Он ухитрился застегнуть пиджак так, что одной пуговице не досталось петли, а петле пуговицы. По пластрону у него струилась широкая зеленая лента неизвестного Споуду ордена.
Рояля, струны и напева, —
пискляво допел мистер Тиллотсон и поприветствовал гостя.
— А вот и вы, Споуд! Как видите, я уже готов. Костюм, слава Богу, оказался мне впору, словно специально на меня шили. Я сердечно признателен джентльмену, который так любезно одолжил его мне. Рискованное дело одалживать одежду. Ибо, как сказал Бард, «легко и ссуду потерять, и друга» [39] . А Бард всегда прав.
— Минуточку! — перебил его Споуд. — Маленькое улучшение. — Он расстегнул злополучный пиджак и снова застегнул его, восстановив необходимую симметрию.
Мистер Тиллотсон был явно обескуражен таким вопиющим промахом с собственной стороны.
— Благодарю вас, благодарю вас, — бормотал он, стараясь избавиться от опеки непрошеного камердинера. — Все в полном порядке, уверяю вас. Я сам, сам… Какая глупость с моей стороны. Но, слава Богу, костюм мне впору…
— Да и галстук не мешало бы, — осторожно начал Споуд, но старик был непреклонен.
— Нет, нет, с галстуком полный порядок. Я умею завязывать галстуки, мистер Споуд, вы уж мне поверьте. С галстуком полный порядок. Ради всех святых, давайте оставим все как есть.
— Какой у вас интересный орден!
Мистер Тиллотсон не без удовольствия взглянул себе на грудь:
— Обратили, значит, внимание? Давненько я его не надевал. Меня наградили за заслуги в русско-турецкой войне. Это орден Целомудрия второй степени. Первой степени вручают только коронованным особам… лицам королевской крови и еще послам. Ну, а второй степени может получить паша самого высокого ранга. У меня как раз второй степени. Первой степени вручают только коронованным особам…
— Все понятно, — перебил его Споуд.
— Как вы полагаете, мистер Споуд, я неплохо выгляжу? — осведомился мистер Тиллотсон, в голосе которого зазвучала некоторая тревога.
— Вы выглядите просто превосходно, мистер Тиллотсон, просто превосходно, да и орден у вас замечательный.
Старик снова просиял.
— Слава Богу, — отозвался он, — что костюм мне впору. Но я вообще-то не люблю одалживать одежду. Как сказал Бард, «легко и ссуду потерять, и друга». А Бард всегда прав.
— Тьфу, опять этот гадкий таракан, — воскликнул Споуд.
Мистер Тиллотсон наклонился и стал шарить взглядом по полу.
— Вот он! — сказал он наконец и топнул ногой по крошечному угольку, который, хрустнув, обратился под его подошвой в пыль. — Нет, обязательно заведу себе ежа.
Пора было ехать. Вокруг огромной машины лорда Баджери собралась толпа мальчишек и девчонок. Шофер, явно полагавший, что подобное любопытство есть надругательство над такими понятиями, как честь и достоинство, сидел, как статуя, окаменело уставясь в вечность. Когда Споуд и мистер Тиллотсон вышли на улицу, их приветствовал вопль, в котором насмешка и уважение слились воедино. Когда же они садились в машину, их провожали молчаливо-почтительные взгляды.
— В кафе «Бомба», — распорядился Споуд.
«Роллс-ройс» издал что-то очень похожее на вздох и тронулся с места. Дети снова завопили и ринулись вдогонку, размахивая руками от возбуждения. И тогда мистер Тиллотсон непередаваемо изящным движением подался вперед и бросил в толпу сорванцов свои последние три медяка.
IV
Огромный зал кафе «Бомба» постепенно наполнялся гостями. Длинные зеркала в позолоченных рамах отражали ту причудливую смесь, что являли собой участники банкета. Академики средних лет подозрительно косились на молодых людей, в которых они видели (и совершенно справедливо) бунтарей, устроителей выставок постимпрессионистов.