– Чего тебе?
– Вы случайно в магазине 'Охотник' сегодня не были? - Павел покосился на двухстволку.
– Случайно я оттуда, а что?
– Да вот бензиновая печка…
– Хе, спохватился. Да там пыжа драного не осталось! Я сегодня вон дробины из рассыпанной коробки по полу собирал, - дед похлопал себя по карману - а ты печка. У нас там и аптеки все расхерачили - потому я и здесь. У вас тут район какой-то интеллигентский, все по домам жмутся. - Старик закашлялся. - Ладно, хорош на морозе трепаться. Мой тебе совет паря: возьми посудину, слей с брошенной тачки бензин, если еще найдешь и жги дома мебель. Лучше в брошенных квартирах насобирай. А вообще из города дергать надо. Я вот ща затарюсь, положу шмотье на самодельные сани и до хаты в Соловичах. Там меня моя старуха дожидается.
– Спасибо, - Павел закинул рюкзак за спину.
– Да. И еще. Оделся бы ты получше что ли. Околеешь. Вон магазинов с одежей полно.
Натянув на себя прямо в 'Фамилии' две лыжные шапочки, в которых он предварительно сделал дырки для глаз, Павел водрузил поверх всего этого здоровую шапку-ушанку. На теплый свитер он надел тонкую просторную дубленку, а прямо на нее натянул дорогой пуховик на гагачьем пуху.
Рюкзак распирало от детских вещей и вещей для Веры.
В соседнем 'Спортмастере' Павел разжился вязанкой из шести пар взрослых и одних детских лыж, тремя горнолыжными очками. Фонарики с батарейками, еле влезли в карманы разбухшего рюкзака, а сверху он еще приторочил рулон с тремя спальными мешками и ковриками к ним. Палатку ему было уже не поднять. Да и врядли пригодится она.
Эх, до дома бы все это дотащить. Вон ветер какой в витрину шибает.
Всю прелесть горнолыжных очков он оценил сразу. Широкие, они прикрывали от ветра сразу пол-лица.
За то время, как он отоваривался, мороз, кажется еще усилился. Ветер, так, усилился точно.
Дойти бы до дома! Дойти бы до дома!
Надо дойти! Там вера, Пашка.
Под дверь от подъезда намело порядочно снега. Видно на улицу из их 'интеллигентского' дома никто не выходил. Сидят и ждут, когда их спасут, мать твою через коромысло!
Открыв дверь Павел втащил тяжеленый рюкзак в прихожую и закашлялся.
Плохо дело. Не хватало ему еще заболеть. Нужно еще столько сделать!
– Вера, Павлик!
– Ой, а мы и не слышали, как ты вошел, из-под груды одеял высунулась нечесанная голова жены, - что это на тебе?
– Очки. Все, хватит бездельничать, - не гнущимися пальцами Павел принялся отвязывать от рюкзака спальники, - принимайте обновки.
– Папа, папа, а мы что, в поход пойдем? - Пашка-младший оседлал скрученные в рулон туристические коврики.
– Пойдем, пойдем, - глава семьи забрал из коридора прислоненную к стенке вязанку лыж и закрыл дверь.
– У-у, а ты ведь щеки отморозил, - Вера коснулась пальцами его лица.
– Ай, - Павел-старший отстранился, - Ничего, сейчас мазью помажу и все заживет, как на собаке.
Услышав знакомое слово, радостно тявкнул Стикс. Подкатившись под ноги толкущимся в прихожей людям, он лишь обозначил интерес к трофеям и, куснув кончик лыжи, потопал прямиком к холодильнику.
– Я смотрю вы даже пса не покормили. Нельзя так раскисать.
– Хо-о-о-лодно, - Вера повисла у него на шее, виновато пряча лицо в складках теплого свитера.
– Нечего, нечего, - Павел-старший взял жену за плечи, - сейчас я схожу за бензином, а вы тут, приоденьтесь и рюкзак разберите, - он полез на антресоль за канистрой, с которой веще в далекой юности ходил за пивом.
Бензин удалось найти лишь в третьей по счету машине. Наполнив канистру, Павел поспешил домой. Очень уж хотелось получить толику тепла, погреть руки над огнем и попить горячего чайку.
Поднимаясь по лестнице, на четвертом этаже он заметил приоткрытую дверь одной из квартир. Только сейчас Павлу пришло в голову, что за все это время он практически не встретил ни одного соседа. В зимнюю спячку они все в своих квартирах впали что ли? Или, может, как советовал тот дед из аптеки, все давно уже за городом, на теплых печках греются.
У них с Верой зимнего дома не было, но в такой ситуации Олег, брат жены, думается не отказал бы им в приюте.
По ногам потянуло холодом, и дверь бесхозной квартиры сначала захлопнулась, а потом опять приоткрылась.
То, что она бесхозная, Павел понял сразу. Прямо на пороге, в прихожей бесформенной кучей валялись книги, какая-то летняя одежда и мелкий мусор.
Не было бы чего похуже.
Павел осторожно заглянул в дверной проем.
– Эй, хозяева.
Тишина.
На крохотной кухне, в комнате напротив входной двери - никого. Пусто было и в большой комнате.
Что же, теперь, по крайней мере ясно куда можно пойти за дровами.
Он затащил канистру к себе на шестой и вернулся обратно. Когда павел миновал площадку между пятым и четвертым этажами, где-то наверху послышался звон разбитого стекла, потом еще.
Сердце защемило.
Он оттолкнулся от перил и в два прыжка оказался на пятом. В ста одежках бежать по тесной лестнице было не удобно. Шапка-ушанка сужала обзор.
На шестом в их коридоре все было спокойно. Павел стянул рукавицу и достал ключи.
– Ты чего? - Вера мастерила вертел и теперь стояла в дверях с железной перекладиной из платяного шкафа.
– Да так, показалось. Где-то стекла бьют.
– Мне тоже показалось.
– Ага. Ну я сейчас за дровишками схожу. Никому не открывайте.
Весело потрескивали ножки от стула, воняло паленым кожезаменителем. Костер решили развести в коридоре. Компромиссный вариант. Обогревать лестницу бесполезно, а в квартире бы они просто угорели.
Когда стулья закончились, Павел-старший допил чай и вооружившись инструментом, снова отправился на заготовку. Он взял с собой Пашку-младшего. Тот был просто в восторге и даже отковырнул монтировкой одну паркетину. Потом подставив руки под охапку мелких обломков некогда шикарного полированного паркета, пацан бодро зашагал вверх по ступеням.