Но он мог дать мне знать, сделав лишь одну ошибку, тщательно рассчитанную ошибку, как эту - с Андерсеном. Адамс уверен, что я уловлю это, и надеется, что я стану нервничать".
Фары на мгновение выхватили из темноты массивные серо-черные очертания дома, прижавшегося к склону холма, и машина вошла в еще один поворот. Ночная птица, черная и призрачная, промелькнула через дорогу, и тень в полете протанцевала в конусе света.
"Этот Адамс, - убеждал себя Саттон, разговаривая сам с собой. - Он был тем, кто ждал меня. Он как-то узнал, что я возвращаюсь, подготовился и насторожился. Он систематизировал меня и снабдил ярлыком, прежде чем я опустился на землю. И он исследовал меня, прежде чем я понял, что происходит. И вне всякого сомнения, он не нашел больше того, к чему был готов".
Саттон сухо хохотнул. И хохот этот превратился в вопль, который прокатился по склону холма в сиянии потоков огня. Поток огня, завершившийся в болоте, на мгновение умер, потом выскочил красно-синими языками.
Шипение тормозов и звук шин на покрытии - Саттон развернул машину, чтобы остановить ее. Но прежде чем машина остановилась, он уже был снаружи и бежал вниз по склону к странному черному космическому кораблю, мерцающему в топи.
Вода намочила ему лодыжки, острая как бритва трава хлестнула по ногам. Черные и маслянистые лужи мерцали в свете горящего судна. Лягушки все еще продолжали квакать в дальнем конце болота.
Что-то шлепнулось и забарахталось в пруду, в грязной, окрашенной пламенем воде, в нескольких футах от пылающего корабля. И Саттон, устремившийся вперед, увидел, что это человек.
Он заметил отраженную белизну испуганных, жалких глаз, таившихся в пламени, когда человек приподнялся на покрытых грязью руках и попробовал протащить себя вперед. Саттон увидел, как сверкнули зубы, когда боль исказила лицо, превратив его в гримасу полнейшего ужаса и гнева; его ноздри почувствовали запах обуглившейся плоти и поняли, что это такое.
Он наклонился, подхватил человека на руки, подтянул его кверху и потащил назад, через топь. Грязь хватала его за ноги, а за спиной он слышал плеск, ужасный волочащийся плеск человеческого тела, влекомого по воде и грязи. Под ногами Саттона была уже сухая земля, и он начал карабкаться обратно, наверх по откосу к автомобилю. Оттуда, где болталась голова человека, донеслись звуки, хриплые, нечленораздельные, которые могли быть словами, если бы было время их слушать.
Саттон бросил быстрый взгляд через плечо и увидел линии огня, устремляющиеся в небо, столб синевы, освещавший ночь. Болотные птицы, ослепленные, в панике летали, будя ночь криками ужаса.
- Реакторы, - сказал вслух Саттон, - реакторы… Они в таком пламени не смогут продержаться долго. Автоматика скоро расплавится, и тогда болото станет кратером, а холм обуглится от горизонта до горизонта.
- Нет… - произнесла качающаяся голова, - нет, нет реакторов. Нога Саттона попала под корень, и он упал на колени. Тело человека выскользнуло из его рук и заскользило по грязи вниз.
Человек зашевелился, стараясь повернуться. Саттон помог ему в этом, и он лег на спину, лицом к небу.
Он оказался молод, как разглядел Саттон. Это было видно даже под маской грязи и боли.
- Нет реакторов, - повторил человек, - я их сбросил.
В его словах звучала гордость за хорошо сделанное дело. Но слова давались ему тяжело. Он тихо лежал, так тихо, что казался уже мертвым. Затем дыхание возвратилось к нему и засвистело в горле. Саттон увидел, что у висков, под обожженной кожей пульсирует кровь. Челюсть человека зашевелилась, и наружу вырвались слова, нервные, сжатые:
- Было сражение, там, раньше, в 83-м; я увидел, как они подходят… хотел вовремя прыгнуть… - Слова замолкли и пропали, потом хлынули снова: - Получили новые орудия, поджог металл…
Он повернул голову, и, очевидно, в первый раз увидел Саттона. Попробовал подняться, но упал назад, задыхаясь от усилий.
- Саттон!
Саттон нагнулся над ним.
- Я оттащу вас, я отвезу вас к доктору.
- Ашер Саттон! - эти два слова были сказаны шепотом.
На мгновение Саттон заметил триумфальную, почти фанатическую искорку, пронесшуюся в глазах умирающего, наполовину понял жест приподнятой руки, таинственного знака, который сделали пальцы незнакомца. Потом мерцание погасло, рука опять упала, и пальцы разжались. Саттон понял, даже прежде, чем нагнулся послушать сердце, что человек уже мертв. Саттон медленно поднялся.
Пламя постепенно умирало, и птицы разлетелись.
Корабль лежал, наполовину похороненный в грязи, и очертания его, заметил он, были ни на что не похожи, ни на что, что он когда-либо видел.
"Ашер Саттон, - сказал тот человек. И глаза его закрылись, и он сделал какой-то знак как раз перед тем, как умереть. И раньше, в 83-м был бой. Восемьдесят три - что? Я его никогда раньше не видел, - думал Саттон, как бы отрицая что-то преступное. - И помоги мне бог, я его даже не знаю сейчас. И все же он выкрикнул мое имя, и оно прозвучало, как если бы он знал меня и был очень рад меня увидеть. Он сделал знак… знак, который был вместе с моим именем". Он уставился на мертвеца, лежащего у его ног, и увидел всю жалкую картину этого: согнутые ноги, распростертые во всю длину по земле, ставшие жесткими руки, лениво откинутую голову и сверкание луны на зубах, там, где рот приоткрылся.
Саттон осторожно опустился на колени, пробежал руками по телу, пытаясь найти что-либо: какой-нибудь потайной карман, который мог дать ключ к человеку, лежащему здесь мертвым.
"Он знал меня. И я должен знать - откуда. И ничего без этого не имеет смысла".
В грудном кармане пиджака нашлась маленькая книжка, и Саттон вытащил ее. Название было вытеснено золотом по черной коже, и даже в лунном свете Саттон мог прочитать буквы, которые запылали с обложки, ударяя его прямо в глаза:
ЭТО СУДЬБА.
АШЕР САТТОН.
Саттон не пошевельнулся. Он сидел, как трусливое существо, прильнув к земле, пораженный золотыми буквами на кожаной обложке.
Книга! Книга, которую он хотел писать, но не написал! Книга, которую он напишет еще через много месяцев. И тем не менее - вот она, с загнутыми уголками и помятая от чтения.
Непроизвольный задыхающийся звук вдруг вырвался из его горла.
Он ощутил холодный туман, поднимающийся с болота и услышал одинокий плач дикой птицы, доносившийся оттуда…
Странный космический корабль плюхнулся в болото, выведенный из строя и горящий. Из корабля спасся человек, но он был на пороге смерти. Прежде чем умереть, он узнал Саттона, назвал его имя. В кармане его была книга, которая не могла еще быть написана!
Таковы были факты… голые, трудно понимаемые, но факты. И им не было объяснения.
Слабые звуки голосов потревожили ночь… Саттон быстро поднялся на ноги, постоял в нерешительности, ожидая, прислушиваясь. Голоса послышались снова.
Где-то раздался звук удара и приблизился к месту, где находился Саттон.
Саттон обернулся и быстро взобрался по склону к автомобилю.
"Нет никакого смысла ждать", - говорил он себе.
Те, кто приближался по дороге, могли причинить ему только неприятности.
17
Какой-то человек ждал в зарослях кустов за дорогой, а там, в тени здания суда, притаившись, ждал другой.
Саттон медленно шел вперед, вразвалку, не спеша.
- Джонни, - беззвучно произнес он.
- Да, да.
- Это все, кто есть? Их только двое?
- Я думаю, что есть еще один, но не могу определить его местонахождение. Все они вооружены.
Саттон почувствовал ощущение комфорта в мозгу, чувство уверенности, поддержки, товарищества.
- Держи меня в курсе дела, Джонни.
Он просвистел такт или два из мелодии, забытой на Земле уже давно, но она была свежа в его памяти после двадцати долгих лет.
Гараж наемных машин находился в двух кварталах вверх по дороге. "Герб Ориона" располагался в двух кварталах дальше. Между гаражом и "Гербом Ориона" спрятались два человека, а может быть и больше, ожидавшие его с оружием. Между гаражом и отелем не было ничего, просто прекрасный ландшафт, который являлся административной землей. Землей, посвященной красоте и управлению… засаженной с тщательностью садовника, каждый день которого распланирован создателями ландшафта: с купами кустов, линиями деревьев, с заботливо ухоженными клумбами.
"Идеальное место для засады, - подумал Саттон. - Адамс? Хотя это вряд ли мог быть Адамс. Ведь у меня есть кое-что, что Адамс желал узнать, а убийство человека, который имеет нужную информацию, неважно, как вы на него раздосадованы, по-детски глупо".
Или те, другие, о которых ему сказала Ева… те, которые поставили Бентону условие убить его. Это подходило больше, нежели версия с Адамсом, потому что он был жив, а эти другие, кто бы они ни были, вполне готовы убить его.
Саттон опустил руку в карман пиджака, как бы ища сигарету, и пальцы его коснулись стали оружия, которое он использовал против Бентона. Он позволил своим пальцам обнять оружие, потом убрал их, вынул из кармана и нашел сигареты в другом кармане.
- Еще не время, - сказал он себе. - Будет еще время пустить оружие в ход, если в этом возникнет необходимость.
Он остановился, чтобы зажечь сигарету, оттягивая время, не спеша, играя на нервах.
Саттон знал, что пистолет будет слабым оружием, но это лучше, чем вообще ничего. В темноте он, возможно, попадет в фасад здания, но произведет шум, а ожидающие его не рассчитывали на шум, иначе они бы уже несколько минут назад скосили бы его.
- Аш, - произнес Джонни, - еще один человек. Вот за этим кустом, впереди. Он хочет, чтобы ты прошел, и тогда они снимут тебя с трех сторон.
Саттон пробурчал: