себя в безопасности, а Гифас погиб!
— Это было так, —отвечалАлкей,—чтонанаснапалидвеладьиграбителей, имыдолгоотнихоборонялись,ноябилсильнееимогзащищаться, а Гифас не успел уклониться от одного удара в головуиупалвводу с раздробленным черепом.
— А как же ты мог спастись?
— Я увидал, что мне одному уже нельзя защищаться, ибросилсявводу,чтобы меня тоже почли убитым. В воде я схватился руками за кильидержалсядо тех пор, пока грабители, опустошив нашулодку,кинулиеенапроизволветра. Тогда я снова вскарабкался в лодку, поставил порванные паруса и, взявруль, достиг кое-как до нашего берега.
Мелита выслушала рассказ мужа и ничего ему более не возражала, но Алкейзаметил по лицу жены, что она какбудтосомневаетсявегорассказе,и,отведя свои глаза от ее взора, добавил:
— Я не могу теперь говорить тебе в подробностях, как все это случилось,да ты и не могла бы всего понять, потому что это совсем не то,—чтотвоямузыка или твои вышиванья, а я тебя попрошулучше,чтобытыоказаламненеобходимую помощь: облегчи мне чрезвычайно тяжелое дело.
— О, сделай милость: я готова сделать все,чтовсилах,—отвечалаМелита.
Тогда Алкей ей открылся, что он, человек неустрашимый в борьбе смореми разбойниками, очень боится видеть женское горе и слушать стенания и вопли,и для того он просит Мелиту, чтобы она пошла к Ефросине и открыла ей ужаснуюновость о смерти ее мужаиопогибелизначительнойдолиихсостояния,бывшего в лодке.
Мелита сказала, что она это сделает, и поручивши Мармэпозаботитьсяотом, чтобы вытопить баню длямужа,самаоделасьипошлатихоквдовеЕфросине.
Вдова Ефросина, — получив от Мелиты печальную вестьосмертиГифаса,предалась обычному плачу и стенаньям, апотомнаделаодеждывдовстваи,покрыв голову платом с неподрубленным краем, сказала Мелите:
— Теперь я не могу спать во всю ночь, и, обнявшись с сыном, мы доутрабудем плакать с ним о Гифасе; а утром рано я пошлю Пруденция обойти все нашеселение и позвать всех на берег моря на то самое место, с которогомужмойГифас в последний раз отплыл вместе с Алкеем. Ты же Алкею скажи, чтобы онвтот же час пришел на то место и всем рассказал, как все этослучилось,чтомуж мой погиб, а Алкей один живым возвратился. Я теперь втакомогорчении,что ничего сама понять не могу, и не в силах придумать,чтомнеделатьссудном, в котором есть половиннаядоляГифасаитолькодругаяполовинапринадлежит Алкею. Пусть весь народ изселенияоберется,пустьвселюдиуслышат печальную повесть, как ее Алкей нам расскажет, и затемпускайлюдиобсудят, как нам жить дальше или как нам удобнее рассчитаться иразделитьсяс Алкеем.
МелитанашлажеланиевдовыЕфросинысовершенноосновательными,возвратившись домой, известила об этом Алкея. Он принялэтоспокойно,какчеловек, у которого совесть чиста икоторомунечегоопасатьсярассказатьперед всеми о том, что случилось.
Он поблагодарил жену за то, что она приняла на себя тяжестьобъявлениягоря вдове Ефросине, и уснул крепким сном в объятиях Мелиты. Но егокрепкийсон, однако, не раз прерывался какой-то тревогой, идремотныйголосАлкеяпрямо на ухо Мелите называл имя Пруденция.
IV
Люди селения собрались у пристани и сели одни на желтом песке, а другиена серых камнях, а вдову Ефросину посадили на опрокинутую лодку, и тут жеуног ее сел красивый сын ее, невинный Пруденций. И мать и сын были босыивпечальныходеждахснеподрубленнымкраем.Посрединекруга,которыйобразовали собоюлюди,усевшиесяпередопрокинутойлодкой,накоторойпоместили Ефросину, стоял Алкей и рассказывал, как было дело, что напалинаних в море неизвестные люди и одолели их итоварихзаграбили,аГифасаубили и бросили в море.
Словом, Алкей сказал людям то же самое, что раньше сказалонжене,ирассказ его на всех произвел такое же неясное впечатление, как на Мелиту.Икогда речь Алкея была кончена, все мужчины остались на время вмолчании,апотом один из них, самый старейший в селении, молвил:
— Я бы так рассудил, что в море бывают всякие беды, и чтослучилосьсГифасом, того уж теперь не поправить, а надобно думать о вдове Ефросине и оботроке, сыне Гифаса, которые остались в живыхикоторыхздесьвидимвсеперед собою, босых и в печальныходеждахснеподрубленнымкраем.Пусть,находясь нынче в царстве теней, Гифас не будет смущаться зато,чтоздесьбудет с ними и с их достоянием,которогонамнельзяразделитьбезобидномежду Алкеем и сыном Гифаса. Пусть все, чтоунихвместноебылотам,иостанется общим, пока отрок Пруденций достигнет возраста мужа, итогдаонисами разделятся с Алкеем, адотехпорпустьвсепо-старомуостанетсявместе, и кораблей и товары, где они что поместилинавремянапристаняхдальних.
В людях прокатило рокотом тихим:
— Да, это самое лучшее. Все так согласны, и пусть такибудет,ежелитолько вдова Ефросина на это согласна.
Вдова сидела с поникшей головою и отвечала:
— Я горем убита и полагаюсь на общеемнение.Тогдавсерешили,чтоАлкей должен взять к себе в дело Пруденция и обучитьеготорговлеивсейморской жизни, а когда Пруденций придет в возраст,тогдаснимразделитьвсе, что нажито вместе с Гифасом и что вперед импридетсяещекнажитомуприбавить.
Против этого только вдова Ефросиназаметила,чтосынееещеоченьмолод, чтобы вверять его морю и обрекать на всеслучайности;ноПруденцийедва это услышал, как сам стал проситься, чтобы мать его отпустила с Алкеем,