думаю, я заявлю о ваших посетителях в полицию, - сказал Мэннерд. - Там было упомянуто мое имя. Я могу иметь к этому какое-то отношение. Для обычного розыгрыша слишком уж все сложно, и потом, там сказано про убийство. У меня есть знакомые среди довольно высокопоставленных турецких чиновников. Вы не откажетесь повторить эту историю тому, кого они пришлют к вам?
- Разумеется, нет.
Коглен думал, что должен испытать облегчение, но ничего такого не чувствовал. Потом в голову ему пришла мысль.
- Кстати, - обратился он к Аполлонию, - к вам это тоже имеет отношение. В книге была еще одна запись, о том, что "посвященные" интересовались вами!
Он пересказал ему, как помнил, слова на форзаце книги. Толстяк хмуро выслушал его.
- Это мне очень не нравится! - заявил он твердо. - Если мое имя будет связано с мошенниками, это не пойдет на пользу моей профессиональной репутации! Это очень нехорошо!
К удивлению Коглена, он побледнел. Возможно, причиной тому был гнев, но лицо у него стало гораздо белее.
- Ты упомянул о каком-то устройстве, Томми. В доме восемьдесят по улице Хусейна, кажется?
Коглен кивнул.
- Да. Дюваль и лейтенант Галиль сказали, что они собираются туда наведаться.
- После ужина, - предложила Лори, - мы можем сесть в машину и съездить взглянуть на этот дом хотя бы снаружи. Если я не ошибаюсь, у папы ничего не запланировано на вечер. Это может оказаться интересным…
- Неплохая мысль, - одобрил Мэннерд. - Погода сегодня хорошая. Поедем все вместе.
Лори удрученно улыбнулась Коглену. А сам он решительно сказал себе, что рад тому, что ему не стоит оставаться с Лори наедине. Но на душе у него веселее не стало.
Мэннерд отодвинул стул.
- Это невыносимо! - буркнул он. - Никак не пойму, чего ради они все это затеяли! Давайте поедем и взглянем на этот дьявольский дом!
Они поднялись на третий этаж, в номер Мэннерда, и тот позвонил, чтобы ему подали машину - ее он взял напрокат на период своего пребывания в Стамбуле. Лори накинула на голову шарф. Коглен обреченно отметил, что она хороша даже в таком виде.
Аполлоний Великий вежливо принял приглашение и продолжил распространяться о своей политической деятельности по подкупу. Он полагал, что в будущем, когда в глухие деревушки его народа придет просвещение, там могут обнаружиться даже древние манускрипты. Из его речи Коглен сделал вывод, что его единоверцев-земляков насчитывается две или три тысячи.
Доложили, что машина подана.
- Я спущусь по лестнице! - возвестил Аполлоний, взмахнув пухлой ручкой. - Теперь, когда нашелся человек, готовый дать деньги мне и моему народу, я ощущаю себя исполненным достоинства и величия. Не думаю, чтобы кто-то мог чувствовать себя исполненным достоинства в лифте.
Мэннерд хмыкнул. Все двинулись к широкой лестнице вслед за Аполлонием.
Внезапно повсюду погас свет. И тут же кто-то ахнул, что-то упало. Голос Мэннерда яростно выругался откуда-то из середины закругляющегося лестничного пролета. Еще секунду назад он стоял на верхней площадке.
Снова вспыхнул свет. По ступенькам взбежал разъяренный Мэннерд. Он сердито озирался по сторонам, тяжело дыша. Сейчас он совершенно не походил на миллионера. Грозный, весь подобравшийся, казалось, он в любой миг готов был броситься в драку.
- Друг мой! - ахнул Аполлоний. - Что случилось?
- Кто-то пытался скинуть меня с лестницы! - зло рявкнул Мэннерд. - Меня схватили за ногу и потянули! Если бы я упал туда, куда меня пытались сбросить, - если бы я не успел спохватиться, - то перелетел бы через перила и свернул себе шею!
Он сердито огляделся. Но на площадке их было всего четверо. Мэннерд бегло осмотрел все коридоры. Он был вне себя от злости. Но вокруг не было ни одной живой души, которая могла бы совершить такое.
- А может быть, я поскользнулся, - сказал он раздраженно, - но мне так не показалось! Черт побери… Ладно, никто не пострадал.
Он хмуро зашагал по лестнице. Свет горел ровно. Все остальные двинулись за ним.
Лори спросила дрожащим голосом:
- Странно, правда?
- Очень, - согласился Коглен. - Если ты помнишь, мне сказали, что я, возможно, убью его.
- Но ты стоял рядом со мной! - быстро сказала Лори.
- Не настолько, чтобы теоретически я не мог этого сделать, - возразил Коглен. - Лучше бы этого не случалось.
Они спустились в вестибюль; Мэннерд все еще кипятился. Аполлоний шествовал с поистине утиной грацией. Коглену он казался очень похожим на портреты Ага-хана. Иллюзионист прямо-таки светился улыбкой. Вид у него был очень импозантный. И он думал точно так же, как и Коглен, потому что в вестибюле обернулся и произнес вкрадчиво:
- Вы говорили что-то о пророчестве, о том, что вы можете убить мистера Мэннерда! Будьте осторожны, мистер Коглен! Будьте осторожны!
Он подмигнул им с Лори и продолжил величественное шествие к машине, которая уже ждала их у входа.
На заднем сиденье было темно. Лори устроилась рядышком с Когленом. Он остро чувствовал ее близость. Но машина тронулась, и он нахмурился. Надпись, сделанная его собственной рукой в древней книге, гласила: "Позаботьтесь о Мэннерде. Его хотят убить". А с Мэннердом только что едва не случился несчастный случай… Коглен с беспокойством ощущал: произошло нечто важное. То, что он обязательно должен был заметить.
Впрочем, раздраженно сказал он себе, это не что иное, как просто совпадение.