Я повиновался. Патрон, вылетев, упал на землю. Я подобрал его, вставил в магазин, после чего сунул тот магазин в специальный чехол на камуфлированной штанине. Не очень удобно, когда сидишь, зато выдернуть – секунда времени.
– Вот, учись, Угол, как надо патроны беречь, – наставительно продолжил голос.
– А ты меня еще полечи куда бабе хрен совать, – огрызнулся тот, кого назвали Углом.
– И полечу, коли надо будет. Еще спасибо скажешь. Потому, как твоя скудная фантазия на эту тему может предложить крайне ограниченный набор действий.
– Ладно, базар окончен, – грубо прервал дискуссию еще один голос. Принадлежал он небритой копии Майора, которая высунулась из-за бруствера. Копия прищурилась, отчего стала похожа на задумчивого бульдога и, оглядев меня с головы до ног, качнула головой.
– Перелезай.
Я перелез через бруствер и, скользя на спине по утрамбованной земле, съехал в траншею, отрытую в полный рост. Через мгновение я был обезоружен, по моим карманам прошлась ладонь величиной с лопату, после чего меня прижали лопатками к брустверу и оттянули веко. Копия Майора, как и ее оригинал, недолго занималась исследованием моего глаза.
– Блаженный, – констатировала копия.
Габаритный мужик в черной униформе с красными вставками на груди, наверное, вряд ли приходился родственником покойному Майору. Но щекастая голова, посаженная на короткую шею, подозрительные, колючие глаза и широченные плечи выдавали в нем ту же породу профессиональных вояк, чьи манеры оставляют желать лучшего, и судьба которых примерно одинакова.
Подчиненные командира, которого я про себя так и окрестил «Копией», еще не доросли до физических кондиций начальника, но имели к тому все задатки. Их было трое. В той же черной форме с лычками на плечах, в отличие от четырех мелких звездочек, рассыпанных по погонам Копии. Крепкие, высокие, словно отштампованные на одном станке. Сходство усиливали одинаковые черные маски на лицах, оставляющие открытыми лишь рот и глаза.
– Чего помнишь? – спросила копия Майора.
Я перевел глаза на оружие, которое Копия небрежно держал в своей правой лапе.
– ВСС «Винторез», – сказал я. – Под специальные патроны СП-5 и СП-6. Предназначен для ведения бесшумной и беспламенной стрельбы на дальность до четырехсот метров. Принят на вооружение в восемьдесят седьмом году. Через год после…
Я зажмурился.
Ощущение было болезненным, словно льющийся из меня поток информации перерубили раскаленным клинком, и клинок тот прошелся по моим глазам изнутри. И зачем я выдал это «через год после…»? После чего?
– Точно. Через год после Первого Взрыва, – сказал Копия. – А больше ничего не помнишь?
Боль в глазах прошла так же внезапно, как и началась. Я осторожно приподнял веки.
– Чего щуришься как китайский новобранец? Больше, говорю, ничего не помнишь?
– Не знаю, – пожал плечами я.
Я и правда не знал. Сведения об оружии всплывали в голове по мере того, как перед глазами появлялись новые образцы. А еще я знал, как им пользоваться. Остальное тоже было узнаваемо – трава, солнце, люди… И мертвецы. И шар, катящийся по полю. Возможно, я не видел этого ранее, но знал, что нужно с ними делать.
Как например сейчас.
Ощущение пришло внезапно. Словно со стороны моего левого виска ко мне стремительно приближались две ледяные точки. Именно две. Я четко различал их. Одна большая, другая поменьше. А не особенно далеко за ними чуть медленнее двигалась россыпь таких же точек.
Копия уже не держал меня, поэтому ничто не помешало мне рвануться, оттолкнуть одного из парней в маске и, припав к стационарному пулемету, дать короткую очередь.
С другой стороны бруствера раздался визг, перешедший в предсмертный хрип. В траншею свалилась собака. Слишком большая для того, чтобы инерцию ее бега погасила встречная пуля. Вторая, более мелкая, осталась лежать за бруствером. На месте глаз твари, которая свалилась в траншею, зияли две пустые дыры, заполненные гноем. Третья дыра, еще не успевшая заполниться желтой вонючей жижей, была как раз между ними.
– Волна мутантов! – прорычал Копия. – Рассредоточиться! Огонь по моей команде!
Парень, которого я оттолкнул, попытался в свою очередь отпихнуть меня от пулемета, но рык Копии остановил его.
– Блаженный остается у пулемета! Угол, ведешь огонь из «калаша»!
– Есть из «калаша», – отозвался парень. В его голосе звучали обиженные нотки.
Однако через мгновение ему стало не до обид. Как и остальным.
Две безглазые собаки, которых я почувствовал левым виском, просто были самыми резвыми. То ли голод, то ли охотничий азарт, то ли и то и другое вместе послужили причиной того, что они вырвались вперед основной группы мутантов, несущихся на блокпост. В группе было с полсотни особей, в которой ведущую роль играла чудовищная псина, по размерам больше напоминающая небольшую лошадь, с которой только что содрали кожу. Тварь неслась на нас, и в отличие от тех собак, которые бежали рядом с ней, в ее глазницах были глаза – черные, лишенные зрачков шарики с сочащимися кровью остатками белков по краям.
Что такое лошадь, я не знал, но сравнение в голову пришло именно такое. Автоматы Копии и его подчиненных поливали тварь свинцовыми очередями, но она продолжала нестись вперед, не обращая внимания на куски кровавой плоти, вырываемые пулями из ее тела. Она не чувствовала боли, и я знал, что отверстия от пуль причиняют ей беспокойство не большее, чем мне комары. Только злят. И подогревают желание побыстрее убить назойливых тварей, вставших на пути ее стаи.
Я чувствовал это желание. Именно оно сплотило вокруг черной собаки стаю более хилых безглазых собратьев. Ведь для них убийство – это еда. А еда – это жизнь.
А что для меня убийство?
«Тоже жизнь», – подумал я, нажимая на спусковой крючок.
Я знал, что убить тварь можно лишь одним способом. И что этот способ есть решение всей проблемы в целом. Поэтому стоило ли тратить лишние патроны? Ясно дело, что не стоило.
Пулемет тявкнул дважды – и замолк.
– Стреляй, твою мать! – заорал Копия. И тут же добавил удивленно: – Ну, ни хрена себе!
Два черно-кровавых шарика взорвались в глазницах твари. Она по инерции пробежала еще несколько шагов, но ее окончательно остановила автоматная очередь, выпущенная Углом – хотя в ней не было особой надобности. К чему тратить боеприпасы на и без того мертвое тело?
Труп собаки с раскроенным черепом шлепнулся на землю, словно кровавый стейк на сковородку. Именно это сравнение пришло мне в голову. Оставалось выяснить, что такое стейк и сковородка.
С потерей вожака стая собак мгновенно превратилась в визжащий ком из лап, безглазых голов и тел, усеянных открытыми язвами и обрывками кожи. Задние напирали на передних, которые метались, потеряв направление движения, сбивали их с ног и падали сами. А всю эту кучу гнилой плоти поливали свинцом четыре автомата.
Дело довершила пара гранат, синхронно брошенных по команде Копии. Я выглянул из-за бруствера.
В десятке метров от меня разбитая, заросшая травой дорога превратилась в месиво из обрывков подрагивающей плоти, костей, крови и грязно-желтого гноя, перемешанного с землей и асфальтовой крошкой.
– Зачем? – спросил я. – После смерти вожака они бы и так разбежались.
Четыре пары глаз с недоумением уставились на меня. Немая сцена продолжалась секунд десять. Я почти чувствовал, как в головах этих людей ворочаются мозговые извилины, переваривая информацию. Интересно, что я такого сказал, отчего они синхронно выпали в ступор?
– Это Зона, парень, – наконец сказал Копия. – Или мы мутантов, или они нас. Видишь мутанта – стреляй не раздумывая.
Я его не понял. Зачем стрелять в существо, которое не хочет тебя убить? Я видел, что Копия тоже не понимает меня. Но это было неважно. Я хотел есть, и эти люди могли дать мне пищу для того, чтобы жить. И патроны для того, чтобы защищаться. Поэтому я должен был подчиняться их законам. Пока что.
Я кивнул.
– Вот и хорошо, – сказал Копия. – Хоть ты и блаженный, но молодец, завалил-таки волкопса.
– Кого? – переспросил я.
– Вожака мутантов. За это будет тебе от «Борга» благодарность. В «Борге» всегда отдают долги.
– Но товарищ капитан, – пробормотал Угол, – директива генерала Грачева…
– С генералом я сам поговорю, – отрезал Копия. – А ты голос будешь подавать, когда научишься как этот блаженный очередью в два патрона мутантам глаза вышибать. Вопросы есть, товарищ солдат?
– Никак нет! – вытянулся в струнку Угол.
– О то-то ж. А теперь кругом – и на чистку пулемета.
– Опять я? – не выдержал Угол.
– Ты помолись Зоне, что я тебя под трибунал не отправил, – сказал Копия. – Третий сектор чей?
– Мой, – сник Угол.
– Стало быть, кто мутантов-то проворонил? Блаженному спасибо скажи.
