- В том, что мы воинственны, виноваты женщины, вы сами рождаете нас такими. - отшутился я. - Ты, однако, аргументам Ромеро не противопоставила убедительных опровержений.
Она отрезала с обычной резкостью:
- Я нашла в отчёте лишь непонятные факты и поверхностные догадки о их причинах. Мне нечего опровергать.
Ее слова произвели на меня большее впечатление, чем я в тот день согласился бы признать.
Вечером наша гостиная была полна. Ольге, Ромеро, Олегу, Орлану, Лусину достались кресла, Труб и Граций с трудом разместились на диванах: ангелу мешали крылья, а трехметровый Граций боялся приподниматься, чтобы не удариться головой в потолок. Ромеро в церемонном древнем стиле доложил о впечатлении, произведённом в Большом Совете отчётом о гибели первой экспедиции в ядро Галактики. Вторая экспедиция планируется для обнаружения неведомых противников и выяснения возможностей мирного общения с ними. Это не военный поход, а миссия мира. Все ресурсы Звездного Союза предоставлены для оснащения новой экспедиции.
- Теперь ставьте свои вопросы и высказывайте свои сомнения, адмирал, - закончил сообщение Павел.
Сомнение у меня было одно: рамиров, на поиски которых снарядили первую экспедицию, обнаружить не сумели. Планеты-хищницы, гнавшиеся за звездолетами, названы Алланом живыми существами, но что они реально живые, а не диковинка мертвой природы, не доказано. Район "пыльных солнц", на окраинах которого погибла экспедиция, по мнению Аллана, - обиталище разумной цивилизации, но ни с одним из ее представителей встретиться не удалось, - стало быть, существование ее остается гипотезой. Попытки прорваться в район ядра встретили противодействие, но что из того? Противодействия могли иметь физические причины, нам пока неизвестные, ведь никто не будет утверждать, что мы уже всё изучили во Вселенной.
Мне хотел ответить Ромеро, но я обратился к Олегу:
- Ты командующий второй эскадрой. Как ты относишься к моим сомнениям?
Он ответил сдержанно:
- Они могут быть разрешены только одним путем: лететь снова к ядру и выяснить, что мешает в него проникнуть.
Я залюбовался Олегом. Он и похож и не похож на своего отца. От матери ему досталась белая кожа, такая гладкая и нежная, что она кажется прозрачной. Он вспыхнул, отвечая, румянец, как пламя, побежал со щек на лоб, к ушам, к шее. Есть что-то девическое в его облике, в красоте его головы, в длинных золотых кудрях, падающих на плечи, - впрочем, не столь завитых, какие некогда носил Андре, - в узких плечах, узкой талии, тонких длинных пальцах. Внешность часто обманчива, а у этого человека, назначенного командующим второй эскадрой, особенно. Среди капитанов дальнего звездоплавания он числится в самых бесстрашных и удачливых. Ольга рекомендовала его в адмиралы давно запланированной экспедиции в Гиады, и, если бы не катастрофа с Алланом, Олег уже мчался бы в скопление этих рушащихся в какую-то бездну звезд. Большой Совет отменил поход в Гиады ради новой экспедиции к ядру.
- Твой ответ меня удовлетворяет, - сказал я. - Теперь расскажите, что нового в подготовке к экспедиции.
Ромеро объяснил, что подготовка к экспедиции ведется на известной нам всем Третьей планете в Персее, руководят ею Андре и демиург Эллон. На звездолетах кроме аннигиляторов Танева устанавливаются и биологические орудия галактов, а также механизмы, быстро меняющие метрику пространства вокруг звездолета. Каждый корабль теперь подобен маленькой Третьей планете, создающей в своем окружении любые искривления. Если бы эскадра Аллана была оснащена механизмами гравитационной улитки, она избежала бы многих бед. Конструкции генераторов метрики разрабатывает группа Эллона.
- Эллон, Эллон… Ты его знаешь, Орлан?
- Эллона предложил я, - с гордостью объявил Орлан. - В Персее нет другого демиурга, который бы равнялся Эллону в даровании конструктора.
Я заметил, что Граций невесело покачал головой.
- Остается последнее, - продолжал я. - В качестве кого предлагает Большой Совет мне участвовать в экспедиции? Говоря древними терминами, какова будет моя должность?
- Вы будете душой и совестью экспедиции, Эли, - сказал Олег.
- Плохо организована та экспедиция, где душа и совесть ее отделены от остальных членов экспедиции.
Я говорил серьезно, но моя отповедь вызвала смех. Ромеро примирительно сказал:
- Раз уж вы применили термины, определяющие так называемую должность, то назовем вашу функцию научным руководством, - было некогда и такое понятие, дорогой адмирал.
- Сами вы намерены участвовать в походе, Павел?
- Думаю, Большой Совет разрешит мне отбыть с Земли.
После совещания я подсел к Грацию.
- Когда Орлан расхваливал Эллона, ты вздохнул, Граций. Ты не согласен с оценкой Орлана?
Галакт засиял доброжелательнейшей улыбкой. Они так любят улыбаться, что по любому поводу дарят радостным выражением лица.
- Нет, Эли, мой друг демиург Орлан совершенно точно охарактеризовал Эллона как инженерного гения. Но видишь ли, Эли… - Он запнулся, хотя и удержал на лице улыбку. - Ты ведь знаешь наше отношение к искусственным органам. В организме у Эллона степень искусственности много, много выше, чем у остальных демиургов; боюсь, что и мозг его содержит искусственные элементы, хотя Орлан и отрицает это…
Я тоже улыбнулся, но по-человечески - иронически. Нелюбовь галактов к искусственным органам всегда казалась мне забавным чудачеством. Я пропустил объяснение Грация мимо ушей. Все люди совершают ошибки, я ошибался, вероятно, даже больше других. И многие мои ошибки, такие невинные на поверхностный взгляд, были роковыми в точном значении слова!
4
Как страшно изменился Андре! Ольга предупреждала, что я его не узнаю, - я только посмеивался. Не могло быть такой ситуации, чтобы я не узнал самого близкого друга! И я, конечно, сразу узнал Андре, когда "Орион" повис над причальной площадкой Третьей планеты и Андре ворвался в распахнутые ворота корабля. Но я был потрясен. Я оставил Андре измученным, еще не оправившимся от безумия, но живым, даже энергичным человеком средних лет. Сейчас меня обнял старик - суетливый, нервный, беловолосый, морщинистый, преждевременно одряхлевший…
- Да, да, Эли! - со смешком сказал Андре, он сразу уловил произведенное им впечатление. - В непосредственном соседстве с бессмертными галактами мы почему-то особенно быстро стареем. Виной, вероятно, чертова гравитация на этой планетке, закручивания и раскручивания пространства тоже не способствуют биологической гармонии. Помнишь Бродягу? Тот мощный мозг, который ты почему-то захотел воплотить в огромное тело игривого дракона?
- Надеюсь, он жив?
- Жив, жив! Но за драконицами давно не гоняется. Впрочем, мыслительные способности у него в порядке.
Мы высадились на планету. Я не описываю рейс "Ориона" в Персей. Для последующих событий впечатления этого перелёта значения не имеют. Укажу лишь, что Олег задержался на Земле набирать экипажи для кораблей и намеревался прибыть в Персей следующим рейсом. Не буду описывать и все встречи на Третьей планете, они интересны лишь для меня с Мэри. Я остановлюсь только на одном событии из тех, что не оказали влияния на последующие. Я говорю о впечатлении от нынешнего пейзажа Третьей планеты.
Мы летели с Мэри в обычной авиетке, такой же как и на Земле. В нашу память навечно врезался страшный облик грозной космической крепости разрушителей - голая свинцовая поверхность с золотыми валунами. Теперь не было ни свинца, ни золота - всюду, куда хватало глаз, синели леса, поблескивали озерки и реки.
- Я хочу здесь опуститься. - Мэри показала на стоявший отдельно холмик, вершина его была пока свободна от напиравших снизу кустов.
Мы вышли из авиетки и впервые почувствовали, что находимся на прежней планете. Гравитационные экраны авиетки предохраняли от страшного ее притяжения, в районе Станции оно вообще не превосходило земное, а здесь нас буквально прижало к грунту. Я не мог выпрямиться, в голове у меня зашумело, я сделал шаг, другой и пошатнулся. Меня поддержала Мэри, она легче справилась с перегрузкой.
- Сейчас я не сумел бы совершить тот поход от места высадки к Станции, - сказал я, силясь усмехнуться.
- Ты узнаешь это место, Эли? - спросила она.
- Нет.
- У подножья этого холма умер наш сын…
Прошлое прояснилось в моей памяти. Я с опаской поглядел на Мэри. Она улыбнулась. Меня поразила ее улыбка - столько в ней было спокойной радости. Я осторожно сказал:
- Да, это самое место… Но не лучше ли нам уйти отсюда?
Она обвела рукой окрестности:
- Я так часто видела в мечтах этот золотой холм и мертвую пустыню вокруг! И всегда вспоминала, как страстно желал Астр, чтобы металлические ландшафты забурлили жизнью. Помнишь, как он назвал себя жизнетворцем? На никелевой планете это было легко, там невысокая гравитация. Но и здесь удалось привить металлу жизнь. Я хотела узнать, как чувствуют себя наши новые растения, специально выведенные для местностей с повышенным тяготением.
- Это те растения, созданием которых вы занимались в Институте астроботаники?
- Которыми я одна занималась, Эли! Это моё творение специально для третьей планеты. Это мой памятник нашему сыну. Астр мог бы быть доволен, его желание осуществилось. Теперь возвратимся на Станцию.
Два других события, которые я упомяну, непосредственно связаны с экспедицией.