Непременно нужно
надеть цилиндр, а то того и гляди сцапает полицейский.
-- Там, говорят, народу много было, сударь.
-- Разумеется, пани Мюллерова,-- подтвердил Швейк, заканчивая массаж колен.--
Если бы вы, например, пожелали убить эрцгерцога или государя императора, вы бы
обязательно с кем-нибудь посоветовались. Ум хорошо -- два лучше. Один
присоветует одно, другой -- другое, "и путь открыт к успехам", как поется в
нашем гимне. Главное -- разнюхать, когда такой барин поедет мимо. Помните
господина Люккени, который проткнул нашу покойную Елизавету напильником? Ведь он
с ней прогуливался. Вот и верьте после этого людям!
С той поры ни одна императрица не ходит гулять пешком. Такая участь многих
еще поджидает. Вот увидите, пани Мюллерова, они доберутся и до русского царя с
царицей, а может быть, не дай бог, и до нашего государя императора, раз уж
начали с его дяди. У него, у старика-то, много врагов, побольше еще, чем у
Фердинанда. Недавно в трактире один господин рассказывал: "Придет время -- эти
императоры полетят один за другим, и им даже государственная прокуратура не
поможет". Потом оказалось, что этому типу нечем расплатиться за пиво, и
трактирщику пришлось позвать полицию, а он дал трактирщику оплеуху, а
полицейскому-- две. Потом его увезли в корзине очухаться... Да, пани Мюллерова,
странные дела нынче творятся! Значит, еще одна потеря для Австрии. Когда я был
на военной службе, так там один пехотинец застрелил капитана. Зарядил ружье и
пошел в канцелярию. Там сказали, что ему в канцелярии делать нечего, а он -- все
свое: должен, мол, говорить с капитаном. Капитан вышел и лишил его отпуска из
казармы, а он взял ружье и -- бац ему прямо в сердце! Пуля пробила капитана
насквозь да еще наделала в канцелярии бед: раскололо бутылку с чернилами, и они
залили служебные бумаги.
-- А что стало с тем солдатом? -- спросила минуту спустя пани Мюллерова,
когда Швейк уже одевался.
-- Повесился на помочах,-- ответил Швейк, чистя свой котелок.-- Да помочи-то
были не его, он их выпросил у тюремного сторожа. У него, дескать, штаны спадают.
Да и то сказать -- не ждать же, пока тебя расстреляют? Оно понятно, пани
Мюллерова, в таком положении хоть у кого голова пойдет кругом! Тюремного сторожа
разжаловали и вкатили ему шесть месяцев, но он их не отсидел, удрал в Швейцарию
и теперь проповедует там в какой-то церкви. Нынче честных людей мало, пани
Мюллерова. Думается мне, что эрцгерцог Фердинанд тоже ошибся в том человеке,
который его застрелил. Увидел небось этого господина и подумал: "Порядочный,
должно быть, человек, раз меня приветствует". А тот возьми, да и хлопни его.
Одну всадил или несколько?
-- Газеты пишут, что эрцгерцог был, как решето, сударь. Тот выпустил в него
все патроны.
-- Это делается чрезвычайно быстро, пани Мюллерова. Страшно быстро. Для
такого дела я бы купил себе браунинг: на вид игрушка, а из него можно в два
счета перестрелять двадцать эрцгерцогов, хоть тощих, хоть толстых. Впрочем,
между нами говоря, пани Мюллерова, в толстого эрцгерцога вернее попадешь, чем в
тощего. Вы, может, помните, как в Португалии подстрелили ихнего короля? Во какой
был толстый! Вы же понимаете, тощим король не будет... Ну, я пошел в трактир "У
чаши". Если придут брать терьера, за которого я взял задаток, то скажите, что я
держу его на своей псарне за городом, что недавно подрезал ему уши и, пока уши
не заживут, перевозить щенка нельзя, а то их можно застудить. Ключ оставьте у
привратницы.
В трактире "У чаши" сидел только один посетитель.