Однако чтобы ни убило ее одним ударом, оно, конечно, могло убить и представителя Народа, и, в результате, было принято решение продолжать избегать двуногих до тех пор, пока не удастся узнать о них побольше. К сожалению, разведчики еще продолжали прятаться, когда, примерно через четверть смены сезонов, двуногие разобрали свои странные квадратные жилища, забрались в свое яйцо и снова исчезли в небе.
Все это происходило давным-давно, и Лазающий-Быстро сожалел, что никто тогда не узнал о них больше. Он понимал, что осторожность была необходима, но все равно жалел, что разведчики клана Танцующей Синей Горы не быличуть-чуть менее осторожными. Возможно, тогда Народ смог бы догадаться, чего же хотели двуногие – или как вообще следует Народу вести себя с ними – за время прошедшее с их первого появления и до их возвращения.
Лазающий-Быстро полагал, что те, первые, двуногие были разведчиками, подобно ему самому. Безусловно, отправить вперед разведчиков было разумным шагом. Любой клан поступил бы также, задумав расширить свою территорию или откочевать на другое место. Но, в этом случае, почему же прошло столько времени до появления переселенцев? И почему двуногие разбрелись столь редко? Чтобы возвести то жилище на поляне, за которым он наблюдал, потребовался труд более дюжины двуногих с их хитрыми инструментами, и оно было так велико, что смогло бы вместить в себя весь его клан. Однако строители, закончив работу, просто ушли. Строение простояло совершенно пустым десять с лишним дней, но даже и теперь в нем жило только трое двуногих. Причем один из них – если Лазающий-Быстро не ошибся – был детенышем. Иногда он задумывался, что же случилось с братьями и сестрами по помету этого детеныша, но самым важным было то, что такое разбросанное расположение жилищ двуногих безусловно должно было лишить их какой-либо связи друг с другом.
В частности поэтому многие наблюдатели полагали, что двуногие отличаются от Народа вовсех отношениях, не только размером, формой или используемыми инструментами. В конце концов именно способность общаться сделала НародНародом. Только немыслящие создания – такие как клыкастая смерть, или снежный охотник, или те на кого охотился сам Народ – жили сами по себе. Значит, если двуногие не только мыслеслепы, но и стараются избегать себе подобных, они просто не могут быть народом. Но Лазающий-Быстро с этим не соглашался. Он не мог связно объяснить почему, даже самому себе, но все равно был убежден, что двуногие были народом, хотя бы в каком-то смысле. Они увлекли его, и он слушал песню о первом прибытии двуногих с их яйцом снова и снова, потом, что все еще пытался понять чего же они хотели, и потому что даже сейчас эта песня доносила обертоны чего-то, что он исам почувствовал в двуногих, за которыми наблюдал.
К сожалению, та песня сильно сгладилась и выцвела, пройдя через слишком многих певцов, прежде чем Поющая-Истинно впервые спела ее в клане Яркой Воды. Такое часто случалось со старыми песнями, или теми, которые передавали от певца к певцу на большие расстояния, аэта песня была и старой, и пришедшей издалека. Ее картины оставались четкими, но каждый из певцов, предшествовавших Поющей-Истинно, изменил и затемнил ее. Лазающий-Быстро знал,что делали двуногие, но ничего о том,почему они это делали, и наложение личностей столь многих певцов размыла мыслесвет, зафиксированный наблюдателями.
Лазающий-Быстро поделился своими наблюдениями о «своих» двуногих только с Поющей-Истинно. Доложить певцу памяти было его долгом, и он его исполнил. Но упросил Поющую-Истинно оставить пока его подозрения только в своей собственной песне, считая, что кое-кто из остальных разведчиков бурно посмеются над ними.