Я без симпатии посмотрела сквозь стекло на неживой символ города – здоровенного скульптурного медведя с лапами, воздетыми над головой таким манером, что в них сама собой просилась штанга. Штанги не было. И мужчины, которого я ждала, тоже не было.
Берлин опять обманул мои ожидания.
Я в очередной раз пригубила давно остывший кофе и вернула чашку на блюдце, предварительно сдернув с него бумажную салфетку. Хоть чем-то себя занять в ожидании исторической встречи.
Ручка у меня, разумеется, была – я журналист или кто?
– Или кто, разумеется! – съехидничал мой внутренний голос.
Я поморщилась: Тяпино замечание было бестактным, но справедливым. Тяпа, она такая: режет правду в глаза.
Называться журналистом я пока не могла. Главный редактор журнала «Респект», с которым я, уже оказавшись в Берлине, пообщалась по телефону, пообещал, что возьмет меня в штат, если я справлюсь с тестовым заданием – напишу содержательную обзорную статью о виртуальных «брачных агентствах». На основании моих изысканий предполагалось составить рейтинг такого рода контор. Главред был уверен, что эта тема весьма актуальна и будет интересна не только робким барышням на выданье, но и взрослым современным людям с нормальными инстинктами и ненормальным режимом работы. Мне самой, например!
Я вновь поморщилась. За два дня я посидела в десятке берлинских интернет-кафе и основательно подковалась в вопросах виртуального сватовства. Однако моя скромница Нюня находила редакционный заказ сомнительным, на самой грани приличия.
Нет, врать не буду, интернет-знакомства – вещь по-своему захватывающая, но мне-то хотелось писать серьезные аналитические материалы – о тенденциях развития мировой экономики, например… А пришлось сочинять «легенды» и заполнять анкеты, чтобы встать в ряды потенциальных невест.
Я несколькими штрихами нарисовала на салфетке изящную женскую головку с наивно распахнутыми глазами и выжидательно приоткрытыми устами.
– Но ведь ты имеешь успех! – с удовольствием напомнила мне Тяпа.
Я кивнула и ловко пририсовала к изящной головке пышную, как растрепанный капустный кочан, кружевную вуаль.
Вообще-то, в Стамбуле у меня был выбор – куда лететь за женским счастьем: в Берлин, в Нью-Йорк или в Анталью. Эти рейсы стартовали почти одновременно. Я предпочла столицу Германии, потому что билеты в Америку обошлись бы мне в копеечку, а искать большой и чистой любви на турецких пляжах показалось глупым делом.
Впрочем, битый час сидеть в берлинском кафе в ожидании незнакомца – тоже далеко не самое разумное занятие на свете!
А может, он уже здесь? Тихо вошел, сел в уголочке и из-под прикрытия раскидистого фикуса рассматривает меня, прикидывая, достаточно ли я для него хороша?
Я подняла голову, цепким взглядом с прищуром просканировала помещение от того самого укромного угла с фикусом до входной двери и насчитала с полдюжины подозрительных субъектов.
Одинокие, без спутниц, мужчины более или менее брачного возраста – приблизительно от двадцати до семидесяти лет – рассредоточились по просторному залу, как будто нарочно, чтобы затруднить мое наблюдение за ними. Я противопоставила этому хаосу системный подход и в своей обычной манере нарисовала на салфетке шесть портретиков.
Кстати говоря, привычка черкать на салфетках имелась и у знаменитого композитора Штрауса – и я предпочитаю думать, что это верный признак гениальности.
– Ля-ля-ля-ля-ля! Ля-ля! Ля-ля! – вспомнив о Штраусе, напела мне мелодию венского вальса интеллигентная Нюня.
Я покрутила в пальцах ручку, еще раз осмотрела мужчин и приписала под каждым портретиком цифры: предполагаемый возраст.
М-да… Выбор-то у меня небогатый!
Пожилой седовласый дядюшка в щеголеватом костюме из неотбеленного льна – это раз. Очки в золотой оправе, какой-то желтенький значок на лацкане пиджака. Похож на состоятельного бизнесмена, очень неплохой вариант для бедной невесты из России! Но сидит неподвижно, прикрыв глаза, как будто демонстрируя равнодушие ко всему на свете, включая и меня, такую нарядную и симпатичную… Нет, это точно не мой жених!
Номер два: лысый толстяк с пивным животом и пивной же кружкой в руке. Всецело занят утолением жажды и голода, вынимает физиономию из кружки только для того, чтобы загрузить в рот кусок мяса. Непохоже, чтобы он страдал от отсутствия у него любящей женушки. Значит, не он.
Третий: мужчина лет тридцати пяти – сорока, с приятным открытым лицом, как будто даже знакомым… Нет, я его не знаю. Просто это четкий тип голливудского «хорошего парня»: красиво вылепленное лицо, ясные глаза…
Эй, эй, ты зачем очки надел?!
Все, теперь глаз за темными стеклами не видно…
И вообще, он уже уходит, какая жалость!
Ладно, перейдем к номеру четвертому.
Совсем молодой парнишка, бледнолицый и унылый, как Пьеро, разлученный с Мальвиной. Не думаю, что в этой роли он вообще видит меня, я гожусь ему в очень старшие сестры.
Стало быть, вычеркиваем печального Пьеро из списка подозреваемых.
И пятого тоже вычеркиваем! Просто потому, что он мне не нравится.
Огромный, как медведь, забритый под машинку дядька, с челюстью, похожей на выдвижной ящик комода, и глазами, как у дохлой сельди. Такому никак нельзя жениться, тем более на мне, это может закончится очень плохо!
А вот шестой…
Да, шестой вполне может оказаться тем самым человеком!
Я присмотрелась повнимательнее.
Возраст – под пятьдесят. Ясно: лично знакомиться с милыми дамами уже разучился, Интернет ему в помощь. Одет как-то… никак, безлико одет, в толпе и не заметишь его. Но вещи все новые, из-под рукава ветровки поблескивают золотые часы, и очки на носу модные и стильные. Определенно, этот господин – не последний бедняк. А вот взгляд у него при этом неуверенный, ищущий и одновременно растерянный, как будто он чего-то ждет и боится. Да уж не меня ли?
Вежливая Нюня сказала, что такую женщину, как я, определенно стоит ждать.
– Да и бояться не помешает! – добавила Тяпа.
Польщенная, я распрямила спину и расправила плечи.
Мимо, выгибаясь в талии, проскользнул официант – симпатичный смуглый брюнет моих лет или чуть моложе. Когда он принимал мой заказ, я прочитала на бейджике, приколотом к лямке малинового фартука, его имя: Селим. Турок, наверное. В Германии очень много потомков турецкоподданных.
Кажется, я этому Селиму понравилась. Всякий раз, пробегая мимо моего столика, он одарял меня улыбкой, а однажды еще и прищелкнул языком. Я не собиралась кокетничать с обслуживающим персоналом, но внимание красивого юноши мне было приятно. Не вышла еще в тираж Татьяна, есть еще перец в перечнице!
На этот раз игривый официант осмелился мне подмигнуть, но не притормозил, умчался вдаль с подносом, на котором макетом летающей тарелки серебрилась сверкающая металлическая конструкция на растопыренных ножках.
– Это жаровня, – насмешливо сказала Тяпа. – Похоже, ты ошиблась. Твой Шестой не женихаться сюда пришел, он просто ждал свой ужин – смотри, жаровню притащили именно ему.
– Вот черт, – огорченно пробормотала я и нервно скомкала салфетку.
В следующий момент официант, стоявший у столика пресловутого Шестого, потянулся, чтобы приподнять сверкающую металлическую крышку.
Грохнул оглушительный взрыв, в мгновенно наступившей ватной тишине меня снесло со стула и тут же накрыло упавшим столом.
– В-в-в-во-о-о-о-от че-о-о-о-орт! – в наступившей темноте пугающе медленно и с мучительным заиканием протянул мой внутренний голос – Тяпа или Нюня, я не смогла разобрать.
Затем мрак стал кромешным, черным, как смола, – и я в ней утонула.
Потом была тишина.
А еще потом-потом неспешно, словно метановый пузырь из недр болота, из подсознания всплыла и звучно лопнула моя первая мысль:
– Меня зовут Таня!
Дальше пошло быстрее и веселее – мысли запузырились густо-густо, как воздушные пузырьки в джакузи.
Я – Татьяна.
Татьяна Иванова!
Имя у меня заурядное, а фамилия и вовсе анекдотическая. Мне двадцать восемь лет, я не замужем и бездетна…
О господи!
Я как-то разом вспомнила все: и редакционное задание, и свой дебют на рынке виртуальных невест, и затянувшиеся посиделки со взрывом в берлинском кафе.
Надеюсь, я не умерла?!
Ужаснувшись этой мысли, я моментально распахнула глаза, и расплывчатое розовое пятно – чья-то физиономия – качнулось надо мной, как тронутый сквозняком воздушный шарик на ниточке.
– Боже милосердный, да она живая! – вскричал кто-то взволнованным сопрано.
Милосердный Боже на это сообщение ничего не ответил, а я вежливо прошептала:
– Вот спасибо…
Так сказать, одним разом поблагодарила и Господа Бога – за чудесное спасение, и обладателя взволнованного сопрано – за своевременный ответ на актуальный для меня вопрос.
– Врача, врача! Скорее, сюда! – голосило сопрано, мешая мне прислушаться к себе.
