- И в чем эти "особые заслуги" должны будут выражаться? - не удержался от колкости герцог, - В том, что мне надо будет связать жену, перед тем как проводить Вас в ее спальню, или еще в чем-то?
- Ты что себе позволяешь? - король вскочил с кресла и, шагнув к Тревору, с силой ударил его по лицу, - Шутить вздумал?
- Простите, Ваше Величество. Это действительно была неуместная шутка, - тихо произнес герцог, рукой стирая с разбитых губ кровь.
- Хорошо… - кивнул король, - только учти: если ты еще хоть раз позволишь себе пошутить по этому поводу или хотя бы намеком попытаешься унизить ее, то очень пожалеешь об этом… обещаю… да и дочери твои тоже… - в голосе короля слышалась с трудом сдерживаемая ярость, - Ты перед всеми и каждым будешь свидетельствовать о ее добродетели, достоинстве и чести. И доказывать, что она выше всяческих подозрений, иначе не стала бы твоей женой.
- Вы думаете, кто-то мне поверит, мой государь? Вы вызываете опального придворного, обручаете его с женой казненного заговорщика и начинаете осыпать их подарками и благодеяниями… Не покажется ли это странным?
- Кому бы что не казалось, ты будешь свидетельствовать об обратном!
- Мой государь, - герцог склонил голову, - Я все понял и постараюсь, чтобы добродетели моей супруги не вызывали ни у кого сомнений. Я даже могу распустить слухи о том, что это я предупредил Вас о заговоре герцога Риттенберга, влюбившись в его супругу. И то, что Вы отдали ее мне в жены - награда за мою бдительность и верность.
- А ты умен, герцог… и хитер… Я подтвержу это… скажу, что ты спас мне жизнь, именно поэтому и Телдом, и герцогиня, и должность первого советника, и орден, и еще сотню воинов, пожалуй, для солидности добавлю. Но знай, после моих слов у герцогини появится еще один повод ненавидеть и презирать тебя.
- Одним больше, одним меньше… Какая разница, государь?
- Алекс, я все больше и больше убеждаюсь в твоей преданности, - удовлетворенно проговорил король.
На следующий вечер, выйдя из свадебной кареты у ступеней Телдомского замка, герцог Тревор подал руку своей теперь уже супруге, и та впервые за все это время посмотрела ему прямо в глаза. Сердце герцога прерывисто забилось, но он не подал вида. А потом когда она, так что слышал только он, тихо спросила: "Все, что сказал сегодня король на церемонии венчания - правда?", сумел совершенно бесстрастным голосом так же тихо ответить: "Правда еще более отвратительна, чем то, что сказал сегодня он, герцогиня".
В то же мгновение он почувствовал, как вздрогнула и сжалась в его руке рука его супруги, после чего она тут же отвела взгляд. Герцог облегченно вздохнул, поняв, что научился противостоять ее обаянию.
Поднявшись с ней под руку по ступеням центрального входа вдоль строя склонившихся слуг, он остановился и, окинув их презрительным взглядом, проронил:
- До завтрашнего полудня все свободны. Чтоб ни одной живой души в замке не было. Я хочу остаться наедине с моей супругой…
- Да, Ваша Светлость, никто не посмеет Вас беспокоить, - слуги, кланяясь, стали поспешно спускаться и пятиться к воротам замка.
А дворецкий поспешил внутрь замка, чтобы предупредить, всех, кто был там, о воле герцога.
- Прошу Вас, герцогиня, теперь это Ваш дом, - тихо произнес герцог Тревор, распахивая перед супругой дверь.
Та едва заметно кивнула и вошла. Молча пройдя по коридорам в центральную залу, где стоял уставленный различными яствами стол, накрытый на две персоны, а вдоль стен горели свечи, она в нерешительности остановилась перед столом.
- Что ж Вы остановились, герцогиня? Извольте откушать, - произнес вошедший следом за ней герцог.
- Но Вы отпустили слуг… - герцогиня с сомнением взглянула на него.
- Я с удовольствием буду служить Вам, - улыбнулся он.
Герцогиня села, и герцог, встав у нее за спиной, склонился к ней:
- Итак, что бы Вы хотели, миледи?
- Немного овощей.
- Как я понимаю, вина Вы не желаете? - положив ей в тарелку овощи, осведомился герцог.
- Вы правы, милорд, - кивнула она.
- А вот я, пожалуй, выпью, - он сел напротив нее, налил себе большой кубок вина и, проговорив: - Ваше здоровье, Ваша Светлость, - залпом выпил.
Герцогиня молитвенно сложила руки:
- Благодарю, Господи, за хлеб наш насущный, и благослови трапезу сию.
В это время в залу вошел дворецкий.
- В замке, кроме меня, никого не осталось, Ваша Светлость. Мне уйти?
- Да. Лишь покажи, где спальня, - кивнул, не поднимая на него глаз, тот.
- На втором этаже по коридору направо. Там невозможно заблудиться. Весь пол к ней усыпан лепестками роз, - подобострастно склонился перед ним дворецкий.
- Пойдем, я запру за тобой ворота, - герцог налил себе еще один кубок, выпил, а затем поднялся и вместе с дворецким вышел из залы.
Вскоре он вернулся. Дождавшись, когда он вновь сядет за стол, герцогиня подняла на него глаза:
- Я могу узнать, зачем Вы удалили слуг, милорд?
- Алекс, просто Алекс, герцогиня, так будет лучше, - герцог вновь взялся за кувшин с вином, налил себе и выпил.
- Хорошо… как хотите… Так зачем Вы удалили слуг?
- Скоро сюда приедет король. Нашу первую брачную ночь Вы проведете с ним, миледи. Я не хочу, чтоб об этом знал кто-то, поэтому и удалил всех слуг.
- Вы не посмеете, герцог! - герцогиня вскочила из-за стола, голос ее звенел, - Вы не посмеете, так поступить со мной!
- Уже посмел, миледи. Это вопрос решенный, - герцог Тревор мрачно усмехнулся и снова осушил очередной кубок.
- Нет!
- Здесь некому жаловаться и некого звать на помощь, Ваша Светлость. Не согласитесь сами - перед его приходом я свяжу Вас.
- Если Вы… если только Вы посмеете сделать это… - голос герцогини прерывался, она прижалась спиной к стене, - я… я…
- Ну и что Вы сделаете, герцогиня? Покончите с собой? Так это противоречит христианским заповедям. Вновь откажетесь есть? Я буду кормить Вас насильно, и Вы будете выглядеть посмешищем для всего замка. Что еще Вы можете сделать?
- Вы поклялись… поклялись в церкви, Вы не сможете, - в ее глазах засверкали слезы.
- Еще до этого я поклялся, что отдам Вас ему, так что вся эта церемония в церкви была не больше, чем фарс для окружающих. Вас кстати, по отношению ко мне, она тоже ни к чему не обязывает, Ваша Светлость.
- Алекс, я молю Вас… - герцогиня шагнула к нему и опустилась на колени, по щекам ее текли слезы, - молю… не надо, не делайте этого… я буду верной женой… он же не смог сломить Вас тогда, много лет назад… Я знаю об этом. Почему Вы пообещали отдать ему меня?
- Встаньте, герцогиня, не надо так унижаться. Это все равно ничего не изменит. Кстати, моя первая жена тоже побывала в его постели, правда, в отличие от Вас, по своей доброй воле. Я силой заставил ее уехать, узнав об этом. Поэтому до сих пор точно не знаю, кто отец моей третьей дочери: я или король… Однако сейчас у меня есть они, три моих дочери, и плевать, что, может, последняя и не моя… все равно жизнь любой из них мне дороже Вашей чести. Можете презирать меня, можете ненавидеть… мне все равно. Я согласился быть Вашим мужем, и я буду потакать любым Вашим желаниям, терпеть все Ваши капризы. Вы можете делать все, что захотите… и помыкать мной как Вам заблагорассудится… но все это будет только завтра. Сегодня Вы будете принадлежать ему.
- Герцог, он сказал, что убьет Ваших дочерей? Вы только поэтому согласились? - герцогиня схватила его руку, и в ее огромных, синих глазах, влажных от слез, вспыхнула надежда. - Так мы не позволим ему… мы сейчас же уедем… В конюшнях наверняка есть прекрасные скакуны, а сегодня он не посмеет устроить погоню… Мы заберем ваших дочек и отправимся в Троицкий горный монастырь… Нас там примут… там живет мой духовный отец, он обязательно поможет нам, и король не сможет причинить им зла… Я все сделаю для этого, клянусь.
- Встаньте, герцогиня, - герцог отдернул руку, - Неужели Вы думаете, я соглашусь отдать своих дочерей в монастырь? Ради чего? Ради Вашей репутации? Так король и так сделает все, чтоб на Вас и тени подозрений не пало… Ведь, как Вы, надеюсь, понимаете, ему ничего не стоило силой овладеть Вами еще в замке Маунткасл. Но он не сделал этого. Так что Ваша репутация будет незапятнанна. Никто ни о чем не узнает.
- Как никто? А Бог? Вы надеетесь обмануть Бога, милорд? - герцогиня медленно поднялась с колен и, гордо выпрямившись, в упор посмотрела на него. В глазах ее больше не было слез. - Вы мой супруг перед Богом, Ваша Светлость… И Вы смеете отказываться от меня и хотите меня заставить принадлежать другому только потому, что уверены, что это не станет достоянием гласности? Вы действительно страшитесь лишь людского осуждения?
Алекс Тревор залпом осушил еще один кубок вина и, криво усмехнувшись, посмотрел на нее:
- Не надо, герцогиня, пытаться пронзить меня яростным взглядом. Это еще не удавалось никому. Вы верите в христианские догмы, что ж прекрасно… только не требуйте такой же веры от меня… Меня в первую очередь интересует моя репутация и мое положение в обществе, а не душевная святость. Мне до нее далеко. Когда-то по молодости, ради, как мне тогда казалось, чести рода, я принял скоропалительное и непродуманное решение, которое стоило моей семье очень дорого. Больше так опрометчиво я не поступлю… Идти против воли короля, убежденного, что закон предназначен исключительно для удовлетворения его собственных желаний - это безумие.
- Алекс, Вы погубите свою душу и мою… не надо…
- Да, хватит так печься о собственной душе! - с раздражением проговорил он, - Съездите в свой горный монастырь, покаетесь… Весь грех будет на мне, это я Вас принуждаю… Вы лишь жертва, герцогиня. Господь, таких любит, он Вас простит.