Пятно все еще колыхалось. Внезапно оно исчезло. Громыхнул взрыв. Возникший вакуум вогнул внутрь стальные стены, но они выдержали. Экран погас.
- Пятно высосало в комнате весь воздух, - пояснил Серси. - Вместе с мебелью и послом.
- Он не выдержал, - сказал Мэлли. - В полностью беспорядочном состоянии не сохраняется ни одна система. Посол отправился к своему Альферну.
Мэлли нервно рассмеялся. Серси почувствовал, что вот-вот к нему присоединится, но взял себя в руки.
- Успокойтесь, ребята, - сказал он. - Дело еще не закончено.
- Как это не закончено? Ведь посол..
- От него мы избавились. Но в нашем регионе космоса шныряет флот инопланетян. Он столь силен, что водородная бомба для него не страшнее хлопушки. И они будут нас искать.
Серси встал.
- Ступайте по домам и отоспитесь. Если предчувствие меня не обманывает, завтра нам предстоит изобретать способ маскировки всей планеты.
Пиявка
(перевод на русский язык Е. Цветкова)
Слишком долго она летела в пустоте. Слишком долго была без пищи. Безжизненная спора, она не замечала, как проходили тысячелетия. Не почувствовала она ничего и тогда, когда достигла наконец Солнечной системы и живительные лучи Солнца коснулись ее сухой твердой оболочки.
Планета потянула ее к себе, и, все еще мертвая, она вместе с другими межзвездными пылинками стала падать.
Пылинка, похожая на миллионы других: ветер подхватил ее, помчал вокруг Земли и отпустил…
На поверхности она стала оживать. Сквозь поры в ее оболочке стала поступать пища. Она принялась есть и расти.
Фрэнк Коннерс поднялся на веранду и два раза негромко кашлянул.
- Прошу прощения, профессор, - сказал он.
Длинноногий профессор, лежавший на раскладушке, даже не пошевелился и продолжал похрапывать.
- Мне не хотелось бы вас беспокоить. - От волнения Коннерс сдвинул свою старенькую шляпу на затылок. - Я знаю, у вас неделя отдыха, но там, в канаве, лежит такая чертовщина…
Одна бровь у спящего слегка приподнялась.
Фрэнк Коннерс снова вежливо кашлянул. На его руке, сжимавшей черенок лопаты, набухли старческие вены.
- Вы слышите, профессор?
- Конечно, я все слышал, - пробормотал Майкхилл, не открывая глаз. - Вам попался эльф?
- Чего? - спросил Коннерс, сосредоточенно наморщив лоб.
- Маленький человечек в зеленом сюртучке. Дайте ему молочка, Коннерс.
- Нет, сэр. Это какой-то камень.
Профессор открыл один глаз.
- Прошу прощения, я не хотел вас беспокоить, - снова извинился Коннерс.
У профессора Майкхилла вот уже десять лет была единственная причуда - неделя полного отдыха. Это стало традицией. Всю зиму профессор читал студентам антропологию, заседал в полудюжине комитетов, занимался для себя физикой и химией и ко всему этому умудрялся писать еще по книге в год. Но к лету он выдыхался совершенно.
И тогда он отправлялся к себе на старую ферму, в штат Нью-Йорк, и целую неделю просто-напросто отсыпался. Это и называлось неделей полного покоя. Фрэнка Коннерса он нанимал на это время готовить еду и помогать по хозяйству.
Вторую неделю профессор, как правило, брод ил по окрестностям, рассматривал деревья, птичек и удил рыбу. Третью неделю он читал, загорал на солнце, чинил крышу сарая и лазил по горам. Конца четвертой недели профессор дожидался с труд ом, а дождавшись, торопился уехать.
Но первая неделя была священна.
- Я не стал бы вас тревожить по пустякам, но этот чертов камень расплавил мне лопату.
Профессор разом открыл глаза и приподнялся. Коннерс протянул ему лопату. Ее закругленная часть была ровно срезана. Майкхилл резко спустил ноги с раскладушки и сунул в потрепанные мокасины.
- Идемте, - сказал он, поднимаясь. - Посмотрим, что это за чудо.
"Чудо" лежало в придорожной канаве, отделявшей лужайку перед домом от большой автострады. Обыкновенная плита из камня величиной с автомобильную шину, дюйма три толщиной. На темно-серой поверхности виднелось множество замысловатых черных прожилок.
- Не трогайте руками, - предупредил Коннерс.
- Я и не собираюсь. Дайте мне вашу лопату.
Майкхилл взял лопату и ткнул ею в загадочный предмет. Какое-то время профессор прижимал лопату к поверхности. Когда он ее отнял - еще дюйм металла исчез.
Майкхилл нахмурился и поправил очки. Затем одной рукой он снова прижал лопату к камню, а другую поднес поближе к его поверхности. Лезвие таяло на глазах…
- Вроде бы не греет, - сказал он, обращаясь к Коннерсу. - А в первый раз? Вы не заметили, шло от камня тепло?
Коннерс отрицательно покачал головой.
Майкхилл набрал в руку грязи и бросил на камень. Комок быстро растаял, не оставив и следа на черно-серой поверхности. За комком грязи последовал большой булыжник, который исчез тем же способом.
- Вы когда-нибудь видели такую чертовщину, профессор? - спросил Коннерс.
- Нет. - Майкхилл разогнулся. - Никогда не видел.
Он снова взял лопату и изо всех сил ударил ею о камень… И чуть не выронил ее. Ожидая отдачи, он слишком сильно сжал черенок. Но отдачи не последовало. Лопата ударилась и сразу остановилась, как будто прилипла. Когда профессор приподнял ее, он увидел, что на черно-серой поверхности не осталось никакого следа от удара.
- Вот тебе и на. Что же это такое? - выдохнул Коннерс.
- Это не камень, - сказал Майкхилл, отступая назад. - Пиявки сосут кровь. А эта штука, кажется, сосет грязь и лопаты.
Мужчины переглянулись. На шоссе показалось несколько военных грузовиков. С ревом они промчались мимо.
- Пойду попробую дозвониться в колледж. Попрошу приехать кого-нибудь из физиков, - сказал Майкхилл, - или биологов. Хорошо бы убрать отсюда эту штуку, пока она не испортила мне газон. Они направились к дому.
Все вокруг для нее было пищей. Ветер отдавал ей свою энергию. Шел дождь, и удар каждой капли прибавлял ей сил. И вода тут же всасывалась всепоглощающей поверхностью.
Солнечные лучи, почва, грязь, камни, веточки - все усваивалось клетками.
Медленно зашевелились в ней смутные тени ощущений. И первое, что она почувствовала, - неправдоподобную ничтожность своего тела.
Она росла.
На следующий день "пиявка" достигла уже восьми футов. Одним краем она высунулась на шоссе, а другой дополз до газона. Еще через день ее диаметр увеличился до восемнадцати футов. Теперь она перекрыла всю проезжую часть дороги.
Майкхилл ходил вокруг "пиявки" и задавал себе один и тот же вопрос. Какое вещество может вести себя таким образом? Ответ прост - ни одно из известных веществ.
Вдали послышался гул колонны армейских грузовиков.
Водитель ехавшего впереди джипа поднял руку, и вся колонна остановилась. Из джипа вылез офицер. По количеству звезд на его плечах Майкхилл понял, что перед ним бригадный генерал.
- Уберите эту штуку и очистите проезд.
Он был высок и худощав. На загорелом, обожженном солнцем лице холодно поблескивали глаза.
- Мы не можем ее убрать. - И Майкхилл рассказал генералу о событиях последних дней.
- Но ее необходимо убрать, - сказал генерал. Он подошел поближе и пристально посмотрел на "пиявку". - Вы говорите, ломом ее не сковырнуть? И огонь ее не берет?
- Совершенно верно. - Майкхилл слабо улыбнулся.
- Шофер, - бросил генерал через плечо, - поезжайте-ка через эту штуку!
Майкхилл хотел было вмешаться, но удержался. Генеральские мозги - вещь особая. Нужно дать им возможность посоображать самостоятельно.
Джип рванулся вперед, подпрыгнув на десятисантиметровом ребре "камня". В центре автомобиль остановился.
- Я не приказывал останавливаться! - рявкнул генерал.
- Я и не останавливался, сэр, - запротестовал шофер.
Джип дернулся на месте и замер.
- Простите, - сказал Майкхилл, - но у него плавятся шины.
Генерал присмотрелся, и его рука автоматически дернулась к пистолету на поясе. Затем он закричал:
- Водитель! Прыгайте! Не коснитесь только этой серой штуки!
Лицо шофера побелело. Он быстро вскарабкался на крышу джипа, огляделся и благополучно спрыгнул на землю.
В полной тишине все наблюдали за джипом. Сначала растаяли шины, потом четыре обода, рама автомобиля…
Последней медленно исчезла антенна.
Генерал тихо выругался и приказал шоферу.
- Отправляйтесь к колонне и возвращайтесь с гранатами и динамитом.
Она почти очнулась. Все тело требовало пищи, еще и еще. Почва под ней стремительно растворялась. Она росла. Какой-то большой предмет оказался на ее поверхности и стал добычей.
Взрыв энергии возле самой поверхности, потом другой, и еще, еще. Она жадно, с благодарностью поглотила эти новые силы и перевела их в массу. Маленькие металлические кусочки ударили о поверхность, и она всосала их кинетическую энергию, превратив ее в массу. Еще взрывы и еще…
Ее ощущения становились все богаче, она начала чувствовать среду вокруг…
Еще один взрыв сильнее предыдущих. Это уже настоящая пища! Ее клетки кричали от голода. С тревогой и надеждой она ведала еще взрывов.
Но их больше не было. Тогда она снова принялась за почву и солнечный свет.
Она ела, росла и расползалась в стороны.
С вершины небольшого холма Майкхилл смотрел, как рушится его собственный дом. "Пиявка", диаметром теперь в несколько сот метров, поглощала крыльцо.