– Кузовлев Василий Петрович? Сейчас посмотрю… В четырнадцать сорок отбыл.
– Как в четырнадцать сорок? – опешила Аля. – Это он, наверно, обедать ходил.
– Нет, – уверенно отрапортовал охранник, – с концами.
– Спасибо, – растерянно поблагодарила Аля.
Снова набрала номер мужа: по-прежнему недоступен.
Времени – половина десятого вечера.
Позвонить Васиному начальнику? Совсем неудобно.
Его матери? Еще больше не хочется. Аля так и слышала скрипучий, обличающий голос свекрови: «Откуда я могу знать, где находится твой муж?»
Да и с чего бы Ваське сегодня – в дочкин праздник! – ехать к мамочке?
С Артёмом загуляли?
Вероятность, что муж посреди рабочей недели вдруг пустится в загул, конечно, мизерная, но Васькин институтский приятель (и собутыльник нынешних дней) хотя бы идею может подкинуть: что ей сейчас делать, куда бежать.
И действительно, Артём своим спокойным, рассудительным голосом вдохнул в нее уверенность:
– Аля, ну что ты всполошилась, будто клуша? Мало ли где мужчина может задержаться? Я тебе с ходу миллион версий предложу. Развернулся через две сплошные и объясняется с гаишниками, выбирает тебе бриллиант, сопровождает шефа на переговорах, покупает обои, делает маникюр, подбирает к любимой рубашке новый галстук… Впрочем, можешь позвонить в бюро несчастных случаев. Для собственного успокоения. Но я тебя уверяю: ничего с твоим котом Васькой страшного не происходит. Найдется в самое ближайшее время. Можешь ему глаза выцарапать. Передай, что я разрешил.
«И ведь выцарапаю!» – зло подумала Аля.
Бутерброд в виде медведя безнадежно засох, Настя сидит насупленная, на глазах слезы.
– Пойдем, доченька, я тебя спать уложу, – твердо произнесла Алла.
– А… папа?
– Папа придет.
– Я буду его ждать, – упрямо пообещала дочка.
И – артистка! – битый час лежала тихонько с закрытыми глазами. Но веки подрагивали. Уснула по-настоящему только в начале двенадцатого. Завтра, значит, пойдет в школу не выспавшейся, тоже спасибо муженьку.
…К часу ночи Алла уже знала, что аварий с машиной мужа зарегистрировано не было, ни в одну из больниц города, а также, упаси господи, в морги он не поступал. А в половине второго – когда она в тысячный, наверно, раз набрала его номер – в телефоне вместо металлического голоса робота раздались длинные гудки.
Сердце радостно трепыхнулось.
Третий гудок, шестой, десятый… неужели включится автоответчик? Но нет. Щелчок. Установилось соединение.
Музыка. Шум. Пьяные голоса. Женский визг. Где он, черт возьми?
– Вася! – выкрикнула Аля.
Чей-то вздох. Веселый дамский голосок:
– Зайка! Хочу шампусика.
И – короткие гудки.
Она тут же набрала номер снова, но уже знала, что сейчас услышит: «Абонент временно недоступен».
Да что ж такое! У Василия телефон украли?
Но только женский голос – тот, что просил шампанского… он… он очень похож на Гретин. Грета Германовна – молодящаяся, самоуверенная красотка. Преподаватель немецкого из их гимназии. Васька сегодня на линейке как раз с ней оживленно болтал!
«Аля, прекрати, – осадила себя она. – Что за бред?! С какой стати вдруг Василий будет проводить время с Гретой? Он просто кокетничал с ней утром, распушал перья!»
Но только уже какой-то невроз начался. Алле казалось, будто она помнит – теперь! – как многозначительно поглядывала Грета на Васю. «Немка» все время старалась встать к нему поближе, вроде как случайно задеть его руку своей. И слухи, что ходили про учительницу, вспомнились: будто у той и с физруком отношения, и с отцом кого-то из учеников. В два часа ночи, когда муж неизвестно где, нервы у любой будут на взводе.
И Алла сорвалась. Спасибо, хоть хватило ума не звонить Грете с домашнего или с сотового. Но не поленилась ведь спуститься на улицу, пробежать пару кварталов до единственного на весь район сохранившегося телефона-автомата. И набрала Гретин номер.
Та отозвалась – совершенно заспанным, злющим голосом – на одиннадцатом гудке. Аля, конечно, швырнула трубку. Помчалась домой. И стыдно было за то, что разбудила человека, за собственную глупую ревность. И радостно, что если Вася ей изменяет, то хотя бы не с противнейшей Гретой Германовной.
Но неужели Василий действительно банально загулял? С «одноразовой» женщиной в дочкин праздник?! Аля никак не могла в это поверить.
А вот то, что муж мог сорваться — она, к сожалению, допускала.
Вася ни в коем случае не был алкоголиком. Но иногда находило на него: пропустит свою норму, и понеслось. Только бы бед не натворил, как однажды на отдыхе в Турции, в отеле. Когда хитро улыбнулся да и выбил из рук у официанта блюдо с красиво сервированным омаром. Тот атаки не ожидал, оступился, грохнулся в бассейн… В общем, безобразная получилась сцена. И улаживать ситуацию, чтоб турки в полицию благоверного не сдали, тогда пришлось ей.
«Но сейчас, если он что-нибудь такое учудил, пусть и не надеется!» – сердито думала Аля.
Она вернулась домой. Отыскала в дальнем уголке аптечки снотворное. И – неслыханное дело! – даже не убрав со стола, рухнула в постель.
…Проснулась, казалось, минут через пять от теплого дыхания на своей щеке. Вася?
Но нет – то была Настенька. Бледненькая, несчастная:
– Мам! Папа не пришел?
Семь утра. От Василия ни слуху ни духу. Да что ж такое происходит!
– Может, папа решил нас бросить? – озвучила дочка ее тайные страхи.
– Он никогда так с нами не поступит, – твердо отозвалась мать.
И опять набрала Васин номер. Недоступен.
– Мам, – робко спросила Настя, – а тебе похитители не звонили?
– Кто?!
– Ну, папа же с деньгами работает. Я подумала, что его могли похитить, а с нас потребовать выкуп!
Как бы объяснить девочке, что иногда мужчины не ночуют дома совсем по другим причинам?
– С нас с тобой все равно нечего взять, – вздохнула Аля. И предложила: – Давай мы с тобой сейчас пойдем в школу. А если папа не появится… к четвертому уроку, тогда обратимся в полицию.
* * *Алин телефон зазвонил в середине второго урока.
Вася!
Руки дрожали, аппарат едва не упал.
– П-простите! – пробормотала Алла ученикам.
Выскочила из класса, нажала на «прием».
– Аленька?
Голос мужа доносился еле слышно – сквозь ветер, гул, свист.
– Вася, ты где?! – истошно выкрикнула она.
– Аля, это неваж… ж…но.
Вой. Металлический скрежет. Отдаленное завывание сирен.
– Я звоню проститься с тобой.
Голос совершенно тусклый, безнадежный.
– Вася, что случилось? – как могла твердо, произнесла она.
– Алла, слушай меня внимательно. Я оформил страховку. Отправил заказным письмом на наш домашний адрес. Там не вся сумма, которую я должен, но хотя бы что-то. Чтобы поддержать вас на первых порах.
Она не поняла в его деловитом монологе ни слова. Только ощущение возникло, что Васька, любимый Васька, в беде. И сейчас, немедленно, готов совершить непоправимую глупость.
Алла не стала его ни о чем расспрашивать. Она просто тихо поправила:
– Вася. Скажи мне: где ты. И я приеду.
* * *Алла прежде никогда в жизни не оказывалась на крыше. Даже в детстве не лазила. Она вообще не любила высоты. Не то чтоб боялась, но испытывала неприятный трепет перед бездной. Будто та – одушевленная, может схватить в невидимые объятия, утащить в безнадежность, вниз.
Алла и сейчас решительно отвернулась от крошечного – с высоты двадцать второго этажа! – любимого города. Видела она только Василия, разом постаревшего. С пустым взглядом.
Впрочем, когда она шагнула на крышу, в его глазах блеснула искорка надежды. И тут же потухла.
– Аля, – торопливо произнес муж, – только, пожалуйста! Не начинай меня отговаривать!
Пока мчалась сюда, – бросив свой класс, на огромной скорости, она думала: «Полная покорность. Со всем соглашаться».
Но сейчас вдруг выпалила:
– Даже не подумаю, Вася. Валяй. Прыгай вниз.
Муж растерянно уставился на нее.
А она еще больше повысила голос:
– Ну, давай, прыгай, что же ты?! Давай!
Кажется, совершенно неправильно с точки зрения психологии, но Аля вдруг почувствовала, как ее переполняет холодная ярость:
– Давай! Мужчина, защитник, отец! Отличное, ничего не скажешь, решение! Ни мужества, ни терпения, ни мудрости не надо: сиганул с крыши – и больше никаких проблем. У тебя – никаких проблем. А на других, на жену, на дочь тебе наплевать!
Он отступил на шаг, ближе к краю крыши. Но Алю уже просто переполняла уверенность: хотел бы прыгнуть, давно прыгнул бы. Звонить, ждать, пока она подъедет, не стал бы.
И резко сменила тон:
– Васенька, пожалуйста. Отойди от края и расскажи мне, что случилось.
* * *Василий редко связывался с акциями второго и уж тем более третьего эшелона, предпочитал «голубые фишки». Пусть прибыль крошечная, но зато и убытки из седла не выбьют. Опытные брокеры не лезут в аферы, что сулят десять процентов прибыли в день. Разве что играют на небольшой резерв, на деньги, каких не жалко. Тут уж можно покуражиться, когда рост пошел, не выходить из бумаги, держать ее до последнего.