– Ну, куда ж без этого, – хмыкнул Любимов-старший. – Они тогда все быстро богатели. Не все, правда, дожили до сорока лет.
– Да… – протянул Авен. – Жаль Володьку. Двадцать лет тому назад он был вполне приличным человеком.
– Ну, может, еще выкарабкается, – неуверенно сказала Маша.
Валерий Николаевич допил чай и поставил чашку на блюдце. Посмотрел на Машу и негромко уточнил:
– Значит, инсульт, и ничего больше?
– Инсульт, и ничего больше, – кивнула Маша. – Телесных повреждений нет. Квартира чистая, ничего не сломано и не взломано, никаких отпечатков. Дверь целехонька. За стеллажом с книгами мы нашли сейф с электронным замком. Ключ лежал на письменном столе. На ключе никаких отпечатков, кроме пальчиков самого Черновца.
– А что в сейфе? – поинтересовался Валерий Николаевич.
Маша улыбнулась:
– «Золото-брильянты», что же еще! Деньги, больше ста тысяч «зеленых». Несколько золотых швейцарских часов. В общем, обычная заначка на черный день.
– И не надоело вам обсуждать эту ерунду? – насмешливо поинтересовался Любимов. – Нет бы о рыбалке поговорить! Или о футболе. Вот вы, например, знаете, что в Москве-реке водится рыба берш?
– Нет, – сказала Маша. – А есть такая рыба?
– Есть. Притом очень редкая. Я вытянул одного в прошлом году, на Бронницких спиннинговых соревнованиях.
– И как он выглядит? – поинтересовался доктор Авен.
– Как берш, – ответил Любимов. – А вы знаете, что однажды я выловил из нашей реки настоящего зеркального карпа! И, между прочим, он весил…
– Пять килограмм! – хором закончили за него Маша и доктор Авен.
Валерий Николаевич улыбнулся:
– Саня, прости, но твои рыболовные байки не отличаются разнообразием.
– Это потому, что вы не слушаете, – проворчал Любимов. – Вот Митька – хороший, благодарный слушатель. Попомните мое слово – из него вырастет отличный рыбак.
– Рада за него, – сказала Маша. И вновь повернулась к Авену: – Валерий Николаевич…
– Скучно мне с вами, – проворчал Любимов. – «Сейфы-отпечатки…» Никакой романтики! Пойду сварю себе кофе.
Он поднялся из кресла.
Маша удивленно воззрилась на отца:
– Откуда у тебя кофе?
– Из магазина, – насмешливо ответил он.
– Ты покупаешь кофе?
– Нет, мне его дарят – за красивые глаза.
– Пап, врачи строго-настрого запретили тебе…
– Можешь показать мне хоть одного врача, который дожил до ста пятидесяти лет? – иронично осведомился Любимов.
– Нет, – вынуждена была признать Маша.
– Тогда сиди и не выступай. Армагеддоныч, тебе с молоком?
– Саня, я не пью кофе.
– И этот туда же, – мрачно изрек Любимов. Тяжело вздохнул и добавил: – Куда катится наш мир? Скоро люди будут глотать одну лишь дистиллированную воду, заедая ее соевыми галетами! – Глаза Любимов блеснули. – Знаете что? Можете катиться в тартарары вместе со всем своим кастрированным миром, помешавшимся на зеленом чае, а я буду пить кофе!
С этими словами он гордо покинул комнату.
Мария перевела взгляд на доктора Авена.
– Видели? И что прикажете с ним делать?
– Смириться, – сказал Валерий Николаевич. – Или подменить ему кофе напитком из цикория.
– Это идея, – улыбнулась Маша.
В сумочке, лежавшей на диване, запиликал мобильник. Маша извинилась и достала трубку. Глянула на дисплей, нахмурилась и поднесла телефон к уху.
– Слушаю, Андрей Сергеич!
– Мария Александровна, вы сейчас не заняты ничем важным?
– Нет.
– У нас новый труп. Место – район станции метро «Добрынинская». Волохова и Данилова я известил, они выехали. Эксперты также уже в пути. Как скоро вы сможете подъехать?
Маша прикинула в уме время, которое ей предстояло потратить на дорогу, и ответила:
– Думаю, через полчаса буду на месте.
– Хорошо. Записывайте адрес…
Маша достала из сумочки блокнот и записала.
– Данилов и Волохов введут вас в курс дела, – продолжил полковник. – Когда осмо́тритесь, позвоните мне и подробно обо всем сообщите.
– Слушаюсь.
Полковник Жук отключил связь. Маша убрала мобильник в сумку, посмотрела на Авена и сказала:
– Мне нужно бежать, Валерий Николаевич. Приятно вам провести время со старым ворчуном. И не поддавайтесь на провокации, если он предложит вам покурить или начнет расхваливать «великолепный первач», который стоит у него в гараже.
– Постараюсь, – с улыбкой заверил ее Авен.
3
Со Стасом Даниловым они встретились возле указанного места. Он как раз выбирался из машины, когда Любимова окликнула его:
– Стасис!
– О, привет, Марусь! С синхронным прибытием тебя!
Данилов одарил ее улыбкой, которая сразила наповал уже немало женщин, и посмотрел на нее серыми глазами, способными вскружить голову и юной старлетке, и многоопытной даме. Следом за ним из машины выбрался Толя Волохов. Кивнул Маше, пригладил огромной ладонью ежик русых волос, поскреб ногтями небритую щеку и уставился на старинный, недавно отреставрированный особняк, в котором располагалась частная больница.
– Не знал, что частные клиники можно открывать в старинных дворянских особняках, – пробасил он.
– Почему нет? – поинтересовался Стас.
Толя кивнул на бронзовую табличку, привинченную к стене, и сказал:
– Это же памятник архитектуры. Начало девятнадцатого века.
– Толя, не будь наивным, – сказала Маша. – Старик сказал, что вы введете меня в курс дела. Можете приступать.
Они двинулись к особняку, и Стас в нескольких фразах обрисовал ситуацию. Известный бизнесмен и начинающий политик Владимир Маркович Черновец находится в одной из палат этой замечательной клиники. Около сорока минут тому назад аппарат искусственного жизнеобеспечения закоротило. Кто-то вылил на него стакан воды, предварительно отсоединив верхнюю часть панели. При этом известно, что в момент аварии в палату к Черновцу никто не входил.
– Значит, Черновец мертв, – невесело констатировала Маша, поднимаясь по мраморным ступенькам.
– Мертвее не бывает, – отозвался Стас.
– Надо же! Перед тем как поехать сюда, я как раз говорила о нем с одним старым знакомым.
Стас хмыкнул:
– Нашли тему для беседы!
– Человек окочурился на больничной койке, не выходя из комы, – прогудел Толя Волохов. – Не понимаю, зачем было гнать сюда целую толпу оперов?
– Ты здесь лишь для того, чтобы оттенять мое великолепие, – сказал на это Стас.
– Нет, правда! Сначала заставили нас выяснять обстоятельства, при которых его хватил инсульт. Теперь пригнали сюда. Уж который день мы водим хороводы вокруг этого Черновца. Будто у нас других дел нет!
– Станешь богатым бизнесменом, и вокруг тебя тоже будут водить хороводы, – заверил его Данилов.
Холл клиники был небольшим, но шикарным, под стать особняку. Стены обшиты ореховыми панелями, под потолком – гипсовая лепнина. С потолка свисала огромная хрустальная люстра.
– Красиво, как в раю, – сказал Стас.
– И мрачно, как в аду, – изрек Волохов. – О, а вон и церберы!
Три охранника в синих форменных пиджаках стояли возле электронной рамки металлодетектора. Еще один сидел за компьютером, стоявшим на столике.
Охранники взглянули на Машу с интересом, пробежались взглядами по ее стройной фигуре.
– Ох, Марусь, – тихо сказал Стас, – сдается мне, эти парни собираются посмотреть, что у тебя под одеждой.
– Перебьются, – сказала Любимова.
Подойдя к турникетам, Маша кивнула охранникам и сказала:
– Мы из полиции.
– Предъявите документы, – потребовал один из них.
Маша достала из сумочки удостоверение сотрудника ГУВД и показала его молодым людям.
– Годится? – спросила она.
– Да, – ответил один из них.
Маша и ребята прошли через рамку металлодетектора. На Стаса рамка среагировала, и он откинул полу куртки и показал кобуру с пистолетом.
– У вас пистолет, – сурово произнес охранник.
– Угадал.
– У вас есть разрешение на его применение?
– Слыхала, Маш? – усмехнулся Стас. – Тут у них все по-взрослому. – Он достал разрешение и сунул его под нос охраннику. – На, любуйся, недоверчивый ты мой.
Охранник ознакомился с разрешением и кивнул:
– Можете пройти. Вам нужна палата номер восемь, по лестнице на третий этаж и направо. Или воспользуйтесь лифтом.
Поднимаясь по лестнице, Стас заметил:
– Охрана у них тут покруче, чем в Кремле. Мышь не проскользнет.
Маша ничего на это не сказала. У нее уже закрались определенные сомнения на этот счет, но озвучивать их она не спешила.
Полчаса спустя, после тщательного осмотра места происшествия, Маша решила перекурить. Толя и Стас составили ей компанию. Стас, будучи приверженцем здорового образа жизни, не курил, но из солидарности стоял рядом с ними и грыз зубочистку.
К ним подошел судмедэксперт Лаврененков, сухой и морщинистый, как старое дерево.
– Ну что, – заговорил он, снимая перчатки, – не знаю, как для вас, а для меня тут все очевидно. Гражданин Черновец лежал на койке, доживая свои последние дни. Но кому-то показалось, что эти дни для него – непозволительная роскошь.
