Комната, располагавшаяся над камерой-ареной, была залита лучами вечернего солнца, и через распахнутое в тюремный двор окно доносился обычный шум, сопровождающий развесёлую возню четырех сотен опасных негодяев.
Сквозь прозрачный пол было видно, как Лолита, вытащив изо рта Лански банку из-под пива, лупил его по щекам, пытаясь привести в чувство. Наивный Лолита думал, что Лански, будучи без сознания, не примет участия в предстоящем развлечении, и, понятное дело, хотел справедливости. Он не знал, что одним из свойств SBB было то, что это средство возвращало в сознание из любых бессознательных далей лучше, чем ведро нашатырного спирта, вылитое на голову. А мистер Корнуэлл, в отличие от Лолиты, знал это и не сомневался в активности всех трех участников грядущего представления. Особый интерес для него представляло то, как будет вести себя жеманный Лански, когда озвереет от действия SBB. Ухмыльнувшись, он принял из рук заботливого Порки очередную, уже открытую, баночку холодного пива.
Дверь в верхней комнате отворилась, и вошли ещё трое охранников, освободившиеся от незначительной работёнки, заключавшейся в изъятии у местного толкача некоторого количества кокаина. Неосторожного торговца они слегка обработали дубинками, после чего позволили ему убраться восвояси, а конфискованное зелье честно разделили поровну между собой. Кокаина было мало, так что каждому досталось всего лишь по одной дорожке. Всё же это было лучше, чем ничего, и все трое были довольны, что не опоздали к началу представления. Они дружно шмыгали носами и мистер Корнуэлл недовольно покосился на вошедших, однако ничего не сказал и гостеприимно повёл рукой. Он умел прощать маленькие слабости своим сотрудникам.
Вместе с охранниками ввалился тюремный врач Гудвин, от которого уже с самого утра разило перегаром, а сейчас не было ни малейшего сомнения в том, что он добавил. На эту простительную и вполне оправданную тяжёлыми условиями труда слабость мудрый начальник тюрьмы тоже смотрел сквозь пальцы. Ведь именно тюремный врач составлял акты о несчастных случаях, самоубийствах и удивительных случаях самокалечения, когда заключённый в приступе чёрной меланхолии выбивает себе половину зубов, ломает руку в двух местах и ещё ухитряется сам себе отбить почки.
Таким образом, в верхней комнате с прозрачным полом собрались девять человек. Семеро охранников, мистер Корнуэлл и доктор Гудвин. Внизу, под бронированным стеклом, беззвучно скандалили Бэтмен, Лолита и уже пришедший в себя Лански. Причём Бэтмен явно свирепел и, видимо, намеревался начать побоище, не дожидаясь допинга.
Итак, кворум был налицо, гладиаторы на месте, можно было начинать. Мистер Корнуэлл хрипло откашлялся и, подражая крупье из казино «Мечта идиота», громко произнёс:
– Ну что же, делайте ваши ставки, господа.
Порки, знавший, что сейчас настала небольшая демократия, скорчил гримасу бывалого игрока и с места в карьер объявил, что ставит сто долларов на Бэтмена. Причём один к пяти против любого из оставшихся.
Хитрый доктор Гудвин, расслабившийся с баночкой пива в кресле, знал о человеческих способностях гораздо больше, чем малограмотный Порки. До того, как стать тюремным эскулапом, доктор Гудвин подавал большие надежды в области пластической хирургии и экстремальной физиологии, но однажды не устоял перед искушением и за триста тысяч зелёных бумажек талантливо изменил внешность человека, которого разыскивала полиция всего мира.
А тот всего лишь руководил ограблением корабля, перевозившего 14 тонн золота из Мельбурна в Нью-Йорк. Правда, освобождённый от золотого груза, лайнер отправился на дно, имея на борту 88 человек экипажа и 430 пассажиров, но кто сказал, что будет легко? Злодея всё же поймали, причём Гудвина он заложил сразу.