– Порядок, – сказал Лукас, и окружавшая его сфера, свернувшись в небольшой шарик, отплыла в сторону. – Ну что, дети мои, одну проблему мы решили, займёмся остальными.
* * *
"Остальной" проблемой немедленно попытался стать пилот Эффинд. Ему следовало бы уделить внимание, потому что бедолага явно не в себе, да и оказался в ситуации, мягко говоря, незавидной. Похищен вместе с личным звездолётом его милости маркграфа Радуна, неизвестно кем похищен, неизвестно зачем, имплантанты, опять же. Насчёт последних Эффинд полностью прав, между прочим.
Некогда. Сначала – Луиза.
– Успокойтесь, сын мой, – попросил Лукас как можно мягче, – ничего страшного не происходит, я просто воспользовался "Хикари" для выполнения орденской миссии. Я настоящий священник, – предупредил он следующий вопрос, – и действую во благо церкви, это истинная правда.
Сработало хуже, чем хотелось бы, но с учётом ситуации и общего взвинченного состояния даже лучше, чем обычно. Эффинд поддался его голосу, хотя вряд ли вслушивался в слова, расслабился на ложементе и только вздохнул:
– Я понимаю, преподобный отец. А как вас зовут, можно узнать?
…– Как вас зовут?
Луиза уже поднялась из кресла, и сейчас нетерпеливо ожидала, пока Лукас закончит болтать с пилотом. Преподобного следовало запихнуть в витакамеру, причём, чем скорее, тем лучше. Смуглая кожа уже не серым просвечивает, а зелёным, ещё чуть-чуть, и парень грохнется в обморок, тащи его потом на собственном горбу.
– Лукас фон Нарбэ, – ответил Лукас, неловко выбираясь из своего кресла. – Мы ненадолго оставим вас, сын мой. Когда я вернусь, вы сможете…
– Фон Нарбэ?! – Эффинд, кажется, даже приподнялся, несмотря на ремни. – Аристо? Не может быть. Вы… однофамилец? Ваше преподобие, вы…
Лукас уже вышел в коридор, и коротко кивнул Луизе, мол, следуй за мной.
– Подождите! – крикнул Эффинд, разворачиваясь вместе с креслом, – просто скажите мне, вы же не он?
Люк за спиной Луизы закрылся, оставив Эффинда в одиночестве.
– Как твои раны? – спросил Лукас.
– А твои? – невежливо ответила Луиза, – что значит, "вы не он", Лукас? Какого… они все теряют дар речи, стоит тебе представиться? Я упустила что-то важное? Ты что, действительно аристо? Или ты Великий кардинал? Или твоё имя упомянуто в "Звёздах Империи" в первых строчках?
– С третьего раза угадала, – хмыкнул он. – Так как твоя нога?
– Не поняла! – Луиза остановилась. – Что значит, с третьего раза?… Иди ты!
– Ты не читаешь "ЗИ"? – Лукас покосился на неё, с кривоватой улыбочкой. – Правильно. Я тоже. И так епитимьи одна за другой.
– Взыскания? – перевела Луиза на понятный для неё язык. – За что?
– За гордыню. Вот медотсек, нам сюда.
– Нет, погоди… – до чего же шустрый этот рыцарь, а! Однако Луиза всё же поймала его, подтолкнула к медицинскому креслу под выключенным диагностом, – я хочу знать то, что знают все остальные. Кто ты такой, а? Почему Эффинд назвал тебя аристо?
– "Аристо". – Лукас шлёпнулся в кресло, и с болезненной гримасой вытянул раненую ногу. – С большой буквы. Это просто прозвище. Я – Лукас фон Нарбэ, я понятия не имею, что знают "остальные", и ничего больше не могу тебе рассказать. Разве что сообщить, что я – лучший пилот в Империи.
– Угу, – хмыкнула Луиза, усаживаясь с ним рядом, – во всей Империи, да?
– Это пропаганда, – Лукас вздохнул, – это всё пропаганда и… реклама. Сняли десяток фильмов, выпустили комиксы, нарисовали какой-то мультсериал, и сделали героя. Герой всегда нужен.
– Почему-то я этих фильмов не видела, – ядовито сообщила Луиза, – и комиксов не читала. Даже мультиков не смотрела.
– Значит, тебе повезло. Слушай, давай поговорим об этом как-нибудь потом. У нас будет предостаточно времени на то, чтобы всё обсудить.
– Хоть названия подскажи!
– Ты хуже абордажной кипанги, – пробормотал он, потирая виски, – как прицепишься, не отцепишь. Не помню я названий… сериал какой-то был, "Рыцарь Десницы", что ли.
– Да ладно!
Луиза посмотрела на него повнимательней, и повторила, на случай, если в первый раз вышло недостаточно экспрессивно:
– Да ладно! Быть того не может. Хочешь сказать, Мартин Лилль – это ты?
– Нет! – рявкнул Лукас, – вскакивая с кресла, и тут же падая обратно, потому что сдуру встал не на ту ногу, – я хочу, чтобы ты залезла в витакамеру и ненадолго оставила меня в покое.
– А почему это именно я должна лезть в камеру? – с невинностью начинающей садистки поинтересовалась майор Беляева. – Я, в отличие от тебя, прекрасно себя чувствую.
Спор он пресёк в зародыше, хотя, признаться, терпение было на исходе и очень хотелось применить грубую силу. К счастью, до этого не дошло. В витакамеру, единственную на "Хикари", первой отправилась Луиза. Лукасу досталось, особенно в бою на входе в порт, но досталось не так сильно, как майору Беляевой. Тот выстрел из пульсатора должен был убить её, и то, что она выжила, да ещё и осталась дееспособной, было настоящим чудом. А на чудеса Лукас не слишком рассчитывал, куда больше он доверял кибермедикам.
Когда прозрачный колпак закрылся, и Луиза напоследок скорчила ужасную рожу, изображая, как она сердита, Лукас невольно улыбнулся в ответ.
Девчонка… В какие же неприятности она вляпалась? И в какие неприятности вляпался из-за неё маркграф? Что заставило его милость совершить самое ужасное преступление, какое только возможно в Империи? Он убил семерых священников…
господи-господи-господи…
Лукас скривился от боли, и включил диагност. Не витакамера, конечно, но в его ситуации и встроенного в кресло кибермедика будет достаточно.
Лёгкий пилотский скафандр действительно не приспособлен для ближнего боя, тем более для боя врукопашную. В нём можно некоторое время продержаться в открытом космосе, но, вообще-то, эти скафандры созданы для того, чтобы летать в истребителях. А в гафлах пилотов не ранят. Там, если что, просто убивают. Сразу.
Ещё эти костюмы используются на борту монастырей как повседневная форма. Да, они защищают от выстрелов лёгкого энергетического оружия, но не потому, что предназначены для этого, а потому что любой космический скафандр от такого оружия защищает. Иначе это, извините, не скафандр. Однако от ножа, тем более, от дубинки, или, того хуже, от какого-нибудь игольника эта броня не спасает, а Лукасу сегодня доставалось и тем, и другим, и, будь оно неладно, из третьего.
Он расстегнул застёжку на плече, и, спустив скафандр до пояса, стал аккуратно присоединять к телу датчики диагноста. Узловые точки… не забавно ли, что датчики должны контактировать с теми же участками тела, что и следователь чрезвычайной ступени? Причинять боль и лечить – очень похожие занятия, правда, ваше преподобие?
Про боль и лечение, и про следователей – это ему однажды рассказал Джереми. После одного из занятий в спортзале, откуда Лукас неизменно возвращался разбитым, а зачастую и избитым до полусмерти. Ему не было равных в рукопашном бою даже среди рыцарей-эквесов, но когда заканчивалась тренировка, братья непременно просили о продолжении, о свободной программе. А там уж и самому трудно было удержаться… один против двоих, против троих, как-то довелось сойтись сразу с пятью противниками, причём во главе с ротным эквесов. Гордыня, гордыня... Дело ведь не в том, что неизменно выходишь из боя победителем. Не гордыня толкала его принимать вызовы, а куда более опасное чувство азарта. Ожидания. Вдруг да найдется кто-то, кого не получится победить. Ученик превзойдет учителя.
Как бы там ни было, в свою келью Лукас приползал по стеночке, и почти сразу появлялся Джереми. Знал прекрасно, что без его помощи, Лукас, порой, и аптечкой-то воспользоваться не мог. А Джереми издевался, насмешничал, и был так заботлив под бронёй своих издёвок…
Был. Невозможно поверить.
Кибермедик пискнул, сообщая о готовности к работе. Очень вовремя. Выбросив из головы всё, кроме ядовитых комментариев Джереми, Лукас дёрнул пряжку, и рывком сорвал с повреждённой ступни ботинок…
Пережить процедуру молча не удалось. Но, по крайней мере, он обошёлся без богохульства. Уже хорошо. С учётом того, во что превратила его ногу очередь из игольника.
Так… Он недовольно взглянул на монитор, куда диагност уже начал выдавать результаты анализа. Три ребра – это мелочи. Сотрясение? Ладно, не первое и, наверняка, не последнее. Сложный перелом стопы… опять же, это только выглядит страшно. В том смысле, что пилот и на одной ноге себя неплохо чувствует, когда на корабле. А уж на "Хикари" можно и вовсе без ног. И без рук. Тем более что заживёт нога, ничего ей не сделается.
Сколько нужно лечиться?!
– Охренел, эскулап драный? – зло спросил Лукас у кибермедика. – Нет у меня столько времени!
Ввёл требование указать минимальный срок лечения. Волком взглянул на тот же самый результат и сообщил в пространство, что он делал с врачами, где их видел, и в каких отношениях был с их близкими родственниками.
Витакамера радостно отозвалась сигналом тревоги.
И Лукас чуть не упал с кресла, когда индикаторы камеры сменили цвет с жёлтого на пульсирующий багровый.
– Пациент мёртв, и не подлежит реанимации, – заговорил равнодушный женский голос. – Пациент мёртв, и не подлежит реанимации. Пациент…
Лукас швырнул ботинком в кнопку звукового сигнала. Оттолкнулся здоровой ногой и вместе с креслом подъехал к камере. Что происходит? Система только провела сканирование, от этого никто ещё не умирал!