- Мне не обязательно по пальцам считать. - Дунку все опротивело: жара, мухи и общество бурого рыцаря. Беннис когда-то служил вместе с сиром Арланом, но это было давным-давно. С тех пор он стал низким человеком, лжецом и трусом. Дунк послал коня рысью и уехал вперед, подальше от Бенниса и его запаха.
Оплот назывался замком только из вежливости. Он гордо высился на скалистом холме и виден был за много лиг, но весь состоял из одной-единственной башни. Пару веков назад она частично обрушилась и была восстановлена. Серый верх с севера и запада резко отличался от старого черного низа. Тогда же на кровле, опять-таки с северной и западной сторон, поставили стрельчатые вышки. Каменные надстройки в двух других углах так пострадали от непогоды, что трудно было определить, как они выглядели первоначально. Плоская крыша из сосновой дранки покоробилась и протекала.
От подножья холма к башне вела тропка, до того узкая, что ехать приходилось гуськом. Дунк поднимался первым. Вверху на скальном выступе стоял в своей потрепанной шляпе Эг.
К башне притулилась глинобитная конюшня, вся заросшая красновато-лиловым мхом. В одном из денников, рядом с Мейстером, стоял серый мерин старого рыцаря. Бочки Эг с Сэмом Ступсом, видимо, закатили в дом. По двору бегали куры.
- Ну как, выяснили, что случилось с ручьем? - спросил Эг.
- Горячая Вдова его запрудила. - Дунк спешился и вручил поводья Эгу. - Не давай ему много пить сразу.
- Да, сир, я знаю.
- Моего коня тоже возьми, парень, - распорядился Беннис.
- Я у вас не служу, - нахально ответил Эг.
Ох, не доведет его язык до добра, подумал Дунк.
- Возьми у него коня, не то в ухо получишь.
Эг надулся, однако послушался. Как только он взялся за повод, смачный красный плевок Бенниса шмякнулся ему прямо на босую ступню.
- Вы плюнули мне на ногу, сир, - ледяным тоном заметил мальчик.
- Угу. А в другой раз в рожу плюну, - посулил Беннис, слезая с коня. - Посмей только опять надерзить мне.
Дунк видел, как зол мальчуган, и боялся, как бы дело не обернулось к худшему.
- Займись лошадьми, Эг, - сказал он. - Нам надо поговорить с сиром Юстасом.
Единственным входом в Оплот служила дубовая с железом дверь в двадцати футах над ними. Нижние ступени из гладкого черного камня до того истерлись посередине, что больше походили на чаши. Выше их сменяла крутая деревянная лесенка, которую в случае нападения поднимали, как мост. Дунк шагал через две ступеньки, распугивая кур.
Оплот был больше, чем казался с виду. Его глубокие подвалы и склепы занимали добрую часть холма, на котором торчала четырехэтажная башня. На двух ее верхних ярусах имелись балконы и окна, на нижних - только амбразуры. Внутри было прохладнее, но так темно, что глаза у Дунка не сразу привыкли. Жена Сэма Ступса, стоя на коленях у очага, выгребала золу.
- Сир Юстас внизу или наверху? - спросил ее Дунк.
- Наверху, сир. - Старуха так горбилась, что голова у нее сидела ниже плеч. - Он только что ходил навестить мальчиков в ежевике.
"Мальчики" были сыновья Юстаса Осгри - Эдвин, Гарольд и Аддам. Эдвин и Гарольд были рыцарями, Аддам - оруженосцем. Все они пали на Багряном Поле пятнадцать лет назад, в конце мятежа Черного Пламени. "Они умерли славной смертью, сражаясь за своего короля, - сказал Дунку сир Юстас, - а я привез их домой и похоронил в ежевике". Жена старого рыцаря тоже лежала там. Вскрывая новую бочку вина, старик всякий раз спускался с холма, чтобы помянуть своих мальчиков. "За нашего короля!" - произносил он, поднимая чашу, и пил.
Спальня сира Юстаса занимала четвертый этаж башни, горница помещалась под ней. Старик обыкновенно сидел там, роясь в своих сундуках. На толстых стенах из серого камня висело заржавленное оружие, знамена поверженных врагов, трофеи времен давнишних сражений, о которых не помнил больше никто, кроме сира Юстаса. Знамена, некогда яркие, покрылись плесенью, выцвели, запылились и все как одно казались зеленовато-серыми.
Сир Юстас, счищавший грязь с разрубленного щита, просветлел при виде Дунка.
- А, мой добрый великан - и храбрый сир Беннис. Взгляните-ка - я нашел его на дне вот этого сундука. Настоящее сокровище, хотя и заброшенное.
От щита, серого и щербатого, осталось чуть больше половины. Железный обод проржавел, дерево усеивали червоточины. На нем еще остались чешуйки краски, но слишком мало, чтобы распознать герб.
- Что это за щит, милорд? - спросил Дунк. Осгри уже несколько веков перестали быть лордами, но сиру Юстасу нравилось, когда его так называли - это напоминало ему о былой славе его дома.
- Он принадлежал Маленькому Льву. - Рыцарь стер немного ржавчины с обода. - Сир Уилберт Осгри имел его при себе, когда пал в бою. Вы, конечно, знаете эту историю…
- Нет, милорд, - сказал Беннис, - не знаем. Маленький лев, вы сказали? Он что ж, карлик был?
- Разумеется, нет. - Усы старика возмущенно дрогнули. - Сир Уилберт был высокий, могучий муж и великий рыцарь. Это прозвище ему дали в детстве, как младшему из пяти братьев. В его времена семь королей еще сидели на своих престолах, и Хайгарден часто воевал со Скалой. Тогда нами правили зеленые короли, Садовники. В них текла кровь Гарта Зеленой Руки, и зеленая рука изображалась у них в гербе на белом поле. Жиль Третий повел свои знамена на восток, на войну со Штормовым Королем, и все братья Уилберта пошли вместе с ним: в те времена шахматный лев всегда развевался рядом с зеленой рукой, когда Король Простора выступал на битву.
Король Скалы, однако, усмотрел в этом удобный случай, чтобы оторвать кусок от Простора, и налетел на нас со своим войском. Осгри были хранителями Северных Марок, и встретить врага выпало Маленькому Льву. Ланнистеров вел четвертый король Лансель - а может, и пятый. Сир Уилберт заступил ему дорогу и сказал: "Ни шагу дальше. Я запрещаю вам ступать на землю Простора". Но Ланнистер послал свои знамена вперед.
Полдня они бились, золотой лев и шахматный. Ланнистер был вооружен валирийским мечом, с которым обычная сталь не сравнится: видите, как пострадал от него щит Маленького Льва. В конце концов, истекая кровью от дюжины ран, со сломанным клинком в руке, Уилберт бросился на врага очертя голову. Король Лансель разрубил его чуть ли не пополам, как поется в песнях, но Маленький Лев, умирая, успел вонзить свой кинжал королю под мышку, на стыке его доспехов. Западные воины, когда погиб их король, отступили, и Простор был спасен. - Старик погладил разбитый щит нежно, словно ребенка.
- Да, милорд, - проскрипел Беннис, - нынче бы нам такой воин в самый раз пригодился. Мы с Дунком побывали у вашего ручья. Сух, как старый скелет, и не засуха тому причиной.
Старик отложил щит и пригласил своих рыцарей сесть.
- Рассказывайте. - Он слушал Бенниса молча, вздернув подбородок и развернув плечи, прямой, как копье.
В молодости сир Юстас Осгри был, наверное, образцом рыцаря - высокий, сильный, красивый. Время и горе сделали свое дело, но он оставался по-прежнему широким в плечах и груди, с резкими, как у орла, чертами. Коротко остриженные волосы побелели, как молоко, однако усы сохраняли пепельно-серый цвет. Чуть более светлые, полные печали глаза прятались под такими же серыми бровями.
Они стали еще печальнее, когда Беннис заговорил о плотине.
- Этот ручей зовется Шахматным уже тысячу лет, а то и больше, - сказал старый рыцарь. - Мальчишкой я в нем ловил рыбу, и мои сыновья тоже. Алисанна любила плескаться в нем в такие вот жаркие дни. - Алисанной звали дочь старика, умершую по весне. - На берегу Шахматного ручья я впервые поцеловал девушку - мою кузину, младшую дочь моего дяди, Осгри с Лиственного озера. Теперь их никого нет в живых, и ее тоже. - Усы старика дрогнули. - Мы не можем этого допустить, сиры. Эта женщина не получит мою воду - шахматную воду.
- Плотина построена на совесть, милорд, - сказал Беннис. - Мы с сиром Дунком ее и за час не разберем, даже если лысый малец поможет. Понадобятся кирки, лопаты, веревки и дюжина мужчин - только для работы, а не для боя.
Сир Юстас молчал, глядя на щит Маленького Льва. Дунк откашлялся и сказал:
- Видите ли, милорд, с землекопами у нас вышла…
- Не беспокой милорда пустяками, Дунк, - перебил его Беннис. - Будет дурню наука, только и всего.
- Наука? Что за наука? - вскинул глаза сир Юстас.
- Да я там проучил одного. Чиркнул клинком по щеке, ничего больше.
Старик пристально посмотрел на Бенниса.
- Вы поступили необдуманно, сир. У этой женщины сердце паучихи. Она погубила трех мужей, а все ее братья, пятеро или шестеро, умерли еще в пеленках. Они стояли между ней и наследством. Не сомневаюсь, что она способна спустить шкуру с любого крестьянина, вызвавшего ее недовольство, но то, что ее человека ранили вы… такого оскорбления она не потерпит. Можете быть уверены: она явится за вами, как явилась за Лемом.
- За Дейком, милорд, - поправил Беннис. - Простите великодушно, ведь вы знали его, а я нет, однако его звали Дейк.
- С разрешения милорда, я мог бы съездить в Золотую Рощу и, рассказать лорду Ровану об этой плотине, - сказал Дунк. Рован был сюзереном как старого рыцаря, так и Горячей Вдовы.
- Ровану? Нет, там вы помощи не найдете. Сестра лорда Рована вышла за Вендела, кузена лорда Вимана, стало быть, он родня Горячей Вдове. К тому же он не любит меня. Отправляйтесь завтра по моим деревням, сир Дункан, и соберите всех пригодных к бою мужчин. Я стар, но пока еще не умер. Эта женщина скоро увидит, что когти у шахматного льва еще есть!
"Два когтя, - сумрачно подумал Дунк, - и один из них я".