— В вашей квартире звучали и записывались первые песни Высоцкого…
— Дело в том, что Володю очень любила его киевская бабушка, Дарья Алексеевна. Но самое интересное, что она полюбила и его песни. Если бабушка приезжала к нам в Москву и приходил Володя, сразу же магнитофон на стол. Хотя некоторые песни — это же были первые Володины вещи — несколько шокировали бабушку. Например: «Понял я, что в милиции делала моя с первого взгляда любовь…»
— В последние годы Алексей Владимирович писал очерки, киносценарии, издавал книги. А были совместные творческие планы у дяди и племянника?
— Да, такие планы у них были. По одной из книг Алеши — «Горный цветок» — они хотели делать фильм. Даже начали писать сценарий. Не знаю почему, но это у них не получилось. Николай Михайлович Скоморохов и его жена Машенька — наши самые близкие друзья. Алеша написал очерк о Скоморохо-ве — «Бриллиантовая двойка». Володя очерк прочитал. «Дядя Леша, мы должны обязательно встретиться со Скомороховым». Они встретились, много разговаривали. Володя посвятил Николаю Михайловичу «Песню о погибшем друге» («Всю войну под завязку…»).
— Расскажите о ваших встречах с племянником.
— Впервые я увидела Володю в сорок третьем году. Мы все вместе встречали Новый год. Ему было пять лет — изумительный малыш. Володя тогда называл меня — «военная тетя». Конечно, мы бывали почти на всех премьерах. Я помню, что в Театре Пушкина Володя играл Лешего в спектакле «Аленький цветочек». Мы сидели в ложе, и в антракте Володя зашел к нам. Зашел в гриме. Моя дочь Ирена была тогда еще маленькой и очень испугалась, все-таки — Леший! А Володя говорит (он Ирену называл Лялей): «Ляля, да ты потрогай меня… Это же я — Володя!»
Была одна очень интересная встреча — в Ленинграде в 1971 году. Мы совершенно случайно встретились на Московском вокзале. Помню, что Володя очень удивился: «А что это вы тут делаете?!» Более того, оказалось, что в Москву мы едем одним поездом. И всю ночь мы просидели и проговорили. Запомнила его слова: «Чего только обо мне не говорят… И бандит, и убийца, и кем я только не был».
— А что рассказывал Владимир Семенович о своих поездках за границу?
— Когда он в первый раз поехал в Париж, то произошла такая история… Одна из сестер Поляковых — Мелица — была замужем за каким-то французским аристократом. И жили они в самом настоящем замке. Марину с Володей пригласили на прием. Володя рассказывал: «Бронзовые ручки, мраморные львы, изысканная публика, а я в курточке и в джинсах. И слышу за спиной отчетливый шепот, по-русски. «Боже мой, и что она в нем нашла…» Марина это слышит тоже. На следующий день мы с Мариной обошли все лучшие парижские магазины. Самые модные вещи, туфли на платформе… И дальше — все было в порядке». Говорил мне: «Тетя Шура, во Франции разве язык? Они говорят — как это?., как это? — и вместо французского вставляют английское слово».
В Нью-Йорке, в аэропорту, Володя и Марина встретили Михаила Барышникова. Он пригласил их к себе в гости. Володя не очень хотел, но Марина его уговорила: «Неудобно, надо поехать». Приезжают, а на двери записка: «Извините, пришлось уехать. У меня — ангажемент». Володя удивлялся: «Да у нас бы все бросили. Собрались бы, всю ночь разговаривали… А он уехал делать деньги».
— Высоцкий и Марина бывали в вашем доме?
— Конечно, бывали. Однажды, когда Алексей Владимирович уже болел, они долго сидели у нас. Марина прилетела из Лондона, там она снималась в фильме «Багдадский вор». И когда снимали сцену на «ковре-самолете», что-то там не сработало… И Марина упала с высоты в два-три метра. Вся спина у нее была в синяках, помню, что Володя делал ей массаж. А Марина все говорила: «Вот как нелегко у нас зарабатываются деньги».
В 75-м году Володя звонит: «Приезжайте, посмотрите, какие хоромы я получил». Приезжаем — Володя за столом сидит, пишет. А Марина в ванной работает с дрелью.
Когда Алексей Владимирович болел, Володя приезжал к нему в больницу. И не просто «навестить», а долго сидел, долго рассказывал ему самые разные вещи. Марина вспоминала, как тяжело Володя переживал смерть Алексея Владимировича. Он тогда был в Париже.
Алеши не стало, я живу теперь памятью. И вы знаете, мне некому завидовать. Столько лет такой жизни, такой любви…
А о Володе напоминают детские фотографии, которые сделаны Алексеем Владимировичем. И вот эти две надписи. Первая на альбоме «Алиса в стране чудес»: «Дорогому моему и единственному дяде и другу моему — с любовью и уважением к его прошлому и настоящему. От автора песен для детей».
И вторая надпись на буклете «Владимир Высоцкий»: «Дяде моему, Алексею Высоцкому, и тете Шуре— в День Победы, для которой они так много сделали».
Январь 1987 г.
ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА САРНОВА
— Лидия Николаевна, вы жили на Большом Каретном, дом номер пятнадцать, квартира четыре, с 1945 по 1954 год…
— Я тогда училась в Москве, в институте иностранных языков и жила у Высоцких: Евгения Степановна— моя родная тетя… Дом номер пятнадцать на Большом Каретном — это и мой родной дом, все начиналось там.
— Расскажите, пожалуйста, о ваших соседях по квартире.
— С нами жили супруги Петровские — Северина Викторовна и Александр Александрович. Добрые, приветливые, мягкие люди. Всех наших друзей и товарищей они встречали как своих гостей. Совместные завтраки, ужины, долгие разговоры, — мы жили какой-то коммуной. А лучше сказать — единой семьей.
К Евгении Степановне Северина Викторовна и Александр Александрович относились, как к своей родной дочери, да и ко мне тоже. И они очень любили маленького Володю. Да его и нельзя было не любить: он был мягким, добрым и очень приветливым мальчиком.
— Вы помните первое появление Володи Высоцкого в этой квартире?
— Я хорошо помню его самый первый день в этой квартире. Это было в 1947 году, когда семья Высоцких собралась ехать в Германию и Семен Владимирович привел Володю в наш дом. Пришел маленький мальчик с вьющимися волосами… Я хорошо помню, что у стены стоял стул, Володя сел на этот стул, и ножки у него не доставали до пола. Он немного стеснялся и сидел очень тихо. Все-таки первый раз в незнакомом доме. Семена Владимировича он, конечно, знал, а больше никого. Евгения Степановна помчалась, приготовила яичницу. Я спросила: «Как тебя зовут, мальчик?» Он тихо ответил: «Володя».
— А когда они вернулись из Германии, куда они приехали?
— В 1948 году, летом, они приехали в отпуск. Вся наша семья тогда отдыхала в Баку, и Высоцкие приехали к нам. Помню, что я показывала Володе город, и Баку ему очень понравился… Старая крепость, Девичья башня, бульвар… Впечатления были очень сильными, особенно его поразило, что весь двор собрался их встречать — есть такой обычай на Кавказе. А потом, представьте себе, прямо во дворе делают шашлыки, готовят всякие восточные сладости.
Володя очень быстро усвоил азербайджанский акцент. И потом, через много лет, когда мы собирались вместе, он тут же начинал говорить с этим акцентом. И говорил так здорово, что, если закрыть глаза, можно было подумать, что перед тобой азербайджанец. А у незнакомых людей было полное впечатление, что Володя — уроженец Баку.
В октябре 1949 года Высоцкие вместе с Володей окончательно вернулись в Москву. В нашей семье всегда были очень теплые отношения, и Володя всегда чувствовал себя родным. Когда у меня родились дети, он всегда называл их братом и сестрой — других слов просто не было.
— Лидия Николаевна, давайте вернемся на Большой Каретный. Расскажите, пожалуйста, о друзьях Высоцкого…
— Из школьных друзей это прежде всего Акимов и Кохановский. Эти ребята просто пропадали у нас. Дружили они очень близко, и, кстати, никто ни у кого тогда не спрашивал, кто их родители. Они дружили, и это было главное!
Очень близкая дружба у Володи была с Толей Утевским. В школе даже считали, что Высоцкий — младший брат Утевского. На Толю Володя смотрел все-таки как на старшего, во многом старался ему подражать, даже внешне.
И конечно, Лева Кочарян. Они познакомились еще в 1951 году — об этом мало кто знает. Лева тогда учился на юридическом факультете, там же училась и моя сестра. Вот она и привела Кочаряна на Большой Каретный. И вначале с Левой дружили мы, а потом уже Володя. Володя был младше Левы лет на восемь, но ведь со временем разница в возрасте стирается, и последние годы они общались на равных. Могу совершенно точно сказать, что Лева оказал большое влияние на Володю.
— А во дворе у него были друзья?
— Нет, друзья у него были в школе, а с дворовыми ребятами он не дружил. Когда Евгения Степановна уезжала в Киев — там служил Семен Владимирович, — мы с Володей оставались одни. И я, конечно, боялась лишний раз выпустить его на улицу. Мало ли что может случиться: ведь я отвечала за него.