— Ах, те фотографии!
Почему под его взглядом у нее внутри все бурлит, как во встряхнутой бутылке шампанского?
Он скрестил руки на выпяченной груди, и Феба невольно опустила глаза на татуировку.
— Это, наверное, было больно?
Ей хотелось шлепнуть себя по своенравному рту. Бог мой, неужели она опустилась до уровня неуклюжей девчонки, одержимой первой любовью? Где ее уравновешенность, ее правильные, корректные манеры?
— Может, и было, но я так напился, что не заметил.
Когда они были вместе, Картер не пил, хотя ему был уже двадцать один год. Что до Фебы, то ей тогда едва исполнилось восемнадцать…
— Фотографии у тебя?
— Может быть. А что?
— Мне бы хотелось получить их…
— Скучаешь по мне? — Картер снова улыбнулся, и на этот раз ямочки появились на обеих щеках.
— ., и негативы, — продолжила она, словно он ее не прерывал.
Если он не перестанет так улыбаться, у нее разорвется сердце. Эта понимающая искра в его глазах обычно означала, что один из них или они оба в считанные секунды разденутся донага, а там…
Феба подергала шелковую блузку, отлепив ее от внезапно вспотевшей кожи. Стыдно. Почему так трудно сдержать дыхание? Она упрекнула в этом жаркий и влажный климат Каролины, и вдруг заметила, что веселое выражение исчезло с его лица.
— Ты собираешься всем показывать фотографии и рассказывать о тех временах, когда посещала злачные места?
Феба смутилась:
— Злачные места тут ни при чем, Картер! Мой дед собирается выдвинуть свою кандидатуру на пост президента. Фотографии, попав в нечистоплотные руки, могут подвергнуть опасности его кампанию.
— Значит, снова карьера деда? — В его отрывистых словах и ледяном взгляде сквозил гнев.
Картер никогда не понимал, чем она обязана бабушке и деду, которые взяли ее, когда умерли родители. Еще двенадцать лет назад он поставил ее перед выбором между ним и дедом.
— А также моя. Я пишу ему речи. Мне бы хотелось уничтожить фотографии. Мы были молоды, безрассудны и…
— Нет! — Картер обошел ее и уверенно направился к дому.
Мускулы, перекатывающиеся на его спине, настолько отвлекли ее, что она едва обратила внимание на отказ.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты не получишь фотографии, — не замедлив шага, бросил он через плечо.
Она бросилась за ним.
— Твоей жене, конечно, не нравится, что ты хранишь дома фотографии другой женщины!
Картер остановился и обернулся так резко, что Феба наскочила на него. Прежде, чем она успела отпрянуть, он схватил девушку за запястья и прижал ее руки к своей груди. Его соски касались ее ладоней, а взгляд почти гипнотизировал. Сердце Фебы подпрыгнуло до самого горла, а дыхание застряло в легких.
— Я не женат, — произнес он тем низким, хриплым голосом, от которого она всегда таяла, как масло на раскаленной сковородке. — А ты?
— Н.., нет. — Разумеется, слабость в коленях нельзя приписать пропущенному завтраку, скорее биению его сердца под ее ладонями. Она дернулась, и Картер отпустил ее. — Ты живешь один в таком огромном доме?
— Да. И получаю от этого огромное удовольствие. Он нуждается в ремонте. Я его реставрирую.
— Великолепный дом.
— Внутри он еще лучше.
От безмолвного приглашения, выраженного вызывающе выгнутой дугой бровью, Фебу охватила тревога. Она взглянула на часы.
— Я немного стеснена во времени. Пожалуйста, отдай мне фотографии и негативы, и я исчезну из твоей жизни.
Он упрямо выпятил подбородок.
— Давай пройдем в дом и все обсудим.
Ей хотелось выть от разочарования, но она не могла себе этого позволить. Внучка старейшего сенатора не станет на людях топать ногами, чтобы выразить свое неудовольствие. Никогда не показывай своего волнения, не раз предупреждал ее дедушка. И никогда не говори слов, которые не сможешь забрать обратно.
— Картер, оставим путешествия по волнам воспоминаний. Это ни к чему не приведет.
— Разве что посмешит меня.., по крайней мере, фотографии! — саркастически усмехнулся он.