- Не богохульствуйте, герцог! - в голосе его супруги зазвенел такой метал, что герцог удивленно взглянул на нее.
- А Вы оказываетесь, не столь нежны, как казалось на первый взгляд, - иронично протянул он.
- Это точно! И если Вы сейчас же, пока не поздно, не измените своего решения… Ваша жизнь и жизнь Ваших дочерей будет похожа на кошмар. Вы будете жалеть о сегодняшней ночи всю оставшуюся жизнь! Одумайтесь, герцог!
- Так Вы угрожаете мне и собираетесь мстить? Я слышал, Вы долго жили в монастыре, и думал, Вы добрая христианка… и прощаете всех… - губы герцога изогнулись в усмешке.
- Не Вам судить меня, герцог… Насколько я добрая христианка, решит Господь. Я лишь предупреждаю, что подобное решение может стоить Вам очень дорого. И от моего прощения здесь не будет зависеть ничего, Вы сами никогда не простите этого себе… Сама жизнь заставит Вас раскается и не раз.
- Да неужели? Это Вас в монастыре научили так ловко прикрывать собственные намерения завесой жизненных предопределений? Я думал, там учат только читать молитвы.
- Герцог, мне не надо ничего прикрывать. Я заранее, открыто хочу предупредить Вас, что я не святая… и умею не только читать молитвы. Когда-то, с оружием в руках, я отстаивала то, что мне дорого…
- С оружием? - герцог пьяно расхохотался, потом встал и схватил супругу за плечи, - Так поднимите его, дорогая… Попробуйте самостоятельно защитить собственную честь сначала от меня, а потом от короля… Чего Вы ждете? Или заранее знаете, что Ваша попытка будет обречена на неудачу? Так я Вам скажу больше, она будет лишь смешна…
- Милорд, сегодня церковь и Господь благословили Вас стать моим супругом, они дали Вам власть надо мной… - голос герцогини вдруг обрел необычайную мелодичность и зазвучал тихо и проникновенно, - Если произойдет то, что Вы задумали, это разрушит все. Еще не поздно остановиться и все исправить… Подумайте, именно в Ваших руках сейчас наша судьба, наше будущее. Оно может быть светлым и прекрасным… Но один Ваш неверный шаг способен превратить всю нашу дальнейшую жизнь в пылающие руины.
- Алина, - герцог впервые назвал супругу по имени, - Вам бы проповедницей быть… Своей проникновенной речью Вы можете растрогать даже камни… Мне хочется пасть перед вами на колени и умолять указать мне путь в наше будущее, без пылающих руин и развалин… не будь я таким прагматиком, уже сделал бы это… - он мрачно усмехнулся, потом, разжав руки, вновь опустился на стул и, обхватив голову руками, тихо добавил, - Поздно, Алина… Слишком поздно… Я верю, что Вы можете сделать невыносимой как мою жизнь, так и моих дочерей… но исправить что-то уже невозможно.
- Милорд, еще не поздно! - она склонилась к нему и в свою очередь, обхватив его за плечи, несильно тряхнула, - Вы должны лишь поверить. Выход всегда есть. Господь не оставит нас!
- Странно только, что при этом участь Вашего первого супруга была столь горька, герцогиня! - приподняв голову и взглянув на нее, зло бросил он в ответ, - Вы ведь не можете не догадываться, что вся его вина состояла лишь в том, что он был обвенчан с Вами. Так почему же Вы не остались ему верны и не вернулись в монастырь? Вы покорились воле короля, герцогиня? Тогда почему не хотите покориться ей вновь?
- Я покорилась закону, а не прихоти и воле короля… - гордо выпрямилась та.
- В нашем государстве это одно и тоже, - иронично заметил герцог и сурово добавил, - Миледи, довольно препирательств, - он наполнил вином и осушил очередной кубок, - Превращать мою жизнь в кошмар Вы начнете завтра. А сейчас отправляйтесь в спальню и приготовьтесь достойно встретить короля, если не хотите, чтобы я привязал Вас к постели.
- Это Ваше окончательное решение, милорд? - каким-то очень отстраненным голосом спросила она.
- Да, миледи, - кивнул он, - Надеюсь, Вы исполните мою волю, и мне не придется применять силу. Позвольте мне сопровождать Вас.
Не проронив ни слова, герцогиня медленно вышла из залы, а герцог, поднявшись из-за стола, последовал ней.
Они медленно прошли по ковру из лепестков роз к лестнице, поднялись на второй этаж и приблизились к спальне. Герцог Тревор распахнул резную массивную дверь, пропустил вперед супругу, после чего закрыл дверь и запер ее торчавшим в замочной скважине ключом, затем положил его себе в карман и, спустившись вниз, пошел отворять ворота замка.
Всматриваясь в темноту, герцог старался расслышать стук копыт, ожидая появления короля. Он неподвижно стоял у приоткрытых ворот, когда рядом с ним внезапно из темноты возникла фигура, закутанная в дорожный плащ. Герцог выхватил кинжал, намереваясь всадить его клинок в незваного гостя, когда тот неожиданно поднял руку, и голосом короля тихо произнес:
- Нехорошо, Алекс, убивать гостей на пороге.
Спрятав кинжал, герцог почтительно склонился перед королем, пропуская его в замок, и запер за ним ворота.
- Я не сразу узнал Вас в темноте, Ваше Величество, - тихо произнес он.
- Герцогиня слишком дорога мне, чтобы я мог позволить хоть кому-то узнать меня, - ответил король, небрежным жестом сбрасывая на руки герцога дорожный плащ, Одет он был в скромный костюм мелкоземельного дворянина.
- Вы один и пешком, мой государь?
- Доверенный немой и безграмотный слуга ждет меня с лошадьми в овраге у замка. На рассвете мы уедем, думаю, никто не должен узнать о нашем визите. Где она?
- В спальне.
- Она знает?
- Да, я сказал ей.
- И что же?
- Герцогиня умоляла пощадить ее честь, предпочитая укрыться в монастыре.
- И что ты сказал ей на это?
- Монастырь не то место, где ей надлежит быть сегодня, - ответил герцог.
- Тверда твоя воля, - усмехнулся король.
Герцог Тревор усмехнулся и, достав из кармана ключ, протянул его королю, - Дорога к спальне вся из лепестков роз. Я буду здесь, - герцог открыл наугад одну из ближайших дверей, - Вот только вино прихвачу из обеденной залы. Сегодня все-таки день моей свадьбы.
Отворив дверь ключом, король шагнул в спальню, и увидел герцогиню, стоявшую на коленях и молившуюся рядом с широкой кроватью, украшенной гирляндами живых цветов. Он обернулся к двери, запер ее, а затем вновь повернулся к своей избраннице, иронично заметив:
- Не соблаговолите ли подняться с колен, чтобы засвидетельствовать нижайшее почтение своему королю, герцогиня?
Плечи герцогини под тонким покровом кружевного свадебного платья напряглись. Тяжело вздохнув, она медленно поднялась, обернулась к нему и, присев в низком поклоне, склонила голову с высокой, красиво уложенной прической из ее роскошных, густых волос.
- Приветствую Вас, мой государь, - тихим голосом проговорила она. В глазах ее блестели слезы.
Король шагнул к ней и порывисто обнял:
- Алина, не плачь… никто об этом не узнает, клянусь. Твой супруг будет тебе покорен, все будет так, как ты пожелаешь… Никто не посмеет даже намеком оскорбить тебя… Помнишь, ты говорила о землях для горного монастыря, я пожертвую их, даже больше, чем они просили… и дам деньги и земли на создание новых там, где ты только скажешь…
Она стояла в его объятиях, даже не делая попыток вырваться, лишь слезы струились по ее щекам и драгоценными брильянтами сверкали в широко распахнутых синих глазах.
- Прошу тебя, не плачь, - повторил король, нежным движением вытирая слезы с ее лица, - О чем ты плачешь?
- О душе, которую потеряла, - то ли проговорила, то ли выдохнула она с таким чувством, что король испуганно разжал руки.
- Что ты говоришь? Как ты можешь так говорить?
- Вы растоптали ее вместе с герцогом в прах… смешали с грязью… ее больше нет… И сейчас здесь лишь тело, которое полностью в Вашей власти. Берите его и владейте им. Оно больше не нужно мне. Ведь Вы для этого пришли? Время быстротечно, а ночь коротка. У Вас не так много времени до рассвета… скоро это тело, что так привлекает Вас, потеряет всякую привлекательность…
- Алина, что за речи?
- Я говорю: поторопитесь, государь… у Вас осталось совсем мало времени… тело без души не может жить и умирает.
- Алина, что ты задумала? - король легонько тряхнул ее за плечи, воскликнув: - Я не позволю тебе умереть!
- Есть тот, кто выше земной власти, мой государь…
- Почему в мыслях твоих, что он позволит тебе то?
- Я знаю… поэтому и говорю "поторопитесь", - герцогиня сказала это очень тихо, но так уверенно, что у короля перехватило дыхание. - Вы можете сейчас мне не верить… но обязательно поверите на рассвете… Я знаю, что умру на Ваших руках, и моя смерть будет для Вас шагом к ВЕРЕ… Завтра на рассвете, оплакивая меня, Вы уверуете в Него… Ваша жизнь будет нелегка, а путь будет путем страданий… но это будет путь к Нему, так как лишь Он сможет утешить Вас…
- Я не трону тебя… не трону… Только не умирай! - прошептал король, нежно коснувшись пальцами ее щеки.
- Как я могу? То не в моей власти, - печально покачала головой она, - Пусть свершится то, что должно…
- А если не свершится? - с легкой улыбкой спросил король.
- На все воля Божья… - она вновь качнула головой и повторила, - на все чистая, святая Воля Его.
В ее словах слышалась печаль, понимание своей участи и готовность кротко принять ее. Король отстранился и потрясенно смотрел на нее. А потом, словно внезапно решившись на что-то, заговорил:
- Алина, я верю во все, что ты сказала, и готов следовать тем путем к Господу, который он укажет мне.
Он молитвенно сложил руки и повернулся к распятию: