На выходе из ванной мальчик едва не столкнулся с Тессой, но, вопреки обыкновению, на него не наорали. Женщина улыбнулась, приобняла малыша, предотвращая его столкновение с дверным косяком, и сказала:
— Вижу, ты уже встал и даже сам умылся. Молодец!
— Ой. Доброе утро, мэм.
— Доброе. Ты нашел в ванной все необходимое или нужно еще что-то?
— Нет, все нормально, мэм. Спасибо.
— Не за что, дорогой. Идем завтракать. Помнишь, где находится столовая?
— Почти, — смутился мальчик.
— Тогда я провожу. И надень рубашку, замерзнешь.
Гарри тотчас кинулся исполнять, что велено, едва не упав при этом. Ловкости ему еще недоставало, подметила Тесса, но вслух ничего не сказала, терпеливо ожидая, когда ребенок примет приличный вид, лишь поощрила его улыбкой. Похоже, малыш настолько неизбалован хорошим обращением, что готов растаять только от этого.
В столовой юного оборотня ждала еще одна необычная встреча: он впервые увидел домового эльфа. Пару секунд они сверлили друг друга взглядом, потом мальчик испугано пискнул и спрятался за Тессу, почти прошептав:
— Кто это?
— Не бойся, малыш. Это домовой эльф. Их тут двое. Они помогают по хозяйству, убирают дом и никогда не причинят вред его обитателям.
— Линки к вашим услугам, сэр, — поклонился домовик.
— Это он мне? — удивился Гарри.
— Конечно, — как можно мягче ответила женщина, пытаясь унять страх ребенка. — Если тебе понадобится что-то, то можешь позвать домовика. Для этого достаточно назвать его имя и хлопнуть в ладоши.
— Для меня будет счастьем помочь вам, сэр, — согласно кивнул Линки. — А сейчас позвольте угостить вас завтраком.
Мальчик все еще недоверчиво погладывал на стол, где одно за другим появлялись вкусно пахнущие блюда, когда совсем рядом раздалось:
— Моему сыну нечего опасаться в собственном доме, и он не должен быть трусом.
Гарри резко обернулся, но, увидев, что это и правда его новоявленный родитель, неожиданно успокоился. И все-таки его голосок дрожал, когда он проговорил:
— Я постараюсь, — больше всего мальчик боялся разочаровать того, кто сам назвался его отцом. Он ведь так мечтал о собственной семье!
— Тогда садись и ешь, — Фенрир мягко подтолкнул ребенка к накрытому столу.
Оборотень всегда был далек от нежностей и смутно представлял нужды маленьких мальчиков, но этот прекрасно довольствовался сущими крохами внимания. Грейбеку даже не по себе становилось от того, с каким восхищением и расположением смотрел Коул на него.
Обычно волшебники, да и не только, пугали своих детей оборотнями, и страх, а то и ужас, отвращение к себе после обращения были делом привычным. Но с этим ребенком все оказалось по-другому. Он так легко принял свое новое состояние, словно прежнее было в тягость. Впрочем, учитывая, как мальчик до сих пор вздрагивал от резких движений или громкого голоса, не исключен и такой вариант.
Разглядывая Коула, Грейбек понимал, что придется постараться, чтобы психика малыша выправилась, окрепла, исчезла забитость. Подумать только, как сильно магглы затравили маленького волшебника! Неудивительно, что Волдеморт их так не любил.
Воспоминания о партнере заставили Фенрира еще пристальнее присмотреться к ребенку. В нем по-прежнему ощущалось что-то родное, близкое, и это озадачивало.
Гарри поежился под таким внимательным взглядом, но был слишком голоден, чтобы отвлечься от завтрака. К тому же, старая привычка заставляла наедаться впрок.
— Тебе нравится здесь? — спросил Грейбек, чтобы прервать возникшую напряженную паузу.
— Да, спасибо, — кивнул Гарри, засунув в рот последнюю ложку каши. Потом как-то виновато посмотрел на мужчину и совсем тихо спросил: — Вы ведь не вернете меня назад?
— В лес? — не понял Фенрир.
— Нет, к дяде с тетей, — почти шепотом ответил мальчик. — Я могу тут убираться, посуду мыть или еще как отрабатывать...
— Если бы мне нужен был еще один домовой эльф, я бы его и завел, — фыркнул оборотень, чтобы скрыть свое удивление от просьбы Коула. Слова прозвучали резко, и ребенок еще больше понурился, поэтому Грейбек поспешил добавить: — Ты — член стаи. Я выбрал тебя, обратил, и теперь ты мой сын. И не нужно ничего отрабатывать.
— Вы? Выбрали меня? Но почему?
— А разве ты этого не хотел?
— Хотел, — малыш казался совершенно озадаченным.
— Ну, вот и хорошо. Надеюсь, ты не разочаруешь меня.
— Я буду очень-очень стараться. Но я не знаю, как это.
— Что как?
— Быть сыном.
Фенрир не знал, плакать ему или смеяться. С одной стороны, такая податливость позволяла вылепить что угодно, но с другой — этим мог воспользоваться не он один. Определенно, на первое время лучше ограничить круг его общения. Поэтому оборотень лишь сказал:
— Пока не думай об этом. Тебе нужно многому научиться, так что будь прилежным в занятиях.
— Занятиях? Я пойду в школу?
— Непременно, как только освоишься со своими новыми способностями. До Хогвартса тебе еще несколько лет, но ты должен уметь считать, читать, писать, ну и все остальное.
— А что такое Хогвартс? — у Гарри голова была готова кругом пойти от всех этих непонятных слов.
— Это школа для волшебников.
— Дядя говорил, что волшебства не бывает, — с некоторым испугом пролепетал мальчик.
— Для него — возможно, — недобро усмехнулся Грейбек. — Но за последние дни ты ведь видел много необычных вещей.
— Ага. Тесса говорила, что я стал оборотнем.
— Именно. А еще ты волшебник.
— Как Мерлин?
— Ну, это мы посмотрим, когда ты повзрослеешь. Уверен, с тобой уже случались необычные вещи.
— Да, — как-то обреченно вздохнул Гарри. — Тете Петунье не нравились мои волосы, и, когда я должен был идти в школу, она остригла меня почти налысо. Это был ужас! Я так плакал. Но наутро волосы отросли вновь. Тетя была в ярости.
От Фенрира не утаилось, что, говоря это, мальчик нервно трет свое запястье. Похоже, первое волшебство у него плотно связалось с последовавшим наказанием. И вспомнилось, как Волдеморт рассказывал, что в приюте все боялись его из-за таких же странностей. Поразительно, насколько схожие судьбы!
Кашлянув, чтобы не выдать чувств, мужчина сказал:
— Такие вспышки магии случаются со всеми детьми. Со временем ты научишься творить волшебство сознательно.
— Правда?
— Я похож на обманщика?
— Нет! — испуганно пискнул Гарри.
— То-то же, — улыбнулся, как оскалился, Грейбек, но вместе с тем ласково потрепал мальчика по волосам. Тот, непривычный к такому обращению, съежился, но не отстранился. Звериное чутье подсказывало, что все нормально, это свой. Так оба начали привыкать друг к другу.
Выждав, когда первый страх Гарри прошел, Фенрир взял его за подбородок, поворачивая к себе лицом, и внимательно всмотрелся в шрам. Даже провел по нему кончиком пальца. Вроде ничего особенного. Оборотню и раньше доводилось видеть следы от проклятий, они бывали гораздо ужаснее. А этот почти аккуратный и чем-то завораживающий. Но от него ощущалось легкое покалывание, словно шрам все-таки впитал в себя часть магии заклятья.
— Я знаю, он уродливый, — горько вздохнул мальчик, видя, как замер его новоявленный отец.
— Ты знаешь, откуда это у тебя? — спросил Грейбек, выйдя из задумчивости.
— Тетя сказала, я получил этот шрам в аварии, в которой погибли мои родители.
— Это неправда. Такой след может быть только от очень сильного заклятья, — ответил Фенрир. Пару секунд он обдумывал, стоит ли ребенку вообще знать, как было дело и, наконец, продолжил: — Твои родители не были магглами, они были волшебниками, коим являешься и ты сам.
— А кто такие магглы? — снова очень тихим голосом спросил Гарри.
— Обычные люди, неволшебники. Как твои родственники.
— Они ненавидят волшебство, — словно по большому секрету, проговорил мальчик.
— Теперь это не имеет значения. Отныне ты мой сын, и я позабочусь, чтобы ты получил должное воспитание, — еще раз напомнил Грейбек, тем самым уводя разговор подальше от Лили и Джеймса Поттеров.
— Спасибо.
— Не за что. Будь готов к тому, что школа — это еще не все. Кое-чему я стану учить тебя сам. Ты не просто волшебник, ты оборотень — никогда не забывай об этом.
— Я постараюсь.
— Ты ведь уже научился распознавать таких, как мы?
— Да. Мне Тесса объяснила, и я ее всегда чувствую, и тебя. А других я здесь не видел.
— Еще встретишься. Так вот, ни обычные люди, ни волшебники не должны знать, кто ты такой. Никому не рассказывай и не выдавай себя неосторожными действиями. Этот запрет должен соблюдаться неукоснительно, ты понял меня?
— Да, отец, — пусть голос мальчика и звучал неуверенно, но он все-таки решил обратиться так.
Грейбек кивнул, показывая, что все нормально, и продолжил:
— Это не прихоть. Просто таких, как мы, часто недолюбливают и боятся. Одно дело — вызывать такие чувства намеренно и совсем другое — невольно. Были времена, когда на нас охотились, как на животных, и мы должны сделать все возможное, чтобы это не повторилось.