Черный цветок - Денисова Ольга

Аннотация: Есеня Жмуренок по прозвищу Балуй шестнадцати лет живет в городе Олехове: пьет, гуляет и развлекается, пока в руки ему не попадает медальон, отнимающий таланты у простых людей и отдающий их «благородным», превращая простого человека в «ущербного». «Вольные люди» – разбойники – много лет хотят его найти и открыть. Из года в год исполняется «последняя заповедь вольного человека» – когда красный луч заглянет тебе в глаза, ты должен сказать: «Когда-нибудь Харалуг откроет медальон». И разбойники верят, что давно умерший их предводитель поднимется из могилы и восстановит справедливость. Книга о любви детей и родителей, о бедности и богатстве, с тяжелым, двусмысленным финалом.

---------------------------------------------

Ольга Денисова

Балуй. Монетка

Есеня Жмурёнок по прозвищу Балуй, веселый шестнадцатилетний парень, возвращался с базара в компании друзей, предвкушая приятное времяпровождение за кружкой пива. Он был темноволосым, вихрастым, среднего роста и не столько симпатичным на лицо, сколько обаятельным. Одежда его не отличалась оригинальностью – полотняная подпоясанная рубаха и широкие штаны, низ которых подметал деревянную мостовую базара. Очевидно, обуви он не носил. Вел он себя, как обычно, довольно развязно, чем вызывал восхищение товарищей и косые взгляды порядочных людей, наводнивших базар. Ему нравились собственные шутки – свистнуть в ухо солидному толстому дядьке, чтобы тот смешно подпрыгнул от неожиданности, или кинуть репейник в горделиво выгнутую спину какой-нибудь почтенной матроны, так чтобы она этого не заметила, или запрыгнуть на тележку с товаром, которую, отдуваясь, тащил за собой чей-нибудь работник, и прокатиться несколько метров, пока тот не заметит его и не начнет ругаться неприличными словами. Запас его шалостей не истощался никогда, впрочем, злобными они не были – Есеня не обижал слабых, а если и искал повода подраться, то только с теми, кто явно превосходил его по росту: этим он лишний раз доказывал окружающим свое бесстрашие и гордый нрав.

Настроение у него было отличным – не так часто ему отламывалось столько медяков сразу, чтобы он мог не только выпить сам, но угостить товарищей. Лавочник Жидята, несмотря на свое прозвище, в этот раз оказался щедрым – так ему понравился кинжал, который отец Есени выковал по его заказу.

– Жидята должен отдать тебе один золотой и четыре серебряника, – строго напутствовал его отец, зная о том, как безалаберно Есеня относится к деньгам, – если даст меньше – нож не отдавай, я сам к нему пойду. Если сверху добавит медяков – оставь себе, так и быть.

Есеня слушал его, вызывающе позевывая. Конечно, он и не думал медяки отдавать отцу, даже если бы тот потребовал – соврал бы, что Жидята их не дал. Сказали – золотой и четыре серебряника, что еще надо? Жидята же отсыпал десяток медяков сверху, и долго восхищенно рассматривал кинжал, наклоняя лезвие под разными углами к свету. Еще бы! Ведь этот булат варил сам благородный Мудрослов! Есеня, правда, считал, что в рецепте есть некоторые изъяны, но кто бы стал его слушать? Он пару раз заикался отцу о своих идеях на этот счет, но отец только топал ногами и орал что-то про свиные рыла и калашный ряд.

Не то чтобы Есеня ненавидел отца. Может быть, в глубине души он его даже любил, но так глубоко, что никогда не вспоминал об этом. В детстве он как-то мирился с его существованием, став же постарше, с трудом стал выносить крутой отцовский нрав и его постоянное желание заставить Есеню себя уважать. И чем больше отец прилагал к этому усилий, тем сильней Есеня старался выразить ему презрение. Хотя, несомненно, отец его был человеком уважаемым, и всякий в городе знал, где живет кузнец Жмур.