Мария Семёнова
Хозяин Акбара
На очередной остановке в автобус вошла молоденькая мамаша с малолетним отпрыском наперевес. Сама она щеголяла в куцей курточке и джинсиках, с непременной по нынешним временам полосой голого тела между одним и другим, отпрыск же, невзирая на апрельское тепло, был одет как капуста. Зато лица являли совершенно одинаковое выражение — недовольно-капризное. Такое, словно весь остальной мир был им чем-то обязан. Будучи поставлен на ноги, бутуз огляделся и немедленно заорал — во всю силу лёгких, как умеют только дети, дикари и сумасшедшие:
— Тиг е синьки!..
Серёгину понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить — младенец подхватил где-то взрослое слово «интересненько». И, особо не заморачиваясь осмыслением, переделал на свой лад.
Серёгин передёрнул плечами, отгоняя внезапный озноб.
Иркина любимая присказка…
По стёклам проплыли угловатые тени бетонных конструкций. Автобус проезжал под строящимся мостом.
— Тигёсиньки!.. — снова завопил отпрыск.
Серёгин невольно повернулся. Как выяснилось, житейская практичность у бутуза была поставлена не в пример речевым навыкам. Он уже успел проникнуть «к окошечку», пробравшись непосредственно по ногам у двух бабок, и теперь энергично действовал пухленькой попкой, бесцеремонно втискиваясь на сиденье.
Мамаша, что характерно, не предпринимала ни малейшей попытки призвать отпрыска к порядку.
Серёгин внутренне напрягся, ожидая полноразмерного автобусного скандала, однако ошибся. Та из бабок, которая усилиями делового младенца оказалась буквально выпихнута в проход, умилённо поднялась на ноги и прокомментировала:
— Ишь ты, какой шустренький растёт.
Юная мамаша не извинилась и не поблагодарила. Она продолжала стоять всё с тем же недовольно-капризным видом, кажется ожидая, чтобы поднялась и вторая бабка, давая сесть ей самой. Всё человечество было у неё в неоплатном долгу. Как же, ведь она подарила миру нового гражданина. По всему видать — особо ценного…
— Тигесиньки! — победно заверещал отпрыск и расплющил нос о стекло.
Серёгин отвернулся, зажмуривая глаза, внезапный приступ тошноты заставил вспотеть ладони на металлическом поручне.
Сегодня Ирка вывозила свои вещи…
Когда он вернётся домой, там уже не останется особо заметных следов её пребывания. И в квартире, и в его, Серёгина, жизни.
Ирка вообще-то хотела, чтобы он при этом присутствовал. Типа чтобы всё было по-честному. «Ключ оставишь соседке», — сказал Серёгин и вышел за дверь. Типа отправился на работу. А на самом деле попёрся куда глаза глядели.
Никогда раньше он не понимал смысла этого выражения…
У кого-то в автобусе запищал сотовый телефон. Как нынче принято, половина пассажиров захлопала себя по карманам. Серёгин равнодушно слушал фирменную сони-эриксо-новскую ксилофонную трель, пока стоявшая рядом женщина не тронула его за рукав:
— Молодой человек, это не у вас телефон?..
— А?.. — Спохватившись, Серёгин сунул руку за пазуху. — Да?..
— Андрюша, — ласково проговорил шеф.
Шеф был человеком интеллигентным, отечески мягким в личном общении. Что, впрочем, отнюдь не мешало ему избавляться от бездельников и раздолбаев, ошибочно принимавших внешнюю мягкость за мягкотелость.
— Слушаю, Роман Павлович, — отозвался Серёгин… и, уколотый смутным ощущением какой-то вселенской неправильности, посмотрел за окно. Блин!.. Оказывается, он безнадёжно прозевал свою остановку. Если он действительно собирался на службу, надо было выходить ещё до поворота на Ленинский. А теперь за окнами проплывали витрины «Нарвского» универмага.
— Андрюша, я… — Шеф чуть запнулся, наверное, хотел сказать «я в курсе», но не сказал и выразился иначе: — В общем, приходи, когда будешь готов. Мы тут не то чтобы на пожаре, вполне продержимся пару-тройку дней без тебя. Отдохни немножко и приходи. Хорошо?
— Спасибо, Роман Палыч, — кое-как выдавил Серёгин. Часто заморгал и прижал пальцем отбой.
Автобус причалил к очередной остановке, двери со вздохом раскрылись, и Серёгин увидел собаку. Косматая, нечёсаная, той масти, которую принято называть не то «соль с перцем», не то «перец с солью», явно бродячая, псина лежала возле мусорного бачка и смотрела на Серёгина сквозь раскрытые двери автобуса. В её глазах не было никакого намёка на мировую скорбь и упрёк, столь любимые беллетристами. Отнюдь. Это был взгляд существа, пребывающего в величайшей гармонии с окружающим миром. В той самой гармонии, которую Серёгин так хотел ощутить, да всё что-то не получалось…
Двери издали ещё один тяжкий вздох и захлопнулись, автобус неторопливо двинулся дальше, и Серёгин вспомнил своего пса, покойного Акбара. В ранней молодости Барсик повредил переднюю лапу и оттого не сделал выставочной карьеры. Зато был готов в любой час ополчиться на хозяйских обидчиков, буде такие найдутся.
Ирка сперва тихо свирепела от спокойного нежелания среднеазиата исполнять её «уйди» и «дай лапу». Где ж ей было понять, что право отдавать приказы надо было ещё заслужить! Она пошла иным путём. Взялась в присутствии кобеля усиленно чихать, кашлять и тереть глаза. Надо полагать, копировала подругу, у которой действительно была аллергия. В домашней аптечке завелись тавегил, клерасил и прочие снадобья из тех, что сейчас в моде. На пике происходившего Серёгин плюнул и отвёз Барсика к матери, тем более что надвигалась очередная командировка, а с Иркой пса оставлять всё равно было бессмысленно.
Серёгин не первый день жил на свете, он был в курсе того, как некоторые жёны, заделавшись таковыми, объявляют форменную войну «самости» мужа, искореняя все приметы его жизни до Её Появления. Рыбалку там, мотоцикл, прежних друзей… Они полагают, что тем самым крепче привязывают к себе супруга, и очень удивляются, когда выходит ровно наоборот.
Почему он думал, дурак, будто его это не коснётся?
Серёгин помнил, как гладил чёрную корноухую голову друга. Барсик умильно шевелил рыжими бровями и тоже не сомневался, что увидит любимого хозяина всего через несколько дней, однако судьба распорядилась иначе.
С матерью Акбар всегда гулял предельно корректно, не доставляя пожилой женщине никаких неудобств. Спокойный, неторопливый, даже сонный с виду, безобидный прихрамывающий пёс… Но когда они переходили улицу и под красный вылетела машина, его реакция оказалась мгновенной. Мать рассказывала, Барсик вскинулся на дыбы и буквально вытолкнул её из-под колёс… Сам увернуться он уже не успел. Подброшенный белыми «Жигулями», Акбар с трудом, но всё-таки встал. На своих ногах приплёлся домой, чтобы опуститься на знакомый матрасик… У матери отлегло было от сердца, думала, обойдётся, но утром кобель не открыл глаз. Она наклонилась погладить его, спросить, как дела, — и обнаружила, что он начал уже остывать.
Естественно, этому понадобилось случиться, когда Серёгин находился в Хабаровске, так что Акбару за всё хорошее не досталось даже тайной могилки на окраине парка. Службы, занятые вывозом и кремацией умерших животных, не предусматривают возвращения праха. О том, что кремация бывает и «VIP», мать просто не подозревала. А Серёгин, по крайней мере видевший такие объявления в газетах, не сообразил ей подсказать…
Когда он вернулся, Ирка ревела белугой и умоляла простить, и он её, конечно, простил. Она утёрлась и предложила ему завести йоркширского терьера, чтобы носить его в сумочке и ловить восхищённые взгляды. Серёгин не стал её спрашивать, куда подевалась аллергия, но заподозрил, что поторопился с прощением.
Вот так, а мать в ту же осень стала болеть, и однажды «скорая» не успела…
Автобус свернул за угол. С левого борта возникли освещенные полуденным солнцем павильоны рынка «Юнона». Раньше здесь всегда было кольцо. Двери открылись, Серёгин вышел и удивился краем сознания, когда половина пассажиров осталась сидеть.
— Тигесиньки!.. — в последний раз донеслось изнутри. Автобус отправился вперёд по успевшему измениться маршруту, а Серёгин, отставший от жизни, побрёл в сторону рынка. Надо же ему было куда-то идти.
Переходя улицу, Серёгин оглянулся и увидел на другой стороне ту самую суку с автобусной остановки. Ну нет, конечно, не ту самую — не по волшебству же она перенеслась на расстояние в два десятка кварталов, — но очень похожую. Она невозмутимо трусила куда-то по своим собачьим делам, опустив нос к земле. Вот она пересекла серёгинский след, остановилась, подняла голову…
Серёгин шёл через автостоянку, праздно размышляя о причудах генетики и об участи, к примеру, однопомётников, оказавшихся в разных районах огромного города.
— Программы любые, офис, «Виста» качественная, любой софт… — пробежал мимо безусый торговец пиратскими дисками, и мысли Серёгина потекли в ином направлении.