— Конечно. Хотя я не могу отвечать за его поведение. Травма смерти, пусть даже ее значение и преувеличивалось, все еще способна…
— Да, спасибо.
Девушка подошла к Блейну и нагнулась над ним. Очень привлекательная девушка, отметил про себя Блейн. Черты лица тонко вырезанные, кожа свежая, словно слегка светящаяся. Ее блестящие каштановые волосы были туго стянуты назад за миниатюрные уши, и от нее исходил едва уловимый аромат духов. Она могла бы быть даже красивой, если бы ее не портила неподвижность лица и напряженная собранность всего стройного тела. Трудно было представить ее смеющейся или плачущей. Невозможно было представить ее в постели. Что-то фанатичное ощущалось в ней, что-то напоминающее беззаветного борца, но, как догадывался Блейн, посвящена эта борьба была ей самой.
— Здравствуйте, мистер Блейн, — сказала она — Меня зовут Мэри Торн.
— Привет, — жизнерадостно сказал Блейн.
— Мистер Блейн, — сказала она, — как вы думаете, где вы находитесь?
— По-моему, это больница. Я думаю…
Он замолчал. Он только сейчас заметил в ее руке маленький микрофон.
— Да-да, так что же вы думаете?
Она сделала быстрое движение рукой. Какие-то люди ввезли и установили вокруг кровати некие аппараты.
— Продолжайте, — Мэри Торн снова обратилась к Блейну. — Расскажите нам, что вы думаете?
— Ко всем чертям, — сказал Блейн мрачно, наблюдая, как возятся у аппарата вошедшие. — Что это такое? Что здесь происходит?
— Мы пытаемся помочь вам, — сказала Мэри Торн. Разве это не в ваших интересах?
Блейн кивнул. Хотя бы улыбнулась, подумал он. Неужели с ним что-то случилось?
— Вы помните аварию? — спросила она.
— Какую аварию?
— В которую вы попали.
Блейн содрогнулся, когда внезапно к нему вернулась память… о бешеной пляске фар, воющем двигателе, ударе…
— Да. Сломался руль. Мне пробило грудь. Потом я ударился головой.
— Взгляните на вашу грудь, — тихо сказала она.
Блейн посмотрел. На груди, под пижамой, не было даже следов шрама.
— Невозможно! — вскрикнул он.
Его собственный голос звучал как-то нереально, словно издалека. Он сознавал присутствие людей рядом с кроватью, склонившихся над своими аппаратами, но они напоминали ему тени, плоские, лишенные материальности.
Их тонкие голоса звучали, как жужжание мухи между оконными рамами.
— Прекрасная первая реакция.
— Да, действительно превосходно.
Мэри Торн сказала:
— Вы невредимы.
Блейн посмотрел на свое здоровое тело и вспомнил аварию.
— Я не могу в это поверить! — крикнул он.
— Отлично идет.
— Прекрасная комбинация недоверия и веры.
Мэри Торн сказала:
— Тише, пожалуйста. Продолжайте, мистер Блейн.
— Я помню, как меня сплющило, и как я… умер.
— Что там, снял?
— Да. Черт возьми, великолепно получается!
— Совершенно спонтанная сцена.
— Замечательно! Они будут в диком восторге!
Она сказала:
— Немного потише, пожалуйста. Мистер Блейн, вы помните, как умирали?
— Да, да, я умер!
— Лицо, его лицо!
— Это нелепое выражение усиливает достоверность.
— Будем надеяться, что и Рейли так решит.
Она сказала:
— Пожалуйста, мистер Блейн, посмотрите внимательно на себя. Вот зеркало. Посмотрите на свое лицо.
Блейн взглянул и затрясся, как будто в лихорадке. Он тронул стекло зеркала, потом провел дрожащими пальцами по лицу.
— Это не мое лицо! Куда делось мое лицо? Куда вы дели мое тело и мое лицо?
Это был кошмар, и он никак не мог проснуться. Плоские люди-тени окружали его, голоса их жужжали, как мухи в окне, они возились с бутафорскими аппаратами, они были полны смутной угрозы, в то же время странно равнодушные, почти не замечающие его. Мэри Торн еще ниже склонилась над ним, и с красных губ ее маленького рта на красивом пустом лице сорвались нежные слова кошмара:
— Ваше прежнее тело погибло, мистер Блейн, погибло в автомобильной катастрофе. Вы помните, как оно умирало. Но нам удалось спасти наиболее ценную вашу часть. Мы спасли ваше сознание, мистер Блейн, и дали вам новое тело.
Блейн открыл рот, чтобы закричать, и молча закрыл его.
— Это невозможно, — тихо сказал он.
И все гудели, гудели мухи-голоса:
— Успокаивается.
— Конечно, я так и предполагал.
— Я ждал, что он немного дольше побуйствует.
— Напрасно. Он начинает сомневаться, и это подчеркивает его дилемму.
— Возможно, но только в чисто сценических понятиях. Но взгляни на вещи реалистически. Бедняга только что обнаружил, что погиб в автомобильной аварии и возродился в новом теле. И что же он говорит? Он говорит: «Это невозможно». Проклятье, это не реакция!
— Нет, реакция! Ты проецируешь!
— Ну, пожалуйста, же! — сказала Мэри Торн. — Продолжайте, мистер Блейн.
Блейн, глубоко увязший в кошмаре, едва ли обращал внимание на жужжащие голоса. Он спросил:
— Я на самом деле умер?
Она кивнула.
— И я действительно снова родился на свет, в новом теле?
Она снова кивнула, ожидая продолжения.
Блейн посмотрел на нее и на людей-тени, занятых своими картонными аппаратами. Зачем они его мучают? Почему они не могли найти какого-нибудь другого мерзавца? Трупы не подлежат допросам. Смерть — вот древнейшая из человеческих привилегий, дарованная как рабу, так и царю. Смерть — это утешение человека и его право. Но, видимо, это право отменили, и теперь даже после смерти вам не уйти от ответственности.
Они ждали, пока он заговорит.
Может быть, подумал Блейн, безумие еще сохранило свои наследственные привилегии? Он мог бы с легкостью переступить грань и проверить на опыте.
Но безумие даруется не каждому. Самоконтроль вернулся к Блейну. Он посмотрел на Мэри Торн.
— Трудно, — медленно начал он, — описать, что я испытываю. Я погиб, и в то же время я говорю об этом с вами сейчас. Наверное, ни один человек до конца не верит в свою смерть. Глубоко внутри он считает себя бессмертным. Смерть, кажется, ждет всех остальных, но только не его. Все равно как…
— Давай на этом закруглимся. Он принялся рассуждать.
— Я думаю, ты прав, — сказала Мэри Торн. — Большое спасибо, мистер Блейн.
Техники, теперь вполне материальные и живые, начали сворачивать аппаратуру. Ощущение неясной угрозы исчезло.
— Подождите… — сказал Блейн.
— Не волнуйтесь, — успокаивала она. — Остальные ваши реакции мы снимем позднее. Нам нужна была только спонтанная часть… пока.
— А неплохо вышло, а?
— Ммм! Мечта коллекционера!
— Подождите! — вскричал Блейн. — Я не понимаю! Где я? Что произошло? Как…
— Я все объясню завтра, — сказала Мэри Торн. — Мне очень жаль, но сейчас я должна спешить, чтобы отредактировать все это для мистера Рейли.
Техники и аппараты исчезли. Мэри Торн ободряюще улыбнулась Блейну и тоже поспешила вслед за ними.
Блейн чувствовал, что, как это ни смешно, но он готов заплакать. Он быстро заморгал, когда вошла пожилая добродушная сестра.
— Вот выпейте, — сказала она. — Это поможет вам заснуть. Вот так, до дна, как послушный мальчик. Теперь ложитесь поудобней, у вас будет трудный день, тут и умерли, и снова народились, и все такое прочее.
Две крупные слезы скатились по щекам Блейна.
— Бог мой, — сказала сестра. — Вот что снимать нужно было. Это самые настоящие непроизвольные слезы, какие я только видела. Много чего мне приходилось повидать в этой палате, поверьте, и я могла бы этим умникам с камерами кое-что порассказать о настоящих чувствах, если бы захотела. Они думают, что знают все о секретах человеческого сердца.
— Где я? — слабо спросил Блейн. — Где это все?
— Скажем так, что вы в будущем, — ответила сестра.
— О-о, — сказал Блейн.
И тут он заснул.
3
Много часов спустя он проснулся, успокоенный и отдохнувший. Он увидел белую кровать и белую комнату и все вспомнил.
Он погиб в автокатастрофе и снова возродился к жизни в будущем. Был тут еще доктор, который считал, будто травму смерти преувеличивают, и другие люди, записывавшие его непроизвольные реакции и назвавшие его мечтой коллекционера, и красивенькая девушка с прискорбным отсутствием живости в чертах.
Блейн зевнул и потянулся. Погиб. Погиб в тридцать два года. Как жалко, подумал он, что его молодая жизнь была прервана в самом расцвете. Хороший был парень, этот Блейн, подавал надежды.
Собственное легкомыслие раздражало Блейна. Нет, не так должен он реагировать. Он попытался вернуть ощущение шока, который, как ему казалось, он должен испытывать.
Вчера, строго сказал он себе, я был обыкновенным конструктором яхт и ехал домой из Мэриленда. Сегодня я — человек, возродившийся в будущем. В будущем! Возродившийся!