Уварову и оставшимся при нём девушкам миледи подробно разъяснила, каким образом они смогут провести время до её возвращения, не прибегая к помощи Арчибальда. Слишком много неожиданных тайн хранил Замок, и пытаться постигнуть их «с налёту» действительно не стоило. Если с блок-универсалом обошлось, не значит, что и следующий раз повезёт.
– Вам здесь наверняка понравится. Ещё и уходить не захочется. Теперь бояться нечего, а узнать, увидеть и попробовать можно многое, – сказала Сильвия. – Здесь не столько коммунистический принцип «каждому по потребностям» действует, сколько библейский: «Стучите – и откроется, ищите – и обрящете, просите – и дастся вам»…
Глава вторая
– Для начала нам с вами проехать кое-куда придётся, – сосредоточенно глядя между Фёстом и Людмилой, сказал майор, вернувшись за столик после очередного телефонного вызова. – Часика через полтора-два примерно. Там с людьми, кто под руками окажется, встретимся, поговорим. Ты им политинформацию прочитаешь, заодно и сам сообразишь, чем народ дышит.
До какого-то его старшего товарищаинформация дошла, подумал Фёст. И что этот или этитоварищи хотят? Убедиться в его серьёзности , поставить свои условия, что же ещё? Уж с заговорщиками у них никаких общих дел быть не может, если, конечно, эти люди не на том уровне, о котором и Стацюк не знает. Ну, посмотрим.
– Далеко ехать?
– Да не слишком. В район «Автозаводской», а там совсем рядом. Поедете?
– Почему бы не поехать?
– Только тогда так – никуда больше не уходите, возле меня держаться будете. Понятно? И телефоны не включаете.
Фёст усмехнулся, как и полагалось хорошо воспитанному полковнику, услышавшему бестактную глупость от майора.
– Понятно, да не совсем. Это ведь мы тебя хотим в дело взять, нет? Со всеми моральными и материальными стимулами. Деньги брал и опять не отказался. А нужно бы было, если «по понятиям». Ну и? Что дело опасное – никто не спорит, поэтому идею посоветоваться с друзьями вполне приветствую. Но вот чтобы ты мне свои правила диктовал – это уволь, Борис Иванович. Не говоря обо всём прочем, я и званием тебя постарше, и по другим параметрам. Это так, к слову, чтобы недоразумений впредь не возникало. Надо будет мне отсюда выйти – выйду. Позвонить – позвоню. Насчёт мер безопасности сам думай. Вот как раз сейчас и выйдем с Людой, тоже позвонить. У меня секретов куда больше. А ты пока перекусывай и в окно поглядывай, мы вон там, под навесиком устроимся. В поле зрения…
– Да, кстати, Борис Иванович, а мои напарники, Эдик с Гришей, на встрече будут? – с подкупающей наивностью спросила Вяземская. – Они-то меня в общем делевидели, неужто вы и им не доверяете?
– Может, и будут… Там уже не я решаю, – постарался не уступить консьерж. – Кстати, Петрович, ты, помнится, майором назывался, а сейчас… Случайно сорвалось или как?
– Случайно только школьницы залетают, – при этих словах Вяземская демонстративно поморщилась, но промолчала. – А мне чего ради было откровенничать? Теперь – другое дело. На, смотри…
Он протянул майору удостоверение полковника ГРУ и заодно ещё одну книжечку. Борис Иванович заглянул, присвистнул тихонько.
Неслабо, конечно – Герой России Ляхов Вадим Петрович, все печати и подписи на месте. Фёст не считал, что уподобляется тем, кто купленные в известных местах чины и ордена носит. Он сделал ровно то же, что Секонд, и с Александром Ивановичем, куратором, условлено было, что они, аналоги, в одной пропорции беды и заслуги делят. А если нынешняя власть не в курсе, так не её, этой власти , забота. Как тогда на перевале другой , в этом мире не выживший Тарханов пел: «Россия нас не балует ни славой, ни рублём, но мы – её последние солдаты…»
– Совсем здорово. Уважаю, – сказал консьерж. – И за что?
– По совокупности, – не стал распространяться Фёст, хотя майор, по идее, мог и даже должен был бы слышать про их не такой давний бой в ливанских горах. Но раз не вспомнил, и фамилия ему ничего не сказала – так тому и быть.
– Сейчас по-прежнему на службе?
– Нет, я же сказал. Действующий резерв. На такой вот, как сегодня, случай.
– Хорошо, хорошо, – повторил майор, и видно было, что мысли его приобрели несколько другое направление. – Но съездить всё равно придётся…
– Так мы разве против?
Во внутреннем дворике, откуда были видны окна квартиры, Вадим с Людой присели за столик под черепичным навесом, закурили.
– Ты чего-то опасаешься? – спросила Вяземская. – Чего?
– Не так, чтобы очень, но всё равно. «Время вывихнуло сустав». Кто сказал? Гамлет. У нас – аналогично. Вполне может просто для убедительности какая-нибудь демонстрация силыпонадобиться. Никто никого пугать не собирается, я так думаю, но очень Борис Иванович (или кто постарше) беспокоится, не развожу ли я его. Вполне естественное чувство. В таких-то обстоятельствах. Я не знаю, кто и что ему по телефону сказал, но кто-тоу них уже в курсе происходящего. Теперь его друзьям нужно понять, как всё обстоит на самом деле, вмешиваться или нет, стоит ли игра свеч, а выигрыш – голов. И – за кого меня держать. Это тоже существенный момент. За чужой стол со своими раскладами не садятся… Вон официант в углу скучает, пива ему закажи, чего зря сидим, спросит скоро.
Вадим достал обычный сотовый телефон, к блок-универсалу прибегать пока необходимости не было. Набрал городской номер, но с совсем не московским количеством и сочетанием цифр. Из одной реальности в другую через внутриквартирный межвременной коммутатор. Такую связь здесь ещё Лихарев в двадцатые годы наладил. На третьем звонке трубку взяла Герта.