- Запросто изменить историю, например: отменить открытие Америки, - просто ответил Гришка, - или изъять из водного баланса России Волгу, или собрать в свои погреба все золото мира.
Центральный пост погрузился в тишину: об амбициях и сестре ее глупости земных правителей знали не понаслышке, и мы же везем в их руки страшное оружие.
- Я убью тебя, лодочник, - выговорил я расхожую строчку из песни. - Команде, спать. Колька, курс на Вуди-Руди. Заправимся, перезарядимся и определимся с дальнейшими действиями.
ГЛАВА 15 ТРАНЗИТНАЯ ОСТАНОВКА
Мир устроен до безобразия просто
и по единой схеме: все имеет не только вход,
но и выход.
Мимоходом
Совершенно безумная фраза "космос опустел" до зубовной дрожи отражала реальность. Все, летевшее в сторону устроенного америкосами "армагеддона", многократно ускорилось и свалилось неведомо куда; летевшее в поперечном направлении - сбилось с маршрута, приобрело центростремительное ускорение и, закручиваясь по краю гигантской космической воронки, опускалось в страшную черную глубь, с каждым витком сжимая радиус орбиты и набирая вертикальную скорость.
Гришка Отрепьев, объединив память корабельных компьютеров, вывел на экран главного упрощенную схему случившегося катаклизма.
- Похоже на торнадо, - заметила Галя, - только наоборот. Торнадо захватывает снизу, проносит через воронку и разбрасывает вверху.
- Понятие "верх" и "низ" в космосе условно, - заикаясь от торопливости, высказался Колька-стажер, - и зависит от положения в пространстве наблюдателя.
- А я и раньше замечал в стажере потенциал мыслителя, - необидно пошутил Гришка.
- На личности не переходи, - Галя дотянулась и взлохматила вихры краснеющего от внимания Кольки.
- Я видел торнадо на озеро Туго Ухо, - поделился Джумбо Ваня. - Воронка набрал много вода и далеко вылил дождь с рыба и озорной трава.
- Озерной, - поправила Галя.
- Да, водяной, - согласился Джумбо.
- Аналогия понятна, - я оглядел команду. - Если здесь космос проваливается в воронку, то есть место, в которое он выливается. Еще версии?
- В школе я часто прогуливал уроки, - неожиданно признался Сашка Буратино.
- Не может быть, - искренне удивился Отрепьев.
- Я часто прогуливал уроки, - Сашка смутился. - На улице интереснее.
- Никогда бы не подумал, - покачал головой Отрепьев, - так и представляю тебя все время с книжкой, или за шахматной доской, или за экраном монитора, выуживающим крупицы знаний в библиотеках мировой литературы.
- Ничего подобного, - рыжий Сашка густо зарозовел, разом проявив все веснушки, - я никогда не пропускал астрономию и про космос знаю все.
- Что рассказано в учебнике за десятый класс, - подхватил Отрепьев. Гришкины голос и лицо выражали неподдельное сочувствие механику, но глаза "хохотали". - Ты наверное хочешь рассказать о сверхтяжелых планетах, которые притягивают даже собственный свет.
- Точно, - облегченно выдохнул механик. - Один грамм такой планеты весит, как целая галактика.
- И все-таки уроки, Саша, пропускать не следовало, - грустно улыбнулась Галя. - Один грамм той планеты весит ровно один грамм, а вот кубический сантиметр, как ты и сказал, весом в галактику.
- Ну, да; ну, так, - снова засмущался Сашка. - Не умею думать так глубоко, широко и всеохватно, но вы же поняли.
- Две версии - это дилемма. Есть из чего выбирать, - я твердо взглянул на штурмана, и смех в глазах Отрепьева сменился испугом и растерянностью:
- Командир, ты что задумал? - срываясь на шепот, спросил Гришка.
- Пока ничего. Прорабатываем версии. Давайте сейчас отдохнем, наберемся сил, на Вуди-Руди они вам понадобятся. Гриша, ты тоже свободен, за космосом Галя последит.
Наконец-то смогли наговориться и насмотреться друг на друга. Множество обязанностей и нестандартных ситуаций не оставляли времени на душевные разговоры и чувственные воспоминания.
- Галчонок, ничего не пропуская, какой черт тебя в Америку занес?
- Родители, - Галя улыбнулась теплой вспоминательной улыбкой. - Когда Сашка (Штольц) вместе с тобой поступил в школу космолетчиков, добропорядочных бюргеров чуть удар не хватил; они же знают, что космонавты долго не живут. "Унзере фамилия (нашей семье) хватит один труп", - сказали они и отправили меня в Америку, подальше от тебя, но я придумала, как встретиться.
- Плохо придумала: с америкосами у нас вооруженный до зубов нейтралитет, причем они всегда нападают, якобы случайно, первыми. Большое счастье, что немецкая пунктуальность в Кольке-стажере взяла верх над русским "авось", он не проявил инициативу и не сбил вас на подлете.
- Стало страшно.
- Колька - хороший солдат; не стреляет без команды и продолжает выполнять ранее поставленную задачу, пока не поступила новая вводная.
- Тебя всегда смешила эта черточка в характерах моих родственников.
- И сейчас смешит, но больше радует, когда есть надежные, обязательные друзья-сотрудники. Космос и без того малопредсказуем. Ты о себе начала рассказывать.
- Уже все, - Галя засмеялась, прижалась плотно и прошептала. - Росла, училась и ждала встречи.
Энергетика прикосновений родного человека - это и терапия и профилактика. Поэтому люди тянутся потрепать по плечу, по волосам, взять за руку: успокоился и поддержался, успокоил и поддержал. Теплая волна прошла по телу от ласкового прикосновения и теплых слов.
- Стыдно признаться, но я так и остался тупым безынициативным исполнителем, послушным попутному ветру. Развела судьба, значит, так было надо. Потерял столько времени - жил без тебя.
- Или взрослел и готовился к встрече…
- Не готовился, а тупо плыл по течению. Все теряем: кто целую жизнь, а кто отдельные крупные куски, но как винить внешние обстоятельства? Потери надо искать в себе: недосмотрел, недодумал, не так себя повел, поленился…. Встречи с тобой хотелось, но и пальцем не шевельнул; радостно вспоминал уютное теплое сопение над ухом, и не озаботился расспросить Штольца о его большеглазой сестренке. Только-только начал осознавать свою тормознутость: события управляют, а я ни разу не шагнул за очерченный круг, не попытался заставить мир вести игру по моим правилам.
- Ты сильно разозлился, будто оправдываешься… или споришь с кем-то.
- Злость на себя вне конкуренции, никак ее другие злости не компенсируют, - заглянул в почти круглые карие глаза. - Еще только предстоит научиться принимать собственные решения.
- Это говорит лучший космолетчик земли, - по-доброму засмеялась Галчонок. - Представляю, как комплексуют остальные пилоты.
- Они не успевают дорасти до комплексов…. мы сбиваем их раньше, и, поверь, без удовольствия, - работа такая. Накапливает, грузит в душу такое, что не хочется и с самим собой обсуждать.
- Груз достигает "критической массы", и у психиатра очередной пациент, - Галя мягко улыбнулась. - Продолжай, говори, нужно быть откровенным, хотя бы с собой… и со мной. Вуди-Руди, - Галя показала яркую зеленую точку на экране. - Правда, что твой экипаж - отцы многочисленных семейств на планете?
- Правда, - не стал я отпираться. - Бездумно наследили… Переходим на орбитальный полет, приготовься к перегрузке: посадка будет жесткой.
Галя посмотрела укоризненно, легла в противоперегрузочное кресло и пристегнулась.
- Здравствуй, любвеобильная зеленая планета, - тормозя на остатках топлива, я дотянул корабль на место прежней посадки, между хвойным лесом и серебристой рекой; на полянку с изумрудной травой и уютной тропинкой, гостеприимно уходящей в сторону леса.
Выработав топливо, остановились двигатели. Галя поднялась с кресла и, морщась от боли, разминала суставы рук и ног:
- С гаремом познакомишь, султан?
- Если согласишься стать любимой женой.
- Я подумаю, - серьезно ответила Галя, приблизив к моему лицу большие почти круглые глаза.
ГЛАВА 16 ЗАПАСНОЙ АЭРОДРОМ
Есть места, где мужики "отдыхают душой";
для кого-то - это отчий дом,
для других - "запасной аэродром".
Наблюдение "по жизни"
Корабль плотно стоял на грунте, напряжение отпустило, и, как следствие, мгновенно навалилась усталость; обмякшие плечи, плетьми повисшие руки. Неделя почти без сна, работа "на нерве", - истощили, вымотали организм. Осмотр и ремонт повреждений корабля, полученных при "жесткой посадке", можно оставить на потом. Сейчас только спать, приводить себя в рабочую форму.
Наверное, годы поджали. Двадцать семь для космолетчика - большой возраст, когда риск внезапной смерти особенно высок, тем более, жизнь старательно подводила к обострению. Все чаще возникало ощущение, что вот-вот и разорвется или тихо остановится сердце, не выдержав запредельных нагрузок, и голос "садился" до шепота - легкие не могли с достаточной силой выталкивать воздух.
Старушка в надвинутом на глаза темно-сером капюшоне, никогда не отходящая далеко от пилотского кресла, легонько качнув вперед острую косу, внимательно смотрела и придвигалась ближе. Радость жизни и любовь отодвигались, заслонялись необходимым, насущным и обязательным. Душевные порывы уже не поддерживало уставшее тело. Секс с Галей не состоялся.
- Я не готова, - просто сказала Галчонок, - извини.