Рука его сквозь стену не прошла, потому что руки сквозь стены не проходят ладонь его оставалась недвижно прижатой к стене.
— А фундамент, — сказал он, — подгнивает.
— Иди сюда, — проговорила Мартина. — Сядь.
— Я точно знаю, мне частенько уже доводилось через это проходить, — сказал он. — Каждый раз одно и то же. Я спускаюсь по трапу получаю багаж иногда опрокидываю стаканчик в баре, а иногда и прямиком отправляюсь к себе в номер. Обычно я включаю стереовизор, а потом… — Он подошел к ней и протянул руку. — Видишь, где меня ужалила пчела?
На руке не было ни отметины Мартина взяла его ладонь и крепко сжала.
— Там ничего нет, — ответила она.
— А когда приезжает кибердоктор, я беру у него инструмент и снимаю со стереовизора заднюю крышку. Чтобы доказать ему, что там нет ни монтажной платы, ни радиодеталей. А потом корабль начинает все по новой.
— Виктор, — позвала она, — взгляни на свою руку.
— Правда, тебя, — сказал он, — тут раньше не было.
— Сядь, — сказала она.
— Ладно, — отозвался он и уселся на кровать — рядом, но не слишком близко.
— Поближе подвинуться не хочешь?
— Слишком грустно вспоминать тебя, — ответил он. — Я действительно тебя любил. Жаль, что это не по-настоящему.
— Я посижу с тобой, пока не станет по-настоящему, — произнесла Мартина.
— Я попробую еще раз прожить кусок насчет кошки, — сказал он, — и на этот раз не брать ее на руки и не дать поймать птицу. Может, тогда жизнь как-то изменится к лучшему. К настоящему. Настоящая моя ошибка была — это что мы расстались. Смотри я продену сквозь тебя руку. — Он положил ей ладонь на сгиб локтя. Она ощутила резкое давление мускулов ощутила вес, физическое его присутствие. — Видишь? — сказал он. — Проходит прямо насквозь.
— И все это, — произнесла она, — из-за того, что ты убил птицу, когда был маленьким мальчиком.
— Нет, — ответил он. — Все это из-за неисправности в корабельной терморегулирующей сети. Я недостаточно заморожен. В клетках моего мозга ровно столько тепла, чтобы мозговая активность не прекращалась. — Он встал, потянулся и расплылся в улыбке. — Сходим пообедаем? — спросил он.
— Прости, — ответила она. — Я не хочу есть.
— А я хочу. Попробую какие-нибудь здешние дары моря. Буклет говорит, это нечто выдающееся. Да ладно, пошли может, когда увидишь и унюхаешь, передумаешь еще.
Захватив плащ и сумочку, она отправилась вместе с ним.
— Планетка премилая, — говорил он. — Я исследовал ее десятки раз. И знаю, как свои пять пальцев. Зайдем только сначала в аптеку на первом этаже, купим немного бактина. Для моей руки. А то начинает распухать и чертовски болит. — Он продемонстрировал руку. — На этот раз, кстати, болит гораздо сильнее, чем обычно.
— Хочешь, чтоб я к тебе вернулась? — спросила Мартина.
— Ты это серьезно?
— Да, — ответила она. — Я останусь с тобой, сколько ты захочешь. Согласна, не надо нам было расставаться.
— Постер порвался, — сказал Виктор Кеммингс.
— Что? — спросила она.
— Надо было застеклить, — произнес он. — Как-то мы не додумались поберечь его. Теперь он порвался. А художник умер.
Перевод Александра Гузмана.
