— Не стоит, — ответил Глен. — Мне будет спокойнее, если вы останетесь тут. На случай, если сломается лестница, обвалится грунт или еще что-нибудь.
Гид рассмеялся.
— Маловероятно… Ладно, я останусь наверху, но постараюсь описать все, что вы там увидите.
Смотреть там было особенно не на что. Круглое помещение с гладкими стенами и закопченным потолком. Глен вспомнил о супружеской паре в ресторане. Мужчина прав. Спуститься в киву — это интересно. Но женщина тоже права. Тут было жутковато, и Глен вскоре вылез наверх.
Он вырос в Аризоне, но индейские руины увидел впервые в жизни. Помнится, в детстве они проезжали такие места в окрестностях Вашингтона или Ван-Бюрена, а также на одной из улиц в Финиксе, но его родители не интересовались историческими культурными достопримечательностями и поэтому не останавливались там.
Теперь, разглядывая эти полуразрушенные саманные строения, Глен впервые осознал, что Америка еще очень молода и что белый человек прибыл сюда недавно. По словам Винса, жители покинули это индейское поселение за несколько сотен лет до того, как отцы-основатели высадились в Плимуте. Глен почувствовал себя маленьким и ничтожным, и когда гид спросил, есть ли у него вопросы, он просто покачал головой; в город они возвращались в молчании.
— Спасибо, — сказал Глен, когда Винс остановил джип в переулке за музеем. — Было интересно.
— Пожалуйста. Надеюсь, вам понравилось.
Они вышли из машины.
Глен рукой вытер пот со лба. Его мучила жажда. Бутылку кока-колы он брал с собой, но уже давно всю выпил, а попросить у Винса его фляжку постеснялся. Кожу на лице стягивало — он явно обгорел. Нужно было послушаться гида и намазаться солнцезащитным кремом.
Вероятно, его дискомфорт бросался в глаза, потому что Винс предложил:
— Если хотите, в музее в холодильнике есть вода.
Глен кивнул. Его машина стояла на улице, и ему все равно нужно было пройти сквозь здание.
— Спасибо.
Винс открыл заднюю дверь и повернул налево, где под шкафчиком рядом с ванной стоял маленький квадратный холодильник. Здесь, в непосредственной близости от испарителя, воздух был явно свежее. Гид достал пластиковый стаканчик из упаковки, хранившейся в шкафчике, протянул Глену, затем вытащил из холодильника кувшин с водой и налил. Вода была холодной, свежей, вкусной. Глен залпом опустошил стаканчик, затем еще один.
Винс убрал кувшин, закрыл холодильник.
— Послушайте, вы, часом, не ищете работу?
Нахмурившись, Глен скомкал стаканчик и бросил в мусорную корзину. Ищет работу? Разве он похож на безработного? Вряд ли. Чисто выбрит, а до поездки на джипе волосы его были аккуратно причесаны. Конечно, это не лучшая его одежда, но так он всегда одевается в выходные: джинсы и рубашка с короткими рукавами. Типичная одежда для отдыха.
Хотя, если подумать, за последние несколько лет он не так уж много отдыхал. Внимательно приглядевшись, Глен обнаружил, что воротник рубашки слегка обтрепался, а фасон вышел из моды лет пять назад.
— Понимаете, мой друг Эл руководит раскопками в окрестностях Бауэра. Поселение индейцев пуэбло обнаружили там в прошлом году, когда власти округа искали земли для застройки. Работа только на лето. Эл преподает в университете, а лето проводит в поле, занимаясь археологическими раскопками. Обычно он просто нанимает студентов, но в этом году, кажется, желающих немного… — Винс усмехнулся. — Зачем молодому, здоровому студенту три месяца вкалывать за гроши, жить в хибаре и раскапывать пустыню, а?
Глен улыбнулся.
— Что скажете? Интересно?
Как правило, он автоматически отвечал «нет», но с вечера пятницы, после того, как он ушел с работы, его действия подчинялись совсем другой логике. Путешествием управляли случай и интуиция, и Глен не видел причины, чтобы это менять. Нужно просто плыть по течению — и будь что будет.
А течение, похоже, несло его к согласию.
Глен всегда был безынициативным, несмотря на внешность успешного человека. И уж никак не скажешь, что он добился успеха вопреки ожиданиям. Не поступил в Гарвард, не окончил его с отличием и не основал интернет-компанию стоимостью в миллионы долларов. Но он учился в респектабельном университете Бри и устроился на приличную работу в крупную софтверную фирму. Он всегда чувствовал себя немного мошенником и теперь был вынужден признаться, что идея все лето копаться в земле в поисках наконечников для стрел и осколков керамики показалась ему привлекательной.
Глен еще не привык к новому — кризис среднего возраста — образу жизни и не отказался от мышления, типичного для среднего класса, и поэтому хотел объяснить Винсу, что он не бездельник, а согласен на эту работу потому, что добровольно ушел с хорошо оплачиваемой должности в крупной корпорации, собираясь путешествовать по стране. Как Бронсон. Но потом понял, что Винсу все равно. В этом мире его прошлое и его происхождение не имеют никакого значения.
— Да, — ответил Глен. — Мне интересно.
— Вот и отлично. Я позвоню Элу, и мы вас подготовим.
Глава 2
IВопрос вертелся на языке у Кэмерона уже три дня, с тех пор как они приехали в лагерь бойскаутов, но ему не хотелось, чтобы другие мальчики в его отряде считали его размазней, и поэтому он предпочитал помалкивать. Однако все равно нервничал и переживал. Наконец сегодня днем, после обеда, оказавшись наедине с вожатым, он решился.
— Когда вы расскажете нам о Монстре Моголлона?
Именно этим и был знаменит лагерь, и именно это привлекало большинство скаутов, которые приезжали сюда на неделю. Но Кэмерон никогда не любил рассказы о привидениях или фильмы ужасов, жизнь в глуши и так его пугала — даже без настоящих, всамделишных монстров, которые бродят вокруг.
Вожатый усмехнулся, ошибочно приняв его тревогу за предвкушение.
— Не волнуйся. Всему свой черед. Еще ни одна смена не уехала домой, не услышав историю Монстра Моголлона. — Он наклонился, и Кэмерону показалось, что в его взгляде мелькнула угроза. — И все смены, услышав эту историю, боялись хижины Джима Слейда.
Кэмерон почувствовал, как по спине пробежал холодок. Мальчик посмотрел налево, за ворота лагеря, где в густой тени гигантских сосен прятался разрушенный домик, наполовину скрытый разросшимся плющом. Даже при ярком дневном свете это место внушало страх. Из зияющего дверного проема и непропорционально маленьких окон выглядывала непроглядная тьма, с которой не могла сравниться никакая тень. На ветхом крыльце стояло растрескавшееся и сломанное кресло-качалка, и именно кресло больше всего пугало Кэмерона. Дил Уэстерли, скаут из Темпе, который жил с ним в одном бунгало, утверждал, что мальчик из бунгало номер десять видел, что кресло раскачивалось само по себе. С тех пор Кэмерон лежал ночью без сна, прислушиваясь к скрипу старых досок. Да, мысль о монстре пугала, но еще сильнее пугали призраки из заброшенной лачуги. Монстры слонялись вокруг, бродили по лесу, приходили и уходили. Призраки же всегда тут, прямо рядом с лагерем, а домик виден практически из любого места, днем и ночью. Кэмерон посмотрел на черный проем двери и вздрогнул. Лучше каждый вечер слушать рассказы о Монстре Моголлона, чем жить рядом с тем домиком.
Все изменилось вечером, у лагерного костра.
Наступил «тот самый вечер», и все об этом знали. Должно быть, кто-то из вожатых специально «ненароком проговорился», потому что новость распространялась быстро. К тому времени, как зашло солнце, все уже сидели у большого костра, твердо зная, что сегодня услышат рассказ о монстре.
В тот день за вечерние развлечения отвечал вожатый Андерсон. Начал он издалека:
— Кто-нибудь из вас слышал о Зейне Грее?
Тоби Макмастерс, сидевший в первом ряду, поднял руку.
— Мой папа состоит в его книжном клубе. Грей пишет вестерны.
— Писал вестерны, — поправил вожатый. — Зейн Грей умер в тридцать девятом. Он какое-то время жил тут, неподалеку, в хижине у подножия плато. Но что-то так напугало его, что он уехал из Аризоны и никогда больше не возвращался. — Огонь затрещал, разбрасывая искры, и немного потускнел, отчего окружающий лес словно придвинулся ближе. — Это был Монстр Моголлона.
Мальчики притихли, заерзали, устраиваясь поудобнее, и приготовились слушать. Кэмерона прошиб холодный пот. Ему хотелось оказаться как можно дальше отсюда, захотелось домой, к маме, телевизору и мягкой постели, но выбора у него не было. И если б не страх на всю жизнь получить клеймо слабака, он предпочел бы зажать уши. Сфокусировав взгляд на огне, Кэмерон пытался не слушать, что говорит вожатый.
— Тогда откос плато назывался Тонто Рим, а не Моголлон Рим. «Моголлон» было индейским словом, а в те времена никто не использовал индейские названия, кроме самих индейцев. Но существо, обитавшее в этих местах, все называли Монстром Моголлона. Дело в том, что оно обитало тут так давно, что только индейцы знали о нем. И было оно таким ужасным, что для его описания не нашлось английских слов.
