..
- Нет, но все-таки... - альбинос не отставал и даже подсел поближе. Какие-нибудь
сложности? Неувязки?
- Нет, - ответ прозвучал холодно и спокойно.
- Значит, мы вас готовили правильно, - Василий Ксенофонтович оживился и даже
потер ладони. - Значит, не зря я вас заставлял писать хокку. Не разучились?
И вновь ответа не последовало. Альбинос хмыкнул и усмехнулся:
- Ну-ка, прошу вас, Арвид: когда-то у вас получалось неплохо - тряхните
стариной...
- На какую тему? - вопрос прозвучал так, словно собеседнику предложили не
сочинить стихотворение, а решить математическую задачу.
- О Карадаге, - альбинос вновь усмехнулся и поудобнее откинулся на покрывало.
Арвид неторопливо оглянулся, окинув спокойным взглядом громаду Черной горы, и
вновь отвернулся. Несколько секунд длилось молчание, и наконец крепыш медленно
проговорил - почти без всякого выражения, равнодушно:
Старый тигр застыл Возле недвижной глади...
Очень хочется пить...
Альбинос даже зажмурился, словно услышанное доставило ему неизреченное
удовольствие, но затем задумался и вздохнул:
- И все-таки вы забываете, чему вас учили, Арвид! Японец никогда не написал бы
так прямо - в лоб... Ладно, будем считать, что справились.
Он помолчал, затем с силой ткнул окурок в гальку:
- Ну хорошо... За стих - оценка "хорошо", за выдержку - "отлично" с плюсом.
Можете задавать вопросы...
- Я? - в голосе Арвида звучала легкая ирония. Его собеседник, похоже, понял:
- Все-таки обиделись на руководство... Ладно, сформулирую сам... Почему меня, то
есть вас, срывают с задания, когда вы уже на полпути к цели, вызывают в Столицу,
три дня там маринуют, а затем, не сказав ни слова, привозят сюда. Так?
- Вроде, - односложно согласился тот, кого называли Арвидом. - И - можете
добавить - даже не выслушав того, что мне удалось сделать.
- Даже не выслушав, - кивнул альбинос. - И вам остается либо ждать ареста за
неведомые грехи, либо считать, что начальство спятило... Или запаниковало, так?
Крепыш не ответил и даже не повернулся, но было ясно, что его спокойствие -
напускное.
- Начальство не спятило, - продолжал альбинос, уже в манере собеседника
неторопливо, делая паузы между фразами. - Но вот по поводу паники... Ну, если не
паники, то чего-то подобного...
Арвид внешне никак не реагировал. Альбинос покачал головой и продолжал:
- В Столицу вас вообще нельзя было вызывать. Вы пробыли там три дня - и, увы,
вас там увидели. К сожалению, увидели те, кто не должен был. Да, я знаю, эту
поездку вы замотивировали, но видеть вас никто не имел права. Пришлось везти вас
сюда, в Коктебель, чтобы спокойно поговорить... Ну а по поводу всего прочего...
Василий Ксенофонтович вновь улыбнулся:
- Начну издалека. После того, как вы приехали из Японии, получили орден и отбыли
туда, откуда сейчас вернулись, в Столице случилось одно презабавное
происшествие. Изучив ваш отчет, некто, назовем его товарищ Иванов...
При эти словах Арвид резко обернулся. Альбинос с удовлетворением хмыкнул и как
ни в чем не бывало повторил:
- Да, товарищ Иванов... Так вот, он собрал у себя всех наших ведущих
авиаконструкторов. И, представьте себе, отдал любопытный приказ. Знаете какой?
Крепыш не ответил, но с нескрываемым уже удивлением и даже волнением замер,
ожидая продолжения.
- Товарищ Иванов приказал свернуть все, слышите, все работы ведущих КБ. И вместо
плановой продукции сосредоточить силы на подготовке самолета нового типа.
Догадываетесь, какого?
- "Накодзима"... - ответ прозвучал глухо и как-то хрипло.
- Да, "Накодзима". За документацию, привезенную вами, вы получили свой орден, а
вот товарищам авиаконструкторам пришлось ломать головы.